Длань Одиночества (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 16

Оставшиеся бандиты, штук пять или шесть, столпились в дыму над черной ветошью.

— Это его плащ! — рыкнул один из них. — Ты изрешетил его плащ, кретин!

Никас отчаянно соображал. В его голове один за другим, без остановок, проносились скоростные локомотивы. Самой приятной мыслью была та, в которой он ловко удирает отсюда на самое безопасное расстояние, что удастся покрыть. Если б этот паяц дал мне оружие, — думал Аркас свирепея. — Хоть что-нибудь! Хотя бы нож.

Головорезы, тем временем, затравленно озирались по сторонам. Один из них дико заорал и вдруг исчез, словно вспышка фотоаппарата.

— Сосредоточьтесь!

Второго со страшной силой швырнуло в сторону. Кувыркаясь, стрелок вылетел в двери и сшиб заправщика. Вместе они заскользили в бензине, слабо вскрикивая.

— Стреляйте во все стороны! — взревело чудовище. — Искалечьте его! Нарушьте его смысл!

Хотя бы ножку от стула! — мысленно воскликнул Никас.

Монстр пошатнулся, скорее от неожиданности. Никас, не давая себе времени засомневаться, ударил еще раз. Панцирь глухо отзывался под ударами. Кашляя от вонючего дыма, Никас нашел в себе силы ударить врага в третий раз. В район идеи о мужской уникальности. Вряд ли это могло сильно впечатлить существо, состоящее из ярчайших представлений о жестокости, но оно стало пятиться от Никаса как от прокаженного. Аркас страшно зарычал и погрозил ему своим леденящим кровь оружием. Оглушительно лязгая и взламывая плитку, монстр бежал. Пробил стену и исчез, засмеявшись стальным скрежетом.

— Вот так-то! — прохрипел Никас возбужденно. — Проваливай!

Тут его колени слегка подогнулись, и он оглянулся на оставшихся стрелков. Те, оцепенев, глядели на Девела. Бог Неопределенности медленно прикрыл изрешеченную дверь кухни, и пошел к ним, скрипя носочками каблуков по бетонной крошке. Сущности замерли, словно кролики.

— Уходите, — тихо шепнул Девел.

Что-то затрещало. Часть крыши вместе с пробитой стеной, обвалилась внутрь. Вместе с хлынувшей из здания пылью, на улицу выбежали головорезы. Они исчезали, пугливо оглядываясь. Вслед за ними, рыдая в три голоса, последовала выжившая официантка.

— Ну, слава богу, — выдохнул Никас, закрывая нос от пыли. — Где ты был?!

— Делал звонок, — нейтрально ответил Девел. — Я же предупреждал.

— А стрельба не мешала тебе болтать?

— Не очень. Мне не ответили. Все еще хуже, чем я предполагал, Никас.

— Меня могли убить! — взорвался тот. Он поглядел на свою лакированную дубинку и отбросил ее в сторону. — Примерно раз триста! Здесь палили как в последний день войны! Или в первый… А, не важно.

Девел молчал, о чем-то крепко задумавшись. Никас отчаянно отплевывался от пыли, и тер глаза. Потом вышел на улицу и там прочихался как следует. Помог подняться беспомощно извивающемуся заправщику.

Его словно мешком по хребту ударило.

— Френ!

Ее так засыпало бетонной пылью, что он не сразу отыскал тело. Оно лежало чуть левее от выхода. Пиявка была разорвана почти напополам. Обнаженные внутренности покрывала корка подмокшей грязи. Череп раскололся от нескольких попаданий.

— Надо же, — сказала обаятельная хрипотца. — Жизнь тебе спасла. А ведь дрянь-дрянью.

Аркас обернулся, бешено скрежеща зубами. Сорвиголова перестал ухмыляться. Его тонкие губы были перекошены.

— Ты ранен? — спросил Девел.

Плечо сущности в черном было разорвано до ключицы.

— Всего лишь царапина, — мрачно процедил сорвиголова. — Будь позитивен, Ди.

— Будь позитивен, Альфа. Выйдем на улицу.

Аркас задержался в здании, с тоской глядя на Френ.

— А ты не хотел ее брать! — крикнул он в спину Девела. — Кто из вас для меня опаснее, это большой вопрос!

Он сплюнул.

— Я буду ждать, — сказал он изуродованному трупу.

Снаружи Альфа и Девел о чем-то негромко переговаривались. Когда Никас приблизился, грозно сверкая глазами, Альфа спросил без обиняков:

— А ты, значит, новая жертва?

Никас присел на бампер тягача.

— Миссионер, — мрачно буркнул журналист. — А ты что такое? Какой-то стереотип?

— Альфа один из собирательных образов, — укоризненно проговорил Девел. — Или же прима-образов. Он из тех, кто всегда силен, стабилен и востребован. Не счесть интерпретаций, которые он уже поглотил.

— Хм, — скептически отреагировал Аркас. — То-то его почти сразу подстрелили.

— Никас…

— Ничего, он прав, — Альфа качнулся в сторону, но успел опереться рукой о фонарный столб. — Я облажался. Я, стрелять, запорол дело. Меня послали вас встретить, а я опять забухал, понимаешь, и нарвался на банду негатива.

Девел покачал головой.

— С ними была Жестокость.

— Я видел ее, — кивнул Альфа.

— Думаешь, их Максиме прислала с той же целью? Встретить нас?

— Если и так, — прима-образ снова курил невесть откуда взявшуюся сигариллу, делая короткие затяжки, — то лишь в качестве разведки. Жестокость — труслива. Стоило ей тебя увидеть, м? Агентов с ней было мало. Мне кажется, Максиме хотела убедиться, что ты кого-то привел.

Космический ветер легонько перебирал игральные кости на рогах Девела.

— Значит, ты не смог связаться с Интеллектуальным? — спросил Альфа. — Когда я уходил, там, стрелять, было военное положение. Очень много негативных сущностей. Нам сейчас как никогда нужна жер… Миссионер, стрелять, нам позарез нужен.

Девел поднялся.

— Да, — произнес он подавлено. — Я слышу голос Одиночества. Оно сильно как никогда.

Альфа мгновенно оказался на ногах. Он отошел назад, целясь в Девела из громадного серебристого пистолета.

— Что происходит? — взволновался Никас.

— Успокойтесь.

Мраморное лицо приняло мирные черты.

— Я владею собой. Пока.

Альфа кивнул и, ловко прокрутив оружие на сгибе указательного пальца, сунул его в кобуру. Одну из десятка.

— Когда я почувствую, что становлюсь опасен, то немедленно покину вас, — продолжал Девел. — Путь наш становиться все труднее. Вряд ли мы теперь доберемся до Интеллектуального скоро. Максиме запутает нас. Попытается задержать, если не остановить. Раз она пошла на такие подлые приемы, мы должны ожидать худшего. Альфа?

— Хм?

— Сопровождай нас. Если мне придется уйти, ты поведешь Никаса дальше. Ты обязан доставить его в город, понял?

— Стрелять, рога свои поучи…

Никас выдохнул в сцепленные ладони.

— Среди вас есть человек, — любезно напомнил он, — который, стрелять, немного, совсем немного, нуждается в информации. В объяснениях. Не в намеках. И не в подсказках. В объяснениях.

— Это прекрасно, — рассеяно ответил Альфа. — Между прочим, кое-чего в этой сцене не хватило.

Он внимательно глядел на ручей бензина. В нескольких сантиметрах от горючей жидкости тлела ветошь.

— Вот что значит, потерять концентрацию, — прорычал образ. — Придется сделать это самому.

— Что?

— Она должна была упасть в бензин.

— Что?!

Девел без лишних слов повлек Аркаса за собой.

Взрыв был такой, что островок буквально смело, оторвав от Пути. Раздробленные плиты, треснувшие стены, растерзанный металл, — все это разлетелось в разные стороны, с разным ускорением.

— Ничего не осталось от милого сердцу приюта, — довольно резюмировал Альфа. — Только шрам на краю дороги и шрам в душе.

Для неуязвимого героя, раненого прямехонько в самодовольство, Альфа вел себя довольно бодро. Конечно, он часто касался своего плеча, и был очень насторожен, но, в целом, Никас был приятно удивлен (как выяснилось позже: преждевременно). Альфа совмещал в себе черты многих киногероев и книжных протагонистов. Он, вероятно, успел поглотить персонажей не только сильных, но и сообразительных. Во всяком случае, он часто срывался на ироничный, просвещающий тон.

Альфа избавился от своего продырявленного плаща и куртки и щеголял теперь в белой майке. Его в руки были синими от многозначительных татуировок. Иногда лицо образа неуловимо изменялось. Пробивались новые черты, вроде носа, усов или безобразных шрамов.