Жилые массивы (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 23

Она перешла в боевую трансформацию и угрожающе поглядела на стену. Будто та ей что-то сделала или сказала нечто плохое. После вскинула руки и железные кулаки отделились от кистей, стремительно улетев вперед. Дрогнул бетон, посыпалась крошка, а пара метательных орудий Громуши утонула сантиметров на десять. Честно говоря, подобная демонстрация внушала.

— Ни хрена себе королева фистинга, — восхитилась Бумажница.

Угу, обманули дурака на четыре кулака. Вот только думаю, что в случае чего дураку это очень не понравится.

После чего конечности Громуши вернулись на исходную позицию под оглушительное молчание группы. Судя по выражению лица, даже Башку наглядное проявление силы танка впечатлило.

— Ты чем удивишь? — обратился я к Алисе.

Та загадочно улыбнулась, после чего перешла в боевую трансформацию, уколола себе палец и жадно слизала каплю крови. Меня аж передернуло. И вот на эту, с позволения сказать, женщину, я трачу лучшие годы своей жизни.? Именно для нее моя мама растила такой цветочек?

Глаза Алисы так налились кровью, что белки исчезли вовсе. У меня мурашки по коже побежали, а либидо устремилось вниз с поражающей скоростью. Страх не лучшее средство для потенции. А сейчас я жуть как испугался Алисы. Потому что она совершенно утратила человеческий облик.

— Все, — вновь она стала женщиной, хотя перед глазами стоял еще образ той самой вампирши.

— Ну, раз все, — пробормотал я. — Спасибо, будем знать.

— Даже не спросишь, что произошло? — возмутилась пассия.

— Ты попила своей крови, пососала палец. Я не в курсе, как это извращение называется, но оно же точно как-то называется?

— Шип, как с тобой тяжело! — выдохнула она.

Я чуть не закашлялся. Это со мной-то тяжело? Ничего не путаешь дорогуша?

— Способность называется Кровавый след, — наконец начала объяснять Алиса. — Если призыватель ранен, то он может взять след таких же раненых людей.

— Выходит, мы можем выйти тех стрелков?

— Если это понадобится. Сейчас я ничего не чувствую. Придется порезать себя чуток сильнее.

Сказано это было таким спокойным тоном, что мне стало совсем не по себе. И ведь она не шутит. Надо будет, располосует себя вдоль и поперек, руки себе отрежет или еще чего. Только в отличии от Гром-бабы, конечности могут и не вернуться.

— Сейчас все равно нет необходимости. Мужики не вернулись, да и Крыл в разведке.

После я дал разрешение Коре и Тремору «заняться» собой. Правда, выслушать, что же им подарил великий и ужасный Город так и не успел. Довольно скоро снаружи заскрипел снег и раздались знакомые голоса. Думаю, мужички нарочно переговаривались, чтобы мы случайно не пальнули в них. Быстро они, кстати, управились, молодцы.

А стоило Слепому с его командой приблизиться к окну, как в небе показался Крыл. Будто за углом стоял и ждал, когда все соберутся.

— Ну что, довел его?

— Ага, — кивнул пацан. — Только дядя Шип, этот человек какой-то странный. Будто…

— Будто что?

— Неживой. Словно не боится ничего. И по сторонам не глядит, только вперед. Когда зашел в дом, даже не обернулся посмотреть, вдруг кто следит. Странно все это.

— Может, у них тут край непуганных идиотов. Ни сидельцев, не полусумасшедших баб с крыльями. Одни цветочки и радуга после дождя.

Сам я, конечно, в это все не верил. Город не прощает подобного отношения к себе. И довольно жестко наказывает. В принципе, в данный момент я был готов выступить в его роли.

— А что за здание, где он укрылся?

— Дядя Шип, вот это еще одна странность. Это центральный государственный архив Города. Так и написано.

— Архив? — усмехнулся я. — Эта типа библиотеки что-то? Библиотекарей мы еще не встречали. Далеко отсюда?

— Нет, минуты три лета.

— Спасибо, конечно, а ножками?

— Да не, дядя Шип, тоже недалеко, — отмахнулся Крыл.

— Ну что, раз больше дел у нас все равно никаких, надо дойти до библиотекарей и в грубой форме поинтересоваться, какого пуркуа эти нехорошие люди решили в нас стрелять.

— И порешить ублюдков! — подхватил Тремор. — Отомстим за Чудика!

Ага, еще «за Родину» крикни. В моем понимании все было просто. Заходим, берем артефакт, гасим несогласных и выходим. Но почему-то под ложечкой привычно и довольно неприятно засосало. Чуйка была категорически против похода. Но, видимо, Молот оказался прав. Желание завладеть артефактом было сильно, как никогда.

Не переживай, я буду осторожен. И заодно погляжу, может, кого поглотить удастся. У нас с Бумажницей вроде как и перемирие, однако довольно шаткое. Да и слышать ее голос — это одно удовольствие, а вот не слышать совершенно другое.

Я раньше и не подозревал, что Город может быть таким… разным. Запертые в своем районе мы ничего и не видели кроме однотипных кварталов. Все разнообразие — это количество и форма домов. Но все они всегда собирались в привычный квадрат. Еще чаще встречались руины. Однако и там вряд ли можно было увидеть нечто любопытное. Те же самые дома, только разрушенные. А тут…

Тут был город. Обычный, с маленькой буквы. Улицы петляли, пересекались друг с другом, неожиданно заканчивались тупиками. Дома разной высоты, временами в четыре-пять этажей, безмолвно смотрели на путников пыльными глазами-окнами. И что меня поразило больше всего, почти все они оказались целыми. Разве что кое-где на первых этажах подверглись варварскому нападению.

На той самой широкой улице, по которой нас повел Крыл, я и вовсе встретил автобусную остановку. Нечто прямоугольное из стали, со стеклянными боковыми вставками и тонкой бетонной плитой вместо крыши. Нахлынула какая-то странная ностальгия, которая возникает при встрече остатков с давно угасшей развитой цивилизацией. Я даже заозирался, ожидая увидеть стоящий неподалеку ЗИС или ЛиАЗ. Однако улицы были пусты.

Периодически на первых этажах встречались гастрономы с выцветшими огромными буквами и выбитыми дверьми. Сквозь целые окна на нас застенчиво смотрели полуголые манекены — единственные местные обитатели. Один раз попался универсам, вытянувшийся во весь первый этаж и без того длинного дома.

При виде крохотной рюмочной, в камерном зале которой стояло несколько круглых столиков и барная стойка, мой рот наполнился слюной. Во рту появился вкус разливного жигулевского пива, в который сосед, дядя Сережа, добавил из принесенной бутылки «беленькую» (местная стоила дороже) и сухой пересоленной воблы. Мне тогда было чуть за двадцать, и я вернулся со своей первой войны. Первой, но еще не последней.

— Шип! — подал голос Слепой.

Воспоминания рассеялись, как табачный дым в небольшом помещении, стоило открыть окно. Я махнул, после чего Псих «просканировал» местность, и мы неторопливо пошли вперед. Двигались штурмовой группой, прижавшись к стене одного из домов, да и то короткими перебежками от укрытия к укрытию. А после уже подтягивались все остальные.

Больше, чем вынужденная трезвость, женщины выносящие мозг и утренняя побудка, я ненавидел уличные бои. Ладно бы еще команда оказалась подготовленная, а тут так, я ее слепила из того, что было. Хотя на Слепого можно положиться, Блокиратор, опять же, с оружием на ты. Крыл вроде еще сверху прикрывает, заодно высматривая улицу на предмет активности. Однако это все равно далеко от идеала. Я все понимал, поэтому и дергался. Хоть и старался скрыть от остальных. Потому что если нас решат обложить…

Однако вскоре сверху, вопреки всем мерам предосторожности, спикировал Крыл. И указал пальцем в небольшой одноэтажный домик, толстыми боками-стенами еле поместившийся на перекрестке.

— Там, дядя Шип.

— Шипик, — догнала меня Алиса уже в боевой трансформации. — ОН там!

— Орать не обязательно, — шикнул я на нее. — И кто он?

— Раненый, — она продемонстрировала раскуроченную руку.

Я скривился. Больная, что ли? Заживать же будет долго, даже с учетом ее способностей. Хотя, может, именно этого Алиса и добивалась? Ранить себя так сильно, чтобы лучше чувствовать цель?