Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Фарг Вадим - Страница 100

— Понимаю, — ответил Боря, не особо разбираясь в ставках на понижение и повышение процентов у страховых компаний после череды страховых случаев или отсутствия оных. — Но есть же экспертиза. Да?

— Как да, так нет, Борис. Всё зависит от того, работаете вы в той страховой компании или нет, — ввёл в курс дела Коба.

Страховщики — эта часть взрослой жизни пока была скрыта Терра Инкогнито. И это было единственное латинское выражение, которое Борис знал. Означало оно «неведомую землю». В простонародии же это называлось — за седьмой завесой. И то в цензурном варианте.

Боря кивнул и спустился к соседям. На четвёртом, третьем, втором и первом этаже вдоль по стояку документов не просили. Достаточно было упомянуть Кобу, и люди сразу брались за кошелёк, поскольку прежде имела место долгая профилактическая беседа на предмет коллективной ответственности.

Шрапнелью от неё задело и соседей сбоку, что вечером обещали организовать собрание на предмет демонтажа старых труб. Пять заказов в подъезде могло превратиться в пятнадцать. И пока не накидали новой работы, Боря поспешил ретироваться до момента, когда отхватит больше, чем сможет переработать.

Работы вокруг много. А он один. А напарник гантели гнёт по спортзалам. А другой по струнам брынчит и промоушинга дожидается. Надежды на таких мало. А суда по напору Тимофея Вольфыча, он скорее иностранного специалиста из плена капитализма выкупит, чем объявление на местного нового сантехника подаст.

— Стасян, Роман… Как оба до совершеннолетия то дожили? — буркнул Боря и сел в автомобиль деньги пересчитывать.

Пачка наличности в барсетке радовала глаз. Часть скинули на карточку.

«Того и гляди налоги придётся платить», — прикинул внутренний голос.

Боря пожал плечами. Кто об этом думает в двадцать лет?

Парковка у «Юности» оказалась забита автомобилями. Водитель массивного автомобиля едва нашёл место, куда приткнуться. Диана стояла на входе, её окружила куча людей, все чего-то требовали. А она только периодически повторяла:

— Да нет у нас курса повышения либидо! Само получилось!.. Случайность, товарищи. Химией не торгуем… Нет, ну спорт, конечно, способствует, но не до такой же степени… Да, сезонные абонементы ещё есть… Давайте что ли в очередь!

Боря, бровь приподняв, не стал терять времени, поднялся на второй этаж. И снова обнаружил толпу людей: посетители были повсюду, переодетые и нет, топчущие грязь в зимних ботинках или ступающие в сменке, они заполонили беговую окружную дорожку, смотровые балконы, жались к тренажёрам, а больше всех толпы было посреди зала, где стояли штанги.

Предчувствуя беду, Боря протиснулся в круг и обомлел. Там в окружении перекаченных полуголых культуристов на скамейке-подставке под штангой сидел Стасян. В майке-алкоголичке, сигаретой в одной руке и гантелей в другой он объяснял людям как на уроке труда трудовик школьникам:

— Ну как так? Да вот так. Берёшь и… гнёшь… так он и… выходит. Все поняли?

Но его тут же просили повторить. Тогда он с важным видом собирал сигареты, пихал одну в зубы, не поджигая, брался за гантель с двух сторон, некоторое время вертел её, как будто подыскивая слабое место, а затем на глазах Бориса гантель из нержавеющей стали начинала гнуться.

Боря челюсть опустил. Поморгал.

Не то, чтобы крановщик делал это силой взгляда. Напротив, он очень даже потел от натуги, едва не перекусывая так и не зажжённую сигарету пополам. Руки-крюки напрягались, вдувались вены на пальцах. Но как чётко фиксировали десятки видеокамер на телефоны, гнулись сборные и цельнолитые гантели, отваливались края, а некоторые даже закручивались в местах соединения, как будто лепили их из пластилина.

Глобальный снова поморгал. Но глаза не обманывали: выгибались гантели, теряли резиновое обрамление. Курочил Стасян споринвентарь как мог. А толпа нет, чтобы пиздюлей отвесить за порчу имущества, только хлопала в восторге. Слова ему никто против не сказал.

Но Боря был не из таких. Выполняя функцию матери размером метр с кепкой, он руки в боки сложил и заявил на весь зал:

— Стасян, бляха-муха! Ты чего тут цирк устроил?

— А я чего?

— Того! — добавил Боря и на горку гнутых гантелей с укором посмотрел.

Переломаны и испорчены все в диапазоне от пяти до двадцати пяти килограмм. На иных дужка как рука человека в запястье. Другие выглядя попроще, но из той же нержавеющей стали, прочные, закалённые. Разве что не из титана.

— А чего так долго? Я же тебя жду, — ответил крановщик, тут же убрал сигарету в карман рабочих штанов сантехника. — Разогреваюсь, малёхо. Перед работой — самое то.

Сделав это заявление, Стасян под штангой на скамейку прилёт. Отдохнуть от гантелей. Да куда-там? Толпа ждать не будет.

Качки уже блинов на гриф до краёв напихали, и замки по краям вешали. И все главное большие блины, прорезиненные, а под резиной вес четко отмеренный на 25 и 50 килограмм каждый.

Боря поморгал. С одной стороны грифа таких хватает, с другой стороны — тоже немало. А общую сумму кто считает? Не метраж труб же!

Отдыхая, Стасян за гриф двадцатикилограммовый ухватился огромными пальцами, поёрзал и поднимать штангу начал без согласования. Качки по краям ещё замки вешали, а крановщик поторопился, и за блинами их не заметил.

Нет бы им по блину на ноги уронить, чтоб отстали поскорее. Так нет же — прямо с ними поднимать груз начал.

«Жалостливый. Слово против не скажет, не подгонит, не поторопит», — объяснил внутренний голос Боре.

Глобальный потом покрылся, сопереживая. А Стасян знай себе поднимает штангу от груди, отдыхает от гантелей, а качки по краям вцепились, блины держат вместо замков-зацепов всем телом, только ноги их в потолок вздымаются. Люди вокруг радуются, аплодируют чего-то, снимают.

Спорт — это весело.

Все радуются. Аплодируют. Боря только снова недоволен, бурчит опять как мамка деревенская:

— Стасян, едрить тя в корень. Ну ты чего? В циркачи пошёл? А работать кто будет?

Слова на языке крепче были, но не при людях же.

— Да я-то чего? Они сами! — ответил крановщик и штангу на стойки положил. Качков по краям опустив на пятки.

Те стоят бледные, ни живые, ни мёртвые. А на вид здоровые ребята. Мускулистые. Глаза только по пять копеек.

Побледнели чего-то, один перекрестился даже. Стоит, тяжело дышит, напрягся весь. Мышц на нём столько, что дыхание спёрло, дышать мешают. Вспотели на пару, хотя вроде не тренировались толком.

«Холодно в помещении людям. Батареи ставить надо. А как поставить, когда толпы столько кругом?», — напомнил внутренний голос.

Давай Боря сразу знаки подавать. А Стасян сигареты собирает, не думает о батареях, прохлаждается. Штангу только обратно положил, выполз из-под неё и не слушает почти. Аплодисменты мешают.

— Сам толпу собрал, сам и разгоняй! А нам работать надо! — крикнул ему над ухом Боря.

Стасян улыбнулся тепло и руку поднял, помахал всем, продолжил разговор с напарником:

— Так я батареи давно разложил. А тебя всё нет и нет. Дай думаю… разомнусь. Смотрю — гантель кривая. Ну я её давай исправлять, а она в другую сторону только погнулась.

— И чего? По тихой наладить не мог? Люди-то откуда?

— Я не знаю. Они с утра понабежали ещё. Тут вчера то ли резали кого-то, то ли лечили. Показания рознятся, — признался крановщик и спортсмен-любитель. — А я пока слушал, заодно разминался. Пока гантели не кончились.

— И зачем ты их кончил?!

— Я же просто ржавчину потёр на другой. Она сама развалилась.

— Какая ржавчина? Они из нержавейки!

— Вот и я думаю, хреновая у них нержавейка. Как короеды поели, — усмехнулся крановщик, в толпе прореху для Бори создавая, как для наставника и тренера. — Вот у меня дома гиря двухпудовая на улице валяется дедовская ещё. Так той хоть бы хны. Полвека уже гниёт. Мы ей капусту квашенную придавливаем вместо пресса.

— Домой занеси, целее будет.

— Да что ей будет? Я её как утром через крышу швырну до сортира, пройдусь, подышу свежим воздухом, потом покурю над дыркой. И здоров, считай, — добавил крановщик. — У нас в деревне воздух знаешь какой? Не то что здесь напукано везде. А потом, значит, обратно швырну в палисадник. И размялся вроде. Не ногами-руками же махать. На ночь потом повторю процедуру, чтобы лучше спалось. А это что за инвентарь? Ну кто так делает? Разве это снаряды? Ты его чинишь, чинишь, а он… тьфу, а не снаряды!