Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 15

Да, я — Рома. Не Ричи. И местные грязь и скотство не по мне. Пора признавать, я лишь прятался за необходимость выжить. В душе с самого начала, когда ещё ходил после истощения шальной, увидев, как старшая служанка избивает проштрафившуюся крепостную кухарку, решил, что людское бесправие пора прекращать. Ну, такой вот я идеалист, правильно Игнасио сказал. Тогда ни сил, ни желания в этом признаться не было, но сейчас, после первых одержанных побед, нужно поставить себе именно такую цель. Да, на очень далёкое будущее, но и Москва не за год построилась. И почему, блин, я всё это понял только пообщавшись с преступником-террористом?

А ещё там были другие интересные строчки, которые сейчас для меня звучат пророчески:

Один только миг промедлю со своим ударом, и враг сам сольёт во мне две моих жизни. Обе отправив в ад (сомневаюсь что и мне, и тем более Рикардо светит рай).

Мне надо выдержать экзамен. Экзамен кровью. Доказать, что я имею право называться графом и командовать людьми. И только после этого получу шанс что-либо изменить. А значит никакой сентиментальности! Вперёд, всё для победы! Надо пытать? Придётся пытать. Надо бить и убивать женщин и детей? Придётся делать и это. Надо устраивать геноцид? Значит, буду геноцидить. Просто потому, что любая слабость, и История, Мироздание, те силы, которые меня сюда забросили, мне этого не простят. Обратной дороги нет, и я либо стану тем чудовищем, которое расписал Игнасио, а перед этим которое расписал, правда абстрактно, ему я, или лучше самому выкопать яму и лечь в неё. Добровольно. Без вариантов.

Дождь хлестал по лицу. Я не сдержался и нагрел кожу, от лица повалил пар. Многие смотрели на меня с завистью, но и это проходило мимо. Всё равно лупили капли в лицо и меня, одинаково со всеми, а закрыться капюшоном, как простонародье, не мог.

Наконец, после молитвы священника, пока ещё барон Аранда произнёс речь. Простую, где поблагодарил всех, и попросил прощения у тех, кому должен. И отдельно сказал семье, что всех любит. После чего мой палач надел ему верёвку, а алькатрасовский выбил подпорку эшафота.

Блямц. Всё. Никаких тебе судорог задыхающегося тела. Тело после такого, умирая, обсирается, меня в Магдалене не пропёрло, хотя чернь была в восторге. И тут пусть будет не зрелищно, не показушно, но зато как-то по-человечески что ли? Главные чудовища и исчадия ада — такие же, как мы, их можно увидеть в простом зеркале. Не надо жестить.

— Ваше сиятельство, что делать с телом? — подошёл ко мне мой палач. Местного, замкового, к работе не допустили, работали парни вдвоём.

— Пусть висит до завтра, — громко, перекрикивая дождь, прокричал я. — В назидание всем, кто увидит. Завтра с утра похороните.

— Но… Может того? — Показал жест, откручивание головы. — Может голову на кол, и пусть в назидание повисит ещё какое-то время?

— Мёртвые сраму не имут! — ещё громче прокричал я — вокруг как раз воцарилась тишина, меня слушали затаив дыхание. Политика, мать её, как себя поведу — так и будут ко мне относиться. На местном фраза звучала как «Мёртвым нет бесчестья», но пишу я так, как эта фраза звучала в голове.

Все вздохнули с облегчением, экзамен сдан.

Всех пригласил в главную залу. «Всех» это местное воинство, плачущую семью барона, управляющих замком слуг и кого-то из своих. Своих много нельзя — главный зал не резиновый, только командиры и телохраны. На сей раз, снова скрипя сердцем, местным воинам мечи разрешил оставить, что тоже было встречено с воодушевлением. На столы начали ставить закуски, когда такая шобла народа в замке — общепит должен пахать в три смены, но сами столы пока были отставлены вдоль стен. Снова поставил у баронского «трона» себе стул, сел, закинул ногу на ногу. Народ затих, ожидая высокого решения.

— Альфонсо Аранда, — начал я. — Твой отец сотрудничал с террористами. Говорю террористами потому, что это не какая-то отдельная промышляющая банда, а целая разветвленная сеть, организованная преступность, в которой банда — лишь центральное исполнительное звено. Твой отец дал добровольное согласие сотрудничать со следствием и подписал признание, рассказав многое, чего я и мой следователь не знали. За это я готов простить его семью, то есть тебя, мать и сестёр.

Однако, — поднял я руку, ибо по толпе зрителей пошли волной довольные шепотки, — у меня есть свидетельские показания о том, что ты, Альфонсо, лично водил по своим и соседским владениям обозы с награбленным, организуя им беспрепятственное перемещение. А также имел сношение с находящимися на ваших землях наёмниками террористов. Я готов простить тебя, но, к сожалению, не готов доверить тебе баронство. Запятнавший честь не может в моих глазах дальше исполнять свою высокую миссию — охрану владений и проходящих по ним торговых путей от разбойников. Особенно актуально это в свете планируемого строительства здесь скоростной виа с участием королевской казны.

Баронет, а он пока ещё баронет, склонил голову.

— Но я дозволяю вам, вашей семье, уехать за пределы моих владений куда пожелаете, забрав все свои личные вещи и людей, которые добровольно пожелают за вами последовать. Наём возниц будете осуществлять за свой счёт. У меня всё. Согласен ли ты с таким решением?

— Согласен, ваше сиятельство, — произнёс юноша. Взгляд его был отрешённый, потух. Он не был сломлен, но осознал, какая задница свалилась. И что теперь он — глава семьи и защитник сестёр и матери. Которых, сестёр, теперь попробуй выдай замуж!

— Учитывая, что ты — единственный сын отца, я забираю баронство Аранда назад, в графское владение.

Шум. Такую версию рассматривали, но считали её менее вероятной, чем сделать одну из дочерей открытой наследницей. Ну, не принято в этом мире забирать феоды. Только за крайние по степени тяжести преступления вроде государственной измены. Я уже начал преобразования, став пионером.

— Тишина! Прошу тишины! — снова поднял я руку. Зал затих. — Сеньоры бароны, — обратился к спутникам, — баронство Аранда является важным и ключевым в жизни графства, так как по нему проходит королевский тракт, по которому экспортируется до половины нашей пшеницы. Замок Аранда не должен оставаться без войска, феод без владетеля, а земли — без присмотра. А потому я планирую назначить бароном Арандой другого человека, который способен потянуть такую ношу.

А теперь все местные затаили дыхание.

— Рикардо, — прокашлявшись, произнёс Алькатрас, — Я с тобой полностью согласен. Но должен отметить и так упомянутую тобой важность этих земель. И то, что новый человек должен будет СПОСОБЕН справиться со своей задачей. — Последнее слово он выделил отдельно. — И ещё он должен люто ненавидеть как террористов, так и в целом разбойников. Дабы избежать впоследствии таких же шагов, на какие оказался способен предыдущий барон.

Похоже, с моей подачи под словом «террористы» тут будут называть оргпреступность. Которая, оказывается, и в средние века прекрасно существует.

— Сеньоры, хочу спросить у вас, — продолжил я. — Как вы оцениваете Ингрид дочь Сигурда? Достойная ли она дочь воинов? Способна ли принимать суровые, но нужные решения?