Я тебя спас. Ты не против? (СИ) - "Северный Орех" - Страница 21

— Есть немного, — отозвался я, рассматривая бармена. Симпатичный молодой мужчина, лет тридцати. Хорошее телосложение и ухоженный вид. Хотя, конечно, подпоясанная хлопковая рубаха на старорусский манер плохо сочеталась с золотым колечком в ухе и уложенными гелем волосами.

— Нам запрещено навязываться клиентам, но мне нравится, что ты сидишь за стойкой, — он улыбнулся и подлил ещё сока, вскользь проведя по моей руке. Очень прозрачный намёк. — Жаль, что я тут на работе. Могли бы познакомиться поближе, — мурлыкнул он, ощупывая меня глазами.

Это было не особо приятно, но почему бы нет? Не всегда на меня будут смотреть светло-карие глаза с сумасшедшей медвежьей нежностью. Будут и такие — серые, холодные, расчётливые. Которые словно прикидывают, получится мне сегодня же присунуть или не стоит терять на недотрогу время?

— Да, могли бы, — мило улыбнулся я, решаясь пуститься во все тяжкие. Может, клин клином выбьет? Возможно, после секса с другим мужчиной у меня отсохнет странная привязанность к одному зверюге из леса?

— Серж, — представился бармен и протянул руку. Я кинул взгляд на бейдж с надписью «Сергей» и хмыкнул. Что за американщина? Своë же имя хорошее. Хотя, для одноразового секса мне без разницы, как его зовут. Главное, про резинки не забыть.

— Иван, — я ответил на рукопожатие и задержал его руку в своей чуть больше положенного. Ничего. Никаких особых ощущений, кроме сухой тёплой руки. Хорошо, что я пасс. А то случился бы конфуз, как с той девчонкой на вписке.

— Иван. Ваня. Ванечка, — Серж задумчиво пробовал моё имя на вкус, перекатывая его из стороны в сторону.

К нему подошла официантка что-то спросить и отвлекла на минуту, а я смотрел на своего будущего любовника и хотел домой. Может, зря я это всё?

— И́тан, моя смена заканчивается через двадцать минут. Подождëшь? Думаю, мне есть, что тебе показать, — непривычная замена имени неприятно резанула слух. Был Эван, теперь вот стал И́тан… А Мише моё родное имя очень нравилось!

— Меня зовут Иван. Ваня.

— Я слышал. Просто подумал, что И́тан звучит красивее простонародного Ивана. Как считаешь?

— Слушай, извини, мне пора. Что-то нехорошо себя чувствую. Наверное, морковка для сока попалась незрелая. Пока! — что-то объяснять и доказывать Сержу не хотелось. Если он хочет променять своё имя на европейскую замену, то пожалуйста, мешать не стану. А я не буду.

Меня зовут Иван. Иван Зайчиков, ëлки-иголки!

***

Всё воскресенье я провалялся на диване, лениво перещёлкивая каналы и выползая только до туалета и холодильника. Макс куда-то свинтил, и вся квартира поступила в моё распоряжение.

После просмотра пары фильмов и вагона рекламы я наткнулся на целый цикл передач про Аляску по Дискавери. Местные жители существовали почти в полной изоляции, правда, имея под рукой ружья, технику и строительные материалы. И несмотря на все сложности, они жили, занимались делами, болели, принимали роды у своих собак и выглядели вполне довольными жизнью.

Ну неужели так бывает? В конце концов, Опушково — не край земли. До Москвы, на минуточку, столицы России — всего несколько часов на машине. Причём, машина своя, без расписания и условий.

То, что страшно принять свои чувства — ну ведь когда-то же придется, верно? Не буду же я вечно в одиночестве сидеть, радуясь случайным перепихам?

А от потери чувств никто не застрахован, так какой смысл бояться?

Вот с работой сложнее. Хотя и это решаемо. Свою профессию я не люблю и искренне мучаюсь, считая рабочие часы с понедельника по пятницу. Зато в Опушково я всегда могу работать на удалëнке. От оператора колл-центра или веб-дизайнера (спасибо родителям за пройденные курсы — единственная уступка моему хобби) до чувака, который помогает студентам оформлять дипломы и рефераты. У Миши же есть вай-фай и усилок!

Съемную квартиру тоже всегда можно новую найти. Тем более Макс, что-то мне подсказывает, скоро переедет к своей девчонке. Или она к нему, если я съеду.

Тем более, никто не приглашает меня переезжать прямо сейчас! И Миша не будет держать меня силой. Захочу — уеду! А позовёт — останусь.

Я встал и нервно заходил по комнате. Может, зря я загоняюсь? Сдалась мне эта Москва, в которой я тухну в четырёх стенах и все равно никуда особо не выбираюсь?

Ну деревня. Ну Опушково. Зато Миша рядом. И Тузик. И баба Вера. И природа, и речка, и баня, и… и вообще!

Мне со страшной силой захотелось туда, чтобы как те, с Аляски — жить, работать и принимать роды у собак. Правда, на последнее единственная деревенская собака по имени Тузик вряд ли согласится, ну да что-нибудь придумаем!

Пошло оно всё! Я сам решаю, что мне делать со своей жизнью! Если уж я смог принять, что мне нравятся мужчины, то неужели я спасую перед возможным переездом и отношениями?

Я рассмеялся от накатившего облегчения и начал закидывать в сумку вещи на ближайшую неделю для начала. Потом написал в ватсапе маме Макса — она терапевт, и попросил помочь с покупкой больничного листа.

Собравшись, я посмотрел на часы. Пять утра. Самое время, чтобы развернуть свою жизнь!

***

Дорогу до Опушково я уже выучил и добрался без проблем. Солнце как раз взошло и слепило отблесками от сугробов. Всё выглядело точно так же, как и полтора месяца назад.

Съехав с дороги, я очень осторожно пополз по ямам. Нужно будет с ними что-то делать. Это Патриот без проблем проскачет и не заметит, а мой капустный листик к такому не готов.

Конечно, нужно было позвонить Мише, как он просил. Но мне очень уж хотелось сделать ему сюрприз! Я всю дорогу предвкушал, как полезу к нему, только проснувшемуся, обниматься и греть холодные пальцы под толстовкой. Как он будет смеяться и обнимать меня, называя зáюшкой. А потом мы будем пить чай. Возможно, даже облепиховый.

Возле дома бабы Веры стоял незнакомый Рено и Мишин Патриот. Странно. К бабульке дети, что ли, приехали наконец-то? Она была бы рада объявившимся родственникам и закормила бы их своей выпечкой. Интересно, а почему Миша припарковался тут? Может, снега намело?

В принципе, я не хотел заморачиваться над этим вопросом и спокойно проехал дальше. Выйдя из машины, я окинул взглядом знакомые просторы и улыбнулся. Хорошо-то как! А сейчас станет ещё лучше!

Я тихонько открыл калитку, прошёл внутрь и зашёл во двор, стараясь двигаться бесшумно. Будет идеально, если Миша спит. А тут я! Шмыгну к нему под одеяло не раздумывая. Всё-таки я ночь не спал, ломая свои убеждения, собирая вещи и внимательно всматриваясь в заснеженную дорогу.

С улицы прискакал Тузик и полез обниматься, но я его проигнорировал, уставившись на алые пятна, украшавшие выструганный дощатый пол. Я протер глаза, но картинка не изменилась. На досках по-прежнему лежали рассыпанные и уже подвядшие лепестки роз.

Под ложечкой засосало. Я понятия не имею, что это за ложечка и где она находится, но сразу понял, что дело именно в ней. А ещё в спазме, перехватившем горло и задрожавших пальцах.

Решив не делать поспешных выводов, я тихо прошёл в дом. Может, Миша ждал меня и устроил абсолютный китч, изуродовав цветы?

Но мои надежды не оправдались, а происходящее стало напоминать дурной роман. И как бы много я отдал, чтобы это всё действительно оказалось чьей-то фантазией!

Зайдя в прихожую и тупо уставившись на Мишины ботинки размера, должно быть, сорок восьмого, я услышал звуки страстного секса, которые ни с чем перепутать невозможно. Миша глухо стонал и ему вторил тонкий хриплый голосок, признаваясь в любви так открыто, как не смог я. И каким-то седьмым чувством я понял, что тот парнишка говорит искренне. Судя по нежному для парня голосу, он такой же субтильный, как и я.

На глаза навернулись злые слёзы. Захотелось забежать внутрь и разгромить всё к чертям, начав со сладкой парочки и закончив всем Опушково. Сравнять с землёй это гиблое место!

Но я сдержался. Какой смысл от такой отвратительной сцены? Она ничего не изменит, только выставит меня ревнивым истериком. А если Миша ещё и посмеется над этим и скажет что-то про то, что я слишком долго думал — я просто сгорю со стыда! А главное, если я увижу, как он кого-то втрахивает в матрас, как меня совсем недавно, то я просто умру от боли.