Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 6

Но вот собрания в императорском дворце чаще всего навевали скуку. У глав земель всегда имелись претензии и обычно друг к другу. Напоминало это склоку двух соседей, коза одного из которых сожрала капусту в огороде другого. Наагашейду Дейширолешу не хватало терпения слушать этот трёп, и он с крайней неохотой ездил в Дарда̀н. И то лишь ради того, чтобы убедиться: на собрании главы Давридании не посмели за его спиной договориться о чём-то важном. Когда сыновья подросли, повелитель начал отправлять их вместо себя. И в этот раз наступила очередь наагасаха Шашеолошу.

Наагасаха Шашеолошу при имперском дворе любили. В отличие от отца, он имел мягкий нрав, славился вежливостью и добродушием.

Но в этот раз советникам не стоило так радоваться его приезду.

Два месяца назад внук наагасаха попал в ловушку, и его вернули домой едва живого. Шашеолошу едва с ума не сошёл от беспокойства. Наагасаха Низка̀на вылечили, и на момент отъезда он вполне бодро хромал, но Шаш всё ещё был взвинчен и разлука с внуком его сильно нервировала. А заменить его никто не мог. Наагашейд как раз отправился в Дейдѐйро, одно из княжеств нагов, и к началу собрания вернуться не успевал. Второй сын повелителя отправился в Квара̀з, с ним даже не удалось связаться, а наследный наагасах пять лет назад впервые стал отцом и нервничал неменьше Шаша.

И вообще, давриданскому двору совсем не повезло с гостями.

Вааша хотели заменить. Была его очередь сопровождать посольство, но он шесть лет назад стал отцом и рождение дочери было для него чудом. Такого сумасшедшего отца отрывать от семьи было не то что бессердечно — наагашейда вряд ли можно упрекнуть в сердечности, — это было опасно. Его вызвался заменить наагариш Роа̀ш, но за несколько дней до отъезда супруга наагариша сломала руку на тренировке, и Вааш на его фоне стал казаться более вменяемым.

Наагариш Делилонис решил сопроводить эту взвинченную парочку, но ненароком сам утерял невозмутимость, отказавшись взять жену с собой и поругавшись с ней. Всю дорогу он нервничал и на привалах шнырял по кустам, опасаясь, что упрямая жена тайно увязалась за ним.

В этой компании терзаемых инстинктами нагов Ссадаши считал себя самым вменяемым, хоть и обременённым ответственностью. Всё же именно он глава рода Фасаша, которому поручили охрану посольства в этот раз. Так наагашейд мог с чистой совестью сказать, что он ничуть не издевался над императором, посылая в Дардан оставившего незабываемую память наагалея.

Ну и прикрыть этим истинную цель прибытия Ссадаши.

— Дай мальчишке развеяться, — добродушно пробасил Вааш.

— А может вы сговорились? — Ссадаши подозрительно прищурился.

— Ты Шаша плохо знаешь?

Белобрысый наагалей поморщился. И то верно. Покладистый Шаш в свои планы посвящать не любил. Если он решил погулять с женой, значит, о прогулке знают только он и Лаодония.

— Охраннички, — ядовито прошипел Ссадаши и зыркнул в сторону, на двух высоких и крепких черноволосых мужчин.

Те виновато переглянулись и с удвоенным усердием начали осматриваться.

В город наги вышли в двуногом облике. В Дардане проживало множество рас, но наги предпочитали селиться в своих княжествах и здесь гостями были нечастыми. Их не то что боялись, опасались. И хвосты, конечно же, привлекали внимание, которого Ссадаши хотел избежать.

— Проклятые ходилки! — проворчал белобрысый наагалей, в очередной раз споткнувшись.

Двуногий облик он не любил. Две чудовищно неудобные костяные палки с мускулами и кожей, легко ломающиеся и цепляющиеся за что ни попадя! Ссадаши за два месяца до отъезда даже на тренировках появлялся исключительно в двуногом облике, но удобным и привычным его не чувствовал. Тот же Вааш пользовался своими мускулистыми ногами куда увереннее, словно всю жизнь только на них и передвигался, хотя Ссадаши припомнить не мог, когда последний раз видел друга в двуногой ипостаси.

Главная улица Дардана уже блестела в вечернем сумраке зажигаемыми огнями, а притихшая за день торговля возобновилась с новой силой. Двери многочисленных лавочек украшали расписные таблички, картины из свежих цветов, которыми так славился прибрежный Дардан, подновлённые вывески сверкали лаком, а зазывалы предлагали поесть, выпить, купить шелка и деревянные поделки, привезённые с «далёкого дикого востока». В период собраний в столицу наплывали гости, а вместе с ними и торговцы, спешившие нажиться на любопытстве к диковинкам.

С площади доносились звуки музыки, песни и громкие надрывные фразы:

— …и после укуса в теле его зародились юные змеехвосты. Они росли, росли, терзая и мучая его, пока полностью не разорвали его тело и не расползлись по свету, размножаться дальше!

— Тьфу, пакость! — взвился Вааш. — Байке тыщу лет! Неужто кто-то верит?!

— Не тысяча, а восьмая сотня идёт, — радостно оскалился Ссадаши.

В дни совета на главной площади Дардана давали театральные представления, где рассказывали истории о всех народах, что населяли Давриданию. Чаще смешные, где главные герои попадали в просак. Но иногда и довольно жуткие. И сейчас, похоже, сказывали о нагах. Судя по хохоту собравшихся, байка давно уже никого не страшила.

Резко подавшись вперёд, Ссадаши прищурился и смерил оценивающим взглядом высокого мужчину в чёрном плаще, сложение которого показалось ему знакомым. Но почти в ту же секунду досадливо поморщился, опознав Делилониса, который тоже искал поганца Шаша.

— Он-то чего в плащ вырядился? — заворчал Ссадаши.

Особенная внешность — наагалей-альбинос и в двуногом облике привлекал взгляды — вынуждала его скрывать лицо, чтобы избежать докучливого внимания. Кроме этого, как выяснилось на входе в город, Ссадаши всё ещё помнили. Двадцати двух лет оказалось недостаточно, чтобы «красноглазого беспутного Духа Непотребства» здесь забыли. Какой-то мужчина с воплем отшатнулся от него и бросился бежать. К утру по городу наверняка будет гулять слух, что Бледный Блудник вновь вырвался из узды богов.

— А ты забыл, как он с тобой в прошлый раз ославился? — проворчал в ответ Вааш.

Ссадаши хмыкнул, а затем и вовсе заржал.

Смех резко оборвался, и наагалей уставился на парочку, стоящую около лотка с лентами: высокого мужчину в плаще и хрупкую женщину тоже в плаще. Ссадаши смерил их фигуры взглядом и расплылся в хищной ухмылке. Попались котятки!

— Пшл отсюда! — Ссадаши запихнул приметного Вааша, идущего с непокрытой головой, в проулок и подал знак своим нагам.

Те тоже заметили сбежавшего наагасаха и теперь осторожно, ненавязчиво подбирались ближе.

Шаш склонился, что-то шепча на ухо жене, и неожиданно с весёлой улыбкой посмотрел на Ссадаши. Чёрные глаза под капюшон сверкнули зеленью как у кошки, и наагалей досадливо поморщился. Хотя чего он ждал от главы Затуманенных, которого, между прочим, и сам кое-чему учил. Лаодония тут же радостно заозиралась, показывая этим, что охрана обнаружена. Та престала скрываться и начала в открытую окружать беглецов.

Расплывшись в шкодливой улыбке, Шаш быстро отвернулся от жены и присел на корточки. Лаодония мгновенно запрыгнула на его спину, недостойным благородной девушки образом обхватывая мужа руками и ногами. Тот вскочил и бросился бежать.

— Стой! Воры! — заорал торговец лентами. — Они не заплатили!

Разбежавшись, Шаш оттолкнулся ногой от стены дома, подбросил себя вверх и, ухватившись за карниз, одним слитным движением подтянулся так легко, словно на его спине вообще не было груза. Охрана бросилась за ним. Наагасах ловко и быстро добрался до крыши, взлетел по скользкой черепице до самого конька и скатился на другую сторону.

— Вот мальчишка!

Ссадаши поспешил за ним и взлетел по стене дома даже быстрее пронырливого подопечного, но тот уже перескочил на другую крышу и у него появились все шансы выбраться из окружения. Ссадаши знаками разослал забравшуюся следом охрану в разные стороны и бросился за наагасахом.

— Воры! Воры! — надрывался несчастный торговец. — Да чтобы Тёмные вас…