На краю бездны (СИ) - Королева Людмила - Страница 22

Громов впервые в жизни своими словами прикоснулся к моей душе. Я не сомневалась в его искренности, видела по глазам, что душу раскрыл. Сердце невольно сжалось до боли. Не понимала своей реакции. Судорожно сглотнула, и дыхание вновь сбилось. Глаза защипали, в носу свербило. Прикусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Отвела взгляд в сторону, однако Виктор, ухватив рукой мой подбородок, повернул мою голову так, чтобы смотрела в его глаза. Он ждал ответ, а мне было дурно.

— Ты допустил одну ошибку, которая разом перечеркнула наше с тобой возможное совместное будущее… Ты позволил Зайцеву прикоснуться ко мне… Если бы ты тогда не подпустил его ко мне, а послал бы его к чертям, я бы увидела в тебе защитника, почувствовала бы безопасность и со временем отдала бы душу и сердце… А так… Витя, я всю жизнь ждала, что ты вот-вот наиграешься и отдашь меня другому… Не чувствовала безопасность рядом с тобой, всегда была начеку. Это и возвело между нами огромную бетонную стену. Если тебе от этого станет легче, то признаюсь… Если бы мы встретились при иных обстоятельствах, я бы любила сейчас тебя, а не Ваню…

Громов в лице изменился. Смотрел с таким сожалением и болью, что у меня душа сжалась в комочек. Виктор осознал свою ошибку, наверное, рад бы исправить, но, увы, прошлое не вернешь.

Разворошили друг другу души своими признаниями, не знаю, как он, а меня это очень сильно выбило из колеи. Зачем вообще затеяли этот разговор?

— Яна… — ошарашено произнес он мое имя, а у меня слезинка скатилась по щеке.

Трясло как в лихорадке. Замотала головой. Это было выше моих сил. Вырвалась из его рук и умчалась прочь. В соседнем зале не обнаружила Ваню.

— Где Тарасов? — обратилась я к Коркиной, схватив свою сумку.

Хотела найти любимого и свалить из этого заведения как можно скорее.

— Ушел подписывать какие-то бумаги, — пожала плечами Любовь Ивановна.

— Ясно, — сухо бросила я и, развернувшись на каблуках, уверенным шагом направилась в туалет.

Уперлась руками в раковину и смотрела на свое отражение в зеркало. Делала глубокие вдохи, чтобы угомонить колотящееся сердце. Дура! Какая же я дура! Чего я добилась? Зачем решила наладить дружеские отношения с дьяволом? Мне легче его ненавидеть, чем вот так…Только себе душу наизнанку вывернула.

Может, все дело в том, что привыкла жить с волками и уже не умею по-человечески?

Потерла виски, казалось, что голова взорвется. Нужно возвращаться и поскорее найти Ваню! Хочу домой! Открыла дверь и вышла в коридор, но резко затормозила, когда увидела перед собой Зайцева. Сердце гулко забилось, и инстинкты кричали об опасности. Предчувствие чего-то страшного закралось в душу. Хотела пройти мимо, однако услышала, как Костя усмехнулся. В два счета он оказался возле меня, схватил за руки и затолкал обратно в туалет. Запер дверь, смотрел на меня как хищник на добычу. У меня адреналин расплескался по крови, мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Живя в логове врага, я давно уяснила одну истину — если хищник выбрал себе жертву, то просить о пощаде бесполезно.

— Ваня тебя убьет, — прорычала я, медленно попятившись.

Константин лишь ухмыльнулся, наслаждаясь ситуацией.

— Нет, дорогуша, ему пора осознать, что он живет со шлюхой, которая принадлежит мне и Виктору. Мы купили тебя, а значит ты наша собственность. Это Виктор пообещал Ваньку не трогать тебя, а я нет. Деточка, ты чертовски мне мешаешь. Я хочу, чтобы Алиса вышла замуж за Тарасова, а на пути стоишь ты! Ванек привязан к тебе, поэтому хочу ему помочь распутаться. Чтоб ты знала, я намерен заплатить крупную сумму, чтобы тебя убрали тихо и незаметно. Так что можешь проститься с жизнью, скоро за тобой придет смерть с косой. Хотя какая коса в наше время? Пуля в лоб… Вот, что тебя ждет в ближайшее будущее, но сперва я еще разочек трахну тебя, — заявил он, расстегивая ремень, а у меня сбилось дыхание и почти подкосились ноги.

— Я все расскажу Ване, — зашипела, сжав кулаки.

— Рассказывай, тебе никто не поверит. Алиби у меня будет хорошее, к тому же получишь пулю неожиданно, это может произойти завтра или через несколько месяцев. Будешь жить в постоянном страхе… Ваня без тебя погорюет денек-другой, а потом женится на Алисе и все будут счастливы. Никто не станет поднимать шумиху из-за шлюхи.

Костя приближался ко мне медленно, а меня оглушало собственное сердцебиение. Звать на помощь было бесполезно, так как музыка в заведении играла громко, и меня бы никто не услышал. Нападение — лучший способ защиты. Я вспомнила уроки самообороны. Резко врезала ногой в колено мужчины, он от неожиданности согнулся и тут же получил от меня удар в челюсть. Я разбила ему губу, а он заржал, как ненормальный. Попыталась проскочить мимо него к двери, однако Зайцев резко ухватил меня за волосы, портя прическу. До боли потянул на себя, отчего я зашипела.

— Тварь, а ты все такая же прыткая, — зарычал он, прижав меня к столешнице, в которую были встроены две раковины.

Удерживая за волосы, лишил меня активных действий, не могла ему врезать, потому что боль сковывало все тело. Костя заставил меня нагнуться, я попыталась дернуться, однако мужчина физически был сильнее и крупнее меня. Вот и вся самооборона… С горечью подумала я.

Затошнило, когда ощутила его руку у себя между ног, дернулась, однако Зайцев сильнее намотал волосы на свой кулак. От боли у меня слезы собрались в глазах, но я с детства умею терпеть.

Одной рукой задрал подол моего платья до самой поясницы. Больно шлепнул по пятой точке, наслаждаясь своим превосходством, а я зарычала от ненависти. Дернул за кружевные трусики, и они с треском разошлись по швам.

— Я убью тебя, — процедила сквозь стиснутые зубы, на что мужчина лишь усмехнулся.

Он проник в мое тело пальцами, а я напряглась, закусила губу до крови. Тело было моим предателем и неправильно реагировало на грубость. Стало тошно от себя.

— Какая же ты влажная и горячая, — довольно проговорил он, расстегивая ширинку.

Я попыталась вырваться из захвата, как учили, но только получила очередную порцию боли. Зайцев коленом раздвинул мне ноги и одним сильным толчком вошел в мое тело. Застонал от удовольствия, а я зашипела, как змея. Мозг продолжал искать выход из этой ситуации, адреналин стучал в висках. Решилась на отчаянный шаг. Прогнулась в спине, ощутив ненависть и жажду крови. Я будто снова стала той маленькой, беззащитной девчонкой, которой пользовались, которую унижали. Я всегда пыталась бороться с этим миром, но постоянно проигрывала. Перед глазами появилась черная пелена. Нервы оголились до предела, опасалась сломаться и сойти с ума.

— Шлюха, будешь знать, как у меня под ногами путаться, — довольно зарычал Костя, толкаясь в меня сильнее, а я дотянулась рукой до своей сумочки, и скользнула внутрь.

Обхватила пальцами нож, нажала на кнопку, чтобы появилось лезвие, а потом со всей силой воткнула острие в ногу мужчине по самую рукоять и выдернула нож обратно.

Зайцев застонал от боли, рухнул на пол, зажимая ладонями кровавую рану. Пока он орал на меня матом, я выскочила из туалета. Судорожно поправила платье. Костя, прихрамывая, погнался следом за мной. Я устремилась к выходу из клуба, но путь мне перегородила охрана. Выставив перед собой клинок, лихорадочно переводила взгляд с одного человека на другого, готовясь к внезапной атаке. Меня трясло, по спине струился холодный пот, а на душе творилось черте что. Хотелось убить всех, уничтожить этих тварей, чтобы никогда больше не смели вытирать об меня ноги.

— Поймайте, эту ненормальную! — завопил с ненавистью Зайцев, а я увернулась от охраны и бросилась в сторону бара.

Наивно надеялась, что Матвей меня защитит. Заметив в моих руках окровавленный нож, гости расступились в разные стороны, что облегчило мне передвижение.

— Яна! — с тревогой прокричал Виктор, а я резко обернулась на его голос.

Наверное, со стороны я казалась неадекватной. Дыхание сбилось, руки тряслись, а шальной взгляд блуждал по собравшимся тварям. Зайцев своим поступком пробудил во мне зверя, того самого, который все эти годы жаждал мести и крови. Насилие всегда порождает насилие. В тот момент я ненавидела всех, люто, до скрежета зубов. Готова была убить любого и плевать, что со мной будет потом. Главное, чтобы больше не смели меня использовать, унижать и причинять боль.