Беспросветное солнце Бажен (СИ) - "Северный Орех" - Страница 6

— Тебе же, наверное, противопоказаны нагрузки? — выдавил я, сжимая кружку с почти остывшим чаем.

— Там обещали три косаря за смену. Но я не выдержал даже одного дня, если честно, — я посмотрел на его худые руки и выпирающие ключицы и вздохнул. Ребëнок… на что он вообще рассчитывал? — В итоге приятель сказал про возможность поработать в метро за хорошую награду. Но пока условия отличаются от обещанного. Макс, ты не думай, я не жалуюсь. Просто я отстаю от графика, а потому нервничаю. У меня не только каждая копейка, но и каждый день на счету.

— Ты даже график составил?

— Ну да. Последнее обследование было четыре месяца назад. Сказали, что в запасе есть максимум полтора года, если вести речь о спасении обоих глаз. Чтобы накопить, мне нужно каждый месяц откладывать по двадцать пять тысяч. Это примерно по восемьсот пятьдесят рублей в день, если без выходных. Сейчас у меня должно быть около сотни, но получилось только восемьдесят четыре с небольшим. Жаль, что продать больше нечего, — вздохнул Женька, облизнув пересохшие губы. Как и моя, его чашка осталась полной.

— Ты уже что-то продал?

— Мобильник и телевизор из своей комнаты. Бабуля предлагала и свой, но тот допотопный ламповый монстр без пульта вряд ли кому-то нужен… Я должен накопить. Я обязан. Если я ослепну, то это будет конец. Бабуля без моей помощи не сможет и окажется в социальном приюте для престарелых. А я буду заперт в четырёх стенах с пособием по инвалидности, — голос Женьки дрогнул, и он опустил лицо с задрожавшим подбородком.

Я не мог выдавить ни слова. К счастью, ни у меня, ни у моих близких, никогда не было серьезных заболеваний. Алкаш со стажем дядя Юра, мамин брат, со своим циррозом не считается.

Мы никогда не сталкивались со срочной необходимостью найти деньги ради здоровья. И хотя сумма меньше, чем полмиллиона, не гигантская, для парня с лежачей бабушкой она и правда неподъëмна. Я помню, как меня душила ипотека за эту квартиру — ощущение вечной удавки на шее. Но квартира — это дополнительные блага, а зрение — исходные данные.

— А если сборы организовать? В колледже, или на специализированных сайтах?

— Люди охотнее жертвуют животным, детям и матерям, у которых есть дети. Но никак не молодым парням, которые могут идти работать. А колледж… Макс, если бы ты у нас побывал, то эта идея даже в голову бы не пришла.

— Дети небогатых родителей?

— Нет. Просто дебильные дети. Кажется, к моему случаю подходит слово «травля», — Женя криво улыбнулся.

— Всё настолько плохо?

— Меня били несколько раз, пока преподы не вмешивались. А однажды стянули очки, растянули веки, сфоткали и расклеили снимки по колледжу. Мерзкое было зрелище, — он делал вид, что ему безразлично, но я видел, как сжались в гневе его пальцы и окаменела челюсть. Я смотрел на него и не понимал, как подростки могут быть такими жестокими к своему однокашнику. Женька — наивный, добрый парень и явно не заслужил такого обращения. А ещё он красивый…

— А мне? Мне покажешь? — мой голос охрип от долгого молчания с редкими репликами.

Женька молчал, не соглашаясь, но и не отказываясь. Не знаю зачем, но я поднял руку и медленно приблизил еë к лицу фокусника, намереваясь стащить эти нелепые очки за дужку. Он замер, наблюдая за моим движением и не делая попытки отстраниться, но в последний момент всё-таки дëрнулся, отворачиваясь, и мои пальцы лишь по касательной скользнули по его подбородку.

— Макс, не надо, — выдохнул он, прячась за чашкой с остывшим чаем. А я молчал, чувствуя, как горят от прикосновения кончики пальцев. Мозг судорожно искал объяснение моим действиям. Я хотел стянуть с него очки, чтобы увидеть глаза, или чтобы прикоснуться?

— А ты? Чем занимаешься? — преувеличенно бодро спросил Женька и залпом допил свой чай.

Пытаясь вынырнуть из своих мыслей, я вкратце рассказал о своей офисной работе, о родителях, что остались в Свердловской области, о том, что сам совсем недавно освободился от ипотеки, которую выплачивал последние восемь лет.

Стиральная машинка запищала, оповещая о завершении цикла и с этим звуком разрушилась какая-то мрачно-доверительная атмосфера этого вечера. Женька засуетился с чистой одеждой и всего через несколько минут уже стоял в прихожей, полностью собранный.

— Может, тебя проводить?

— Не, я быстро на остановку, в метро и домой. Бабуля уже ждëт, наверное… Макс, спасибо тебе. И за помощь, и за стирку, и за то, что выслушал. Я никому особо не рассказывал, — прощаясь, он протянул мне ладонь, и я сжал еë в своей. В голове была странная пустота.

Уже запирая замок, я понял, что его ладонь была мягкой. Видимо, от холода и ветра кожа быстро грубела, а в домашнем тепле, после ванны, снова стала нежной.

Как сомнамбула я вернулся на кухню, погасил свет и встал возле окна, провожая фигурку Женьки взглядом. Он оглянулся, сделав пару шагов спиной вперёд, но, конечно, не увидел меня в тëмном проёме.

Как часто мы видим объявления и просьбы о сборах? А как часто переводим свои кровные?

Я меньше года назад выплатил ипотеку и начал копить на машину. И родителям хотел помочь деньгами на новую баню. Они ведь ради моего первоначального взноса продали огромную бабушкину квартиру, а могли бы забабахать капитальный ремонт дома и второй этаж надстроить. А я бы в таком случае до сих пор мечтал об ипотеке, обитая на съëмных квартирах.

На моëм счету сейчас как раз чуть больше полумиллиона. Каждый рубль я заработал сам, составляя бесконечные сметы, отчёты и задерживаясь ради подработок. Я мог бы оплатить эту чёртову операцию, но ведь Женька мне никто. И я ему чужой. Случайные знакомые… Никаких обязательств я перед ним не имею. И я уж точно не благодетель.

Но если этот парень потеряет зрение, и я узнаю об этом, чувство вины не даст мне спать спокойно.

========== Часть 4. Грубый подсчëт ==========

Обычно пятница для офисных работников подобна маленькому новому году. Этот день ждут, к нему готовятся, и радуются предстоящим выходным с самого утра. Обычно я не отбиваюсь от толпы, и подхватываю это праздничное настроение, но не сегодня.

Вчера я решил, что не буду отдавать накопленные честным трудом деньги на операцию незнакомого мальчишки. И сегодня находил всё новые и новые доводы, подтверждающие мой выбор.

Но, несмотря на это, я разузнал расценки на эту факоэмульсификацию. Конечно, название я не запомнил, но гугл быстро посвятил меня в способы лечения катаракты. Если без осложнений, то она действительно стоила около шестидесяти тысяч, правда, смотря какую линзу ставить. А с осложнениями всё индивидуально, и, судя по примерным ценам, стоимость в полмиллиона запросто могла сложиться из составляющих. Тем более за оба глаза.

Конечно, я верил Женьке, но перепроверить цены стоило. Всё-таки он мальчишка, который зарабатывает тем, что пудрит мозги прохожим. Мало ли, какие мысли о лëгкой наживе могли быть в его голове, особенно после того, как я потащил его кормить в мак и уже два раза давал денег на откуп крыше.

Но когда его слова подтвердились, мне стало очень не по себе. Даже как-то немного стыдно за свою подозрительность. А в голову снова полезли эти мысли о том, что глупо отдавать деньги незнакомцу, как будто я ещё вчера не согласился с этим.

В общем, из пятничной атмосферы я выпал, грузанувшись с самого утра и механически выполняя свои обязанности.

Вечером Женька стоял на своём месте и, когда я подошёл, как раз завершал своё представление, чтобы начать его заново, когда публика сменится. Он всё же послушался моего совета, и демонстрировал только то, что лучше всего удавалось, а в свободное время отрабатывал другие приёмы.

— Привет! У тебя перерыв? — я подождал, пока он останется один и протянул руку.

— Привет, — Женька широко улыбнулся, отвечая на рукопожатие. Кожа снова была ледяной и шершавой, а чуть выше костяшек появились трещинки, цыпки — как говорили мои родители. — Перерывов у нас нет, но постоять пару минут могу.

— Отлично. Держи. Твоя задача — уложиться в эти пару минут, — я протянул ему молочный коктейль и двойной чизбургер, но фокусник не спешил брать еду. — Что такое? Не любишь молочку?