Я хочу делать плохие вещи с тобой (СИ) - "Ksendagir" - Страница 71

— Алекс? — они не созванивались и не договаривались о встрече, тем неожиданнее был этот визит. — Что… стой!

Джон хлопнул ладонью по своей шее в месте, куда недавно целовал его Шин, отчаянно пытаясь соблазнить, и по реакции быстро уходящего прочь Алекса он почему-то сразу понял, что ему оставили алеющий засос.

— Ты чертов сукин сын… — прорычал он ухмыляющемуся Шину, который всё это время как ни в чем ни бывало продолжал стоять в коридоре, абсолютно не стесняясь собственной наготы.

— Я случайно, — бросил Шин вслед выбежавшему в двери Псу, но улыбка тут же сошла с его лица. Нет, он сделал это специально, намеренно оставил свой след на его коже, чтобы отметить то, что по праву считал своим. Даже если Джон сейчас был совершенно иного мнения, это всего лишь дело времени, когда он вспомнит… Так утешал себя Ямамото, пока с досадой во взгляде закрывал за Джоном двери. Надо же, убежал… Убежал за ним, как преданный Пес. Рука замерла на дверной ручке, и Шин порывисто закусил нижнюю губу, даже не замечая насколько больно ему было от этого, потому что та боль, которую он почувствовал сейчас в груди, была в разы сильнее. Вот только как ему с этим смириться? Как отпустить?

***

— Алекс! — Джон, заметно прихрамывая, шел очень быстрым шагом вслед выскочившему пулей из подъезда мужчине. Втайне надеясь, что тот всё-таки сбавит темп, или, ещё лучше, вообще остановится и дождется его, потому что в ином случае, ему Алекса не догнать. — Подожди же, ради Бога! Стой! — крикнул в захлопнувшуюся дверь парадной и тут же с силой открыл её рукой, выскакивая на улицу в одних только джинсах и босыми ногами спускаясь по ледяным ступеням к тротуару.

— Почему ты убежал? — запыхавшись, подошел ближе, но преодолеть окончательно разделяющее их пространство на расстоянии вытянутой руки он не решился. Джон слишком боялся отпугнуть или сделать что-то не так, отчего его возлюбленный снова кинется в бегство. — То, что ты увидел… ничего не было, Алекс. Я клянусь, слышишь? — он бормотал это снова и снова, пока его ладони тянулись к стоящему напротив мужчине, но так и не решались его коснуться. — Ты всё неправильно понял…

Вид у Алекса был болезненным, веки покраснели словно от слез, тогда как в целом он был чрезвычайно бледен и казалось еле стоит на ногах. Его взгляд был затуманен невыплаканной влагой, которая собиралась крупными каплями на дрожащих ресницах, пока он прикрывал губы ладонью. И как же больно, как же чертовски больно, Джону было видеть его таким раздавленным и разбитым. Как будто он мог чувствовать всю эту боль, и она эхом отдавалась в сердце, заставляя его болезненно ныть и кровоточить.

— Алекс…

— Я каждый день тщательно следил за новостями о тебе, — перебил его Алекс сдавленным от сдерживаемых слёз голосом, — и каждый раз беспокоился так, что хотел умереть… Даже сейчас мне снятся кошмары, — признался, упрямо смотря себе под ноги и не поднимая глаз на Джона, будто все эти слова, что он сейчас произносил вслух, давались ему с невероятным трудом, и он мог в одночасье лишиться этой силы, стоит ему только заглянуть в теплые и полные любви медовые глаза мужчины напротив. — Мне страшно, и я задыхаюсь, когда открываю глаза, а тебя нет.

Услышанное поразило Джона, и он шире распахнул карие глаза, в которых было так много невысказанных сожалений и любви. Он себе даже представить не мог, каким образом на Алексе отразится их разлука и его тюремное заключение. Ведь почему-то ему казалось, что он так легко начнёт свою новую жизнь, полную впечатлений и искреннего счастья, не омраченного тенью пережитых бед и воспоминаний. И ведь Джону за решеткой и правда жилось легче от мысли, что Алекс свободен и счастлив. Вот только оказывается, на самом деле всё было совсем не так.

— Я не знал… — он говорит это еле слышно, потому что голос внезапно перестаёт его слушаться, когда пульс сердца начинает биться в горле, и от этого перехватывает дыхание. — Прости меня, — дрожащие пальцы коснулись лица Алекса, тут же приникая в ласкающем жесте к щекам ладонями и согревая прохладную кожу своим теплом. — Меньше всего на свете я хотел, чтобы ты страдал, — он втянул носом воздух, когда пальцы Алекса сомкнулись на его запястьях, не отстраняя от себя, а придерживая, чтобы Джон не убирал руки.

— Между мной и Шином ничего не было, ни сегодня, ни вчера, ни когда либо вообще, после того, как в моей жизни появился ты. Алекс, ты должен мне верить, прошу… — прошептал, прижимаясь лбом к его холодному лбу. — Я так сильно люблю тебя, что если ты меня бросишь, я умру прямо здесь и сейчас.

Внезапно ему вспомнилось, что в первый и последний раз он признавался Алексу в любви, когда тот был без сознания, так что он точно не мог этого слышать. Поэтому для самого Алекса, высказанное только что признание звучало впервые и было настолько оглушающим и дурманящим, что он лишь крепче ухватился за запястья Джона, испугавшись, что это всё может оказаться очередным сном, но нет… Джон потерся носом о его нос, поцеловал дрожащие ресницы и влажную щеку, он точно ему не снился и на самом деле говорил это ему сейчас.

— Я люблю тебя, слышишь? Останься со мной, — шепчет Джон ему в губы и скрепляет свою просьбу терпким, жарким поцелуем, в который он вложил всю ту тоску по любимому человеку, которая накопилась в нём за эти долгие полгода их вынужденного расставания.

— Между вами ничего не было…? — с придыханием переспрашивает Алекс, оторвавшись ненадолго от его губ, и с щемящей в груди нежностью жадно рассматривает лицо Джона, которое держит в своих ладонях.

— Ничего, — отвечает Джон и снова накрывает его губы своими, слизывая с их поверхности солёный привкус скатившихся по щекам слез. — Это была всего лишь очередная провокация с его стороны, не более.

— Меня теперь будет беспокоить этот след на твоей шее… — расстроенно ответил Алекс и протяжно провел влажным языком вдоль его губ, спускаясь ниже к подбородку, а затем и к горлу, тут же зализывая место, на котором красовалась алеющая метка от засоса.

— Ты можешь дождаться, пока он сойдёт… или оставить поверх собственный след, — улыбнулся Джон и следом тихо ахнул, когда почувствовал на своей коже зубы Алекса. Этот укус был болезненным и жадным, и, скорее всего, оставит после себя немалый синяк, а поставленный следом новый засос поверх старого был весьма многообещающим.

— Так-то лучше… — с гордостью и милейшей непосредственностью Алекс вздохнул и утвердительно качнул головой.

— Не сомневаюсь, — Джон улыбнулся ему в губы, а подувший внезапно ветер напомнил ему, что он выбежал на улицу в одних штанах. — Знаешь, ты очень быстро бегаешь. Намного быстрее, чем я теперь, и это меня совсем не радует.

Алекс бросил взгляд на ноги Джона и от удивления его брови моментально поползли вверх, тут же делая глаза цвета океанской волны размером с блюдца.

— Ты выбежал босиком?!

— Ну… да. Иначе, я бы тебя не догнал.

— Ты сумасшедший… — Алекс одновременно испытывал массу новых для него чувств, это было и смущение, и радость, и даже гордость в некоторой степени, потому что его Джон, не задумываясь ни о чем, оставив бывшего хозяина позади одного в квартире и полностью обнаженного, сломя голову ринулся догонять его, Алекса. И как только он мог в нём сомневаться? После всего, чем Джон пожертвовал для него, отказавшись от собственной жизни и обрекая себя на тюремное заключение…

— Я тоже тебя люблю, — шепчет Алекс и крепко обнимает Джона за шею, пока тот держит его талию в кольце своих сильных рук.

— Спасибо, — с улыбкой отвечает ему Пёс.

— Тебе нужно обуться, а то заболеешь.

— Знаю, я поднимусь в квартиру и потом сразу вернусь…

— Нет. Садись в машину так, поедем ко мне.

— А обувь и одежда?

— Мы что-нибудь придумаем, но сегодня ты туда не вернёшься.

«Ты стал моей жизнью совсем незаметно, полностью подчинив себе мои мысли и волю. Это так неправильно жить тобой, дышать тобой, но по-другому я не умею. Каждая клеточка моего тела радостно трепещет от прикосновений твоих пальцев, и только твои поцелуи способны полностью очистить мой разум и прогнать прочь все эти кошмары, преследующие меня по пятам. Обещай мне, что больше никогда не исчезнешь, обещай…»