Жилые массивы (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 29

— Водку любят либо мерзавцы, либо идиоты, — ответил я ему откровенностью на откровенность.

— И алкоголики, — добавил пацан.

— Э, нет. Так, как ненавидят водку алкоголики, не ненавидит ее никто.

Тремор искоса посмотрел на меня, а я рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— Да знаю я, знаю, что ты сказать хочешь, но боишься. Только видишь ли, в чем разница? Большинство пьет, чтобы не работать. Мне же водка нужна ровно для обратного.

За разговорами мы дошли до магазина, точнее того, что от него осталось. Гастроном растянулся на весь этаж. Дверь цела, но несколько витрин разбито. Стеллажи пустые, да ещё большей частью опрокинуты. Разве что в холодильниках кое-где лежали протухшие продукты.

— Давай, бери больше, кидай в инвентарь дальше, — махнул я пацану на сваленные у задней двери пустые ящики. — Пока летит отдыхаешь.

— Фу, тухлятиной несет, — скривился Тремор.

— Будешь хорошо себя вести, обещаю ею не кормить.

Сам же проверил все внутренние помещения на предмет наличия чего-нибудь ценного. Разве что только в холодильные камеры не полез. Точнее открыл дверь и закрыл сразу. Света тут не было, потому запахи витали умопомрачительные. Именно отсюда и несло тухлятиной. Не знаю, как правильно назвать аромат, нечто среднее, между развороченной снарядом свиньей и трупом, пробывшем на жаре несколько дней.

Убедившись, что здесь ничего ценного, но в том числе отсутствует и возможная угроза нашему существования, а задние двери заперты, я присел возле витража на опрокинутый стеллаж. Положил автомат на колени, а сам достал небольшую тетрадку, прихваченную с минус второго этажа. Лежала она рядом с тем самым крупным дяденькой.

На обложке красовался перечеркнутый глаз. Кстати, выполненный весьма художественно. Какие таланты в подвалах пропадают. А на первой странице было написано нечто вроде устава. Я пробежался глазами по кривым строчкам, остановившись лишь в одном месте.

«И тогда понял Голос, что человек не заслуживает ни света, ни покоя. И обрушил все возможные кары на потомков девы и змея. С тем лишь, чтобы отсеять недостойных, а истинно видящих оставить себе на услужения. И они будут строить новый Город, новый Вавилон».

Ну, теперь хотя все встало на свои места. И оскверненная библия, и самовольно запертые архиве люди. Светлан и его братья были просто ебанутые. Для Города не такая уж редкая картина. Думаю, когда-нибудь я даже перестану этому удивляться. Когда-нибудь.

Я пролистал тетрадку дальше. Короткий список «как надо жить»: выходить на улицу лишь ночью или во время волны, убивать «незрячих» (иными словами всех, кто не в секте), слушать откровения Голоса. Ну, и небольшой дневник на тему: «сегодня, шестага числа, я, Светлан Луноликий покакал два раза и чуть не открыл третий глаз».

От любопытного чтения меня отвлекло движение на улице. Говорят, что перифирическое зрения хорошо развито у женщин. Я бы сделал поправку, и у военных. Даже найденная камасутра в подарочном издании вряд ли смогла полностью отвлечь от происходящего вокруг.

У меня было множество вопросов. К примеру, какого черта один из обращенных, которых мы оставили в квартале севернее, добрался сюда? Почему правый бок у него посерел и словно стал мягче? И какого рожна эта тварь медленно, но неотвратимо прется именно к нам?

— Тремор, — негромко позвал я.

— Да я собираю, Шипастый, собираю, — отозвался тот. — Даже занозу посадил. И не блевануть бы. Несет жесть.

— Давай-ка медленно и тихо прогуляемся к задней двери, — уже сняв ботинки и верхнюю куртку, сказал я, переходя в режим боевой трансформации.

Благо, снега на здешних улицах оказалось не так много, можно и босиком побегать, не сильно проваливаясь. Вообще, создавалось ощущение, что Голос наказал обильными осадками только Парковый район. Ладно, не о том думаю. Что с обращенным делать?

Нет, конечно, можно было бы попробовать подраться. У Тремора имелась та самая способность, благодаря которой он отправлял неверных в адскую бездну. Только играть с фундаментом внутри помещения показалось мне не очень рациональной затеей. К тому же, если в боевом столкновении нет никакой стратегической выгоды и существует возможность избежать его, то этим и надо заниматься.

К моменту, когда мы добежали до огромных створок заднего входа, через которые, скорее всего, разгружали продукты, обращенный уже хрустел битым стеклом возле витрины. Мы отперли засов и вскоре очутились на улице, в одном из жилых дворов, который оказался по соседству от нашего.

— Шипастый, это что, наш? Если так, то, что он тут делает?

— Как-то не было времени спросить, наш это или нет. На нем не написано.

— Так он чего, нас почуял?

Я пожал плечами. Существовал лишь один способ выяснить, так это или нет. Мы добрались до выхода из двора, осмотрели улицу и, убедившись, что на ней никто нет, принялись ждать. Если Тремор прав, то обращенный довольно скоро пройдет через гастроном и выберется к нам. Ну, здесь мы даже готовы его встретить способностью Тремора.

Однако время шло, а нелюдь не торопился выбираться наружу. Что-то в магазине невероятно заинтересовало его. Любопытно, что? Там же ничего не осталось. Соваться в помещение, где за очередным поворотом мог оказаться обращенный, не хотелось, поэтому я махнул рукой Тремору.

— Уходим.

— Хорошо, — послушно ответил тот. Вот только через десяток шагов подал голос. — А мы куда, Шипастый?

— Ты же хотел проверить, этот барашек отбился от нашего стада или нет. Дойдем до улицы, где их оставил Крыл, поглядим.

Может, у Тремора и были свои мысли на этот счет, но он благоразумно решил их не озвучивать. Впрочем, поболтать настроение имел.

— Спасибо вам, Шипастый.

— Мы же вроде решили, что на «ты».

— Да, извини. В общем, спасибо тебе.

— За что? — искренне удивился я.

— Что не убил. Я же понимаю, что это была своего рода проверка и все такое.

Я улыбнулся. Ну да, ну да.

— Знаешь, за все время нахождения в Городе меня то и дело кто-нибудь благодарит. Причем, зачастую тогда, когда благодарить не за что.

— Ну как же, — искренне удивился Тремор. — Я общался со всеми. Крыл говорит, что если бы не вы, то он бы не выжил.

— Мы на «ты», — вяло поправил его я.

— Да, прости. Психа ты к себе взял, хотя он вообще не ходячий был. Кору от зэков спас.

— Запомни одну простую вещь, Тремор. Каждый человек, даже самый святой, делает все только ради себя. Даже если занимается благотворительностью, кормит голодающих детей в Африке или спасает пострадавших от наводнения в Азии. Просто значит в данный момент у него существует потребность так поступать. Зачем и почему? Это уже мозг объяснит сам. Придумает кучу отговорок, уж поверь мне.

Я остановился, вытащив бутылку. Что-то от встречи с обращенным благостное настроение сменилось легкой тревогой.

— Я не говорю, что добрых людей нет. Просто понятие добра тоже весьма условно. Уж поверь мне. А все, что я делаю, делаю ради себя. И Крыла спас, потому что он был моими глазами в Городе. И Психа притащил, потому что с ним отряд стал сильнее. Кора же тебе забыла рассказать, что приняли мы ее только после того, как она продемонстрировала свои способности. Так что мой тебе совет, Тремор, по возможности живи и делай только то, что сам хочешь.

— Так редко получается, — грустно, даже почти обиженно ответил пацан.

— Почти никогда не получается, — согласился я. — Но в моменты когда удается, начинаешь испытывать нечто вроде счастья.

Видимо, мысль была настолько глубока, что Тремор молча обрабатывал ее все дорогу. Я же поймал себя на том, что мне нравится в этом районе. Больше того, я бы скорее всего смог тут жить. Конечно, будь условия содержания чуть более пригодными.

— Вон, Шипастый, — ткнул пальцем Тремор, первый выскочивший на перекресток. — Стоят.

— Это замечательно, — подоспел я. — Но почему их четверо?

Меня смутило не только это обстоятельство. Что-то явно происходило с обращенными. Я вытащил бинокль и смотрел огрубевшие «каменные» тела подробнее. Почти все оказались покрыты теми самыми серыми пятнами. Только в отличие от встреченного нелюдя, здесь они были совсем крохотными.