Я хочу делать плохие вещи с тобой (СИ) - "Ksendagir" - Страница 69

Повисшая вслед за этими словами тишина в воздухе резала Шину слух. Под его тонкими пальцами, ласкающими чужой член сквозь ткань одежды, не было даже намека на растущее возбуждение, Джон был холоден и равнодушен. Упрямство Шина списало молчание Пса на ещё не остывшую обиду, всё-таки такое нелегко простить, нельзя торопиться и уж тем более, так поспешно спрашивать о чувствах. Нужно быть более терпеливым…

— Я знаю, что может помочь, — Шин закусил нижнюю губу и улыбнулся. — Где-то в одной из сумок у меня была красная верёвка…

— С ним она мне не нужна, — оборвал его на полуслове Джон сквозящим металлом в бархатистом голосе. Он прекрасно понимал, что был сейчас с Шином довольно жесток, но иначе было нельзя. Его бывший хозяин должен осознать, что этой болезненной зависимости между ними и этой разрушающей связи больше нет. И что-то… слабые отголоски прошлых чувств шевельнулись еле заметно глубоко в груди Джона, когда глаза Шина широко распахнулись, полные шокирующего его понимания, но он не подал вида, сохранив своё лицо по-прежнему бесстрастным. Потому что малейшая слабина или намек на жалость, могли свести на нет все его старания.

— Да он, я смотрю, просто волшебник… — брезгливо бросил Шин и убрал руку с паха Джона, тут же отстраняясь и вновь поднимаясь на ноги. — Значит, ему удалось за каких-то полгода то, что у меня не получилось сделать на протяжении семи лет. Браво, это настоящий талант.

— Это любовь, — ответил Джон, — он дал мне то, что ты никогда не мог или не хотел мне дать. Время Пса и Хозяина прошло, такой вид отношений мне больше не интересен.

И это было чистой правдой. Отношения Джона и Алекса уже давно вышли за рамки созависимости и подчинения. Вместо этого на смену им пришли абсолютное доверие и безграничная любовь. Алекс был тем человеком, ради которого Джон готов был пожертвовать жизнью и рядом с которым хотел бы провести остаток своих дней. И это чувство было гораздо больше и прекраснее, чем всё, что было в его жизни ранее.

— Тогда почему… ты здесь, а не с ним сейчас? — Шин непонимающе уставился на мужчину, слова которого причинили ему сейчас столько боли, что он едва ли мог свободно дышать.

— Потому что я знаю, чем бы обернулась эта встреча на выходе из тюрьмы, если бы я пошел к другой машине. Я не хочу его втягивать в то, что касается только нас двоих, — Джон сделал паузу, чтобы провести ладонью по уставшему лицу, — мы должны были решить это между собой и мы это сделали.

— И теперь ты уйдёшь?

— Нет, — его тяжелый вздох, отчетливо говорил, что Джон порядком устал, и тем не менее, он продолжил: — Осталось одно дело, с которым мы должны покончить вместе — Такеши Андо. Пока он жив, никто из нас не будет в безопасности, точно так же как и люди, которые нам дороги. Поэтому я здесь. И как только всё закончится, я уйду.

Вот так. Все приоритеты и цели Джона были озвучены и, словно пощечины, они сейчас опаляли жаром побледневшее лицо Ямамото. Кто они теперь друг другу? Так странно… Отчего-то сейчас в груди Шина проснулась сильная зависть к мужчине, который смог занять его место в сердце Пса, и это глубокое и мерзкое чувство своим черным ядом отравляло его изнутри. Знает ли Александр Сато о том, как ему повезло? Наверняка, знает… И от этой мысли Шину становилось ещё больнее. Однако он прекрасно знал, что во всём, что случилось, виноват только он один и ему больше некого было винить, кроме себя самого.

========== Часть 36 ==========

Алекс

«Верь мне».

Алекс верил. Безоговорочно, искренне. Однажды доверив Джону свою жизнь, он мог бы сделать это бесконечное количество раз. Его сердце, израненное, уставшее, но продолжавшее упрямо стучать в груди, всегда принадлежало только Джону и никому больше. Принадлежало и будет принадлежать, чтобы ни случилось с ними дальше, какой бы путь Джон ни избрал и с кем бы ни остался в будущем. Ничего не сможет изменить любви Алекса к нему. Но любовь — обоюдоострый кинжал: безграничное счастье, что может подарить это чувство, всегда соседствует с такой же нестерпимой болью. И как бы ни уговаривал сейчас себя Алекс, а унять мучительную жжение в груди не мог. Воображение издевательски подбрасывало такие яркие в своей мерзопакостной пошлости картинки о возможной близости между Джоном и Шином, что невольно вспомнилось увиденные когда-то кадры. Алексу стало тошно, и он в который раз пожалел, что давно бросил курить. Хотя сигареты вряд ли бы ему помогли, как и не помогал ни остывший кофе, ни опостылевший горький виски. В мире не существовало обезболивающего, способного облегчить страдания в душе. А мысли, гадкие, злые, ревностные все кружили в сознании, так и норовя свести с ума. Алекс с шумом выдохнул, едва не застонав от бессильной злости, и откинулся на спинку дивана. Хотелось закрыть глаза, но только стоило это сделать — отвратительные образы вновь всплывали перед ним, как живые. Поистине, ревность — то самое страшное чувство, способное уничтожить тебя в один миг. И несмотря на то, что Алекс знал, что Джон его любит, внутренний голос ехидно подсказывал, что бывшего хозяина тот тоже любил. И никто не мог дать гарантий, что увядшие некогда чувства не вспыхнут с новой силой, стоит им остаться наедине. В это верить Алекс отказывался. Он сжал ладони в кулаки с такой силой, что ногти впились в нежную кожу, и кольнувшая физическая боль отрезвила его. Еще полдня назад он яростно пинал ногами камни, обещая себе не сдаваться, а сейчас расклеился, стоило только предательским лживым мыслям, подкинутым не вовремя очнувшейся ревностью, залезть в голову. Алекс с нажимом провел ладонью по лицу и поднялся.

Надо же, он даже не заметил, что уже стемнело. За окном ночную мглу озаряли сверкавшие на горизонте звезды, и свежий, соленый ветер поманил за собой, ворвавшись сквозь распахнутые окна. Алекс вышел на террасу и облокотился на старые, деревянные перила, вслушиваясь в далекий шум волн. Где-то на границе сознания мелькнула мысль, что надо бы их покрасить, и он дежурно пообещал себе заняться этим в обозримом будущем. Каким бы это будущее для него ни стало.

Дом, в котором теперь Алекс жил, раньше принадлежал его матери. Возвращаться в свою прежнюю квартиру ему совершенно не хотелось, а Ран вспомнила, что есть еще этот дом. Небольшой, старый, стоящий на берегу моря в приличном отдалении от густонаселенных районов, он стал для него идеальным убежищем. Стараясь как можно меньше менять обстановку, тем самым сохраняя теплые воспоминания о своем детстве, в котором в этом доме он проводил много времени с мамой, Алекс постепенно привел его в порядок. И бережно вытирая пыль с лакированных полок, он позволял себе казавшиеся тогда безумными мечты о том, что когда-нибудь в этом доме они будут жить вместе с Джоном и тогда они будут, наконец, счастливы.

Алекс зевнул, ощущая, как внезапно вся усталость и напряжение ушедшего дня тяжелым грузом опустились на плечи. Принесший с собой соленый запах моря прохладный ветер растрепал отросшие волосы, забрался под тонкую ткань футболки, заставляя ежиться. Звезды продолжали ярко мерцать на темном небосклоне и, подняв вверх голову, Алекс задумался, интересно, если он уснет прямо сейчас, заставив себя перестать постоянно думать о Джоне, то кошмары не вернутся?

Как мог, Алекс старательно избегал встреч с людьми из своего прошлого. Джексон Ямато исключением не был, но именно его оклик, подаривший ощущение горького дежавю, заставил Алекса сначала замереть, а потом еще раз нервно нажать на кнопку вызова лифта, который так некстати застрял на одном из этажей.

— Сато! Александр! Алекс!

Голос приближался, а вместе с ним и торопливые шаги, и через пару мгновений чужие, горячие руки схватили Алекса за плечи, резко разворачивая к себе.

— Это и правда ты?! — на лице Джексона было написано недоумение вкупе с облегчением, а глаза жадно скользили по Алексу, пытаясь понять, не привиделось ли тому и перед ним и правда бывший друг. Живой и здоровый.

— Вы ошиблись, — голос Алекса был ровным, помогло прежнее умение в нужные моменты прятать эмоции. Не сказать, чтобы он был сильно удивлен появлением Джексона, ведь слухи о том, что нынешний хозяин Отеля Сато, как две капли воды, похож на прежнего, давно уже гуляли по Нью-Йорку, и их встреча оставалась делом времени. Но Алекс все равно оказался к ней не готов, потому что все его мысли были заняты другим человеком.