Стреломант. Том 5 (СИ) - Лекс Эл - Страница 12

И он вымещал на них свою ненависть, одного за другим отправляя тварей на песок. Разменяв десяток, Виталий начал очевидно выдыхаться — все же такие мощные пранопотери, да еще на фоне плохого контроля себя, давали о себе знать. Если бы я посмотрел на него прановым зрением, наверняка, я увидел бы целую тонну праны, бесславно рассеявшейся в окружающем пространстве — настолько сильно Виталий ее терял.

Но я не смотрел. Вернее, смотрел, но не прановым зрением, а обычным. Завороженно наблюдал, как он одного за другим разносит черепа и разрывает сердца даргов, яростно приговаривая:

— Ненавижу! Ненавижу!..

Мне бы свалить по-тихому в этот момент, хоть даже в ту же Пустоту, пока он занимался тварями…

Но я не сваливал. Почему-то казалось, что сейчас я наблюдаю что-то очень личное, и главное — что-то очень важное. Что-то, что поможет мне в будущем. Что-то, что мне очень важно знать. Поэтому у меня даже мыслей не было о том, чтобы куда-то свалить. А если бы и были — обязательно нашлось бы что-то, что меня остановило.

Интуиция? Возможно.

Когда Виталий закончил с последним даргом, сломав ему хребет, а потом размозжив череп и бросив тварь корчиться на земле, я наконец спохватился и осмотрел его прановым зрением. Как я и думал, он потерял приличное количество праны и уже светился далеко не так ярко, как в самом начале. Мало того — он все еще продолжал ее терять. Через руки, через ноги, пылающие яркими фиолетовыми факелами, и даже через нос, с каждым выдохом выдувая клубы фиолетового тумана.

Виталий, очевидно, стал намного слабее. Но отнюдь не стал менее опасным. Как минимум, потому что в состоянии его нынешней ярости я не то что не знал, чего от него теперь ждать, я не пытался даже прогнозировать.

Одно было ясно точно — дарги не успокоили его ненависть. Даже, наверное, наоборот — распалили еще сильнее. И выместить ее он собирался на мне.

Дальше ждать не было возможности. Пусть я ничего не выяснил, но это уже неважно. Находиться рядом с обезумевшим реадизайнером и дальше могло слишком дорого мне обойтись.

Поэтому, как только Виталий быстрым шагом пошел ко мне, я поджал под себя ноги, принимая положение на корточках, уже привычным движением разорвал перед собой пространство и прыгнул вперед, в Пустоту.

Конечно же, Виталий снова последовал за мной. Не прошло и нескольких секунд, как он оказался у меня за спиной, все еще дышащий злобой, ненавистью и праной.

Вот только в этот раз преимущество наконец было на моей стороне. Больше не контролируя себя, Ратко терял огромное количество праны и продержаться здесь смог бы от силы несколько минут.

Мне надо всего лишь эти несколько минут выжить.

— Думал, тебе это поможет?! — исступленно закричал Виталий, сжимая руки в кулаки. — Ни хера подобного! Я убью даргов! Я убью всех даргов, какие только существуют в этом мире! Я их не боюсь!

— Да что ж тебе так дались эти дарги… — пробормотал я, глядя, как он идет в мою сторону, и аккуратно, чтобы не наткнуться спиной на руины стены, отступая спиной вперед.

Виталий шел размеренным шагом, не пытаясь ускорить его и тем более — перейти на бег. Но все равно он двигался быстрее, чем я, вынужденный пятиться спиной вперед. Поэтому через несколько секунд он был уже рядом.

Удар — я пригнулся. Еще удар — я провалил корпус назад, споткнулся обо что-то, и едва не упал. Еще удар — я уклонился, чуть подкорректировав траекторию рукой.

Виталий выдохся. Его удары стали более размашистыми и медленными. ИХ легче стало прогнозировать, а значит, уклоняться и блокировать. Впрочем, с блокированием я погорячился — он все еще выше и тяжелее меня, и любой его удар, даже не усиленный праной, с очень большой вероятностью пробьет любой мой блок.

А усиленный — еще и выбьет из меня дух дополнительно.

Поэтому я намеренно сменил направление отступления, и, когда в поясницу уперлись обломки стены, я откинулся назад, переваливаясь через них и приземляясь с другой стороны.

Теперь нас разделяла невысокая, по пояс высотой, полуразрушенная стена. Какое-никакое, но препятствие, чтобы перевести дух. И заодно — выиграть несколько лишних секунд, пока Пустота высасывает Виталия.

Но его это не остановило. Лишь на мгновение он замер, уперевшись в стену, глупо моргнул, а потом зарычал и рыбкой кинулся вперед, целя руками прямо в меня!

Я не успел отреагировать, он сшиб меня на землю, приземлился рядом со мной на колено и вцепился своими мощными пальцами мне в шею!

В глазах резко потемнело, воздух перестал идти в легкие, захотелось кашлять, но не получалось — так сильно пальцы Виталия сдавили трахею!

— Думаешь, я не знаю, что ты пытаешься сделать?! — заорал он мне прямо в лицо, нагнувшись. — Я не буду играть на твоих условиях! Не дождешься!

И, оставив у меня на горле одну руку, он поднял вторую и вцепился когтями в пространство, чтобы разорвать его!

Одна рука! Надо действовать!

Я ударил раскрытой ладонью в кадык Виталия, а когда он рефлекторно дернулся назад — подтянул к себе колено и вставил, как разделитель, между нами. Толчок — и Виталий отлетает в сторону, а я вскакиваю и вместо него вцепляюсь когтями в надорванное пространство!

Рывок!

И я уже снова вываливаюсь куда-то… Когда-то…

Может быть, мне повезет и тут снова будут дарги?!

Но нет, даргов нет. Нет даже мертвых, не говоря уже о живых. Хотя это точно то же самое место — те же два камня, то же дерево…

Только вот рядом с деревом, метрах в ста, почему-то стоят живые люди. Один взрослый и один… подросток? Мальчик лет пятнадцати, не больше. Взрослый стоит перед ним на колене, положив руку ему на плечо, и что-то объясняет…

Что тут происходит?

Меня снова сшибло на землю — Виталий вывалился из разрыва. Вывалился прямо на меня, повалил на землю и снова уселся сверху, занося кулак:

— Тебе конец!

Но он так и не ударил. Его глаза внезапно переместились на странную пару возле дерева, и он вздрогнул.

Вздрогнул все телом, словно через него пропустили мощный электрический разряд. Вздрогнул и замер, как парализованный, не сводя взгляда с парочки. Его губы сложились в два неслышных, но читаемых слога:

— О… тец…

Я осторожно шевельнулся, но Виталий никак не отреагировал. Тогда я подтянул ноги, и, упираясь ими, выполз из-под реадизайнера, не сводя с него взгляда.

А он не сводил взгляда с пары возле дерева. И не переставал повторять:

— Отец… Не надо… Отец… Не надо…

Я не удержался от искушения и аккуратно ткнул его пальцем в плечо, но Виталий не реагировал. Для него словно все вокруг перестало существовать. Все, кроме мальчика и его отца возле дерева.

Отец встал, и отряхнул колено, на котором стоял.

И тогда Виталий заплакал:

— Отец… Не надо, не надо… Я не хочу больше даргов… Я не хочу, я не хочу…

Он не кричал, как делал это со мной или с даргами. Он шептал, почти беззвучно шептал, словно говорил сам с собой. Возможно, закричи он, он бы докричался до них, предупредил, что-то изменил…

Но я уже все понял. Он не закричит, не привлечет их внимания. Потому что никогда не привлекал. Его никто не видел и не слышал в тот момент, когда Себастьян Ратко выводил своего сына в пустошь.

Была ли это проверка для конкретного ребенка, или он так делал со всеми, а, может, он пытался таким образом избавиться от Виталия? Теперь уже не узнать. Из самого Виталия, понятное дело, и слова не вытянешь, по крайней мере, без риска остаться с раскрошенным черепом. А ни у кого из той пары спрашивать… Просто нельзя.

— Отец… — беззвучно плакал Виталий. — Пожалуйста, не уходи… Не бросай меня…

Но Себастьян его не слышал. Он манерно взмахнул рукой, и исчез из поля зрения мгновенной телепортацией, оставив своего маленького сына в одиночестве.

— Отец, нет! — тихо взвыл Виталий, падая на бок и подтягивая колени к груди. — Они же придут! Дарги придут! Они приду-у-ут!..

А я смотрел то на него, то на его маленькую версию, которая неуверенно ковыряла ногой землю, и понимал, что дарги не придут.