Тонкости зельеварения (СИ) - Литера Элина - Страница 3

Во время неизвестных мне мазурки и кадрили я пробралась к столу с пирожными, где встретилась с Мирой, которая танцы не очень любила. Хихикающая Лизия застукала нас за поеданием разнообразных корзиночек и суфле. Не успела я доесть кремовый цветок, как Лизия потащила нас на балкон, откуда должен был открыться вид на фейерверк. Лучшие огневики Бристона обещали устроить бесподобное зрелище.

Ночевали мы у родителей Лизии. Они устроили спальные места у дочери в комнате, откуда вынесли на эти два дня столик и кресло. Мою лежанку поставили рядом с трюмо, где глаза разбегались от разноцветных скляночек, отражавшихся в зеркальце. Дом мебельщика был не так велик, чтоб держать гостевые комнаты, но все равно казался мне роскошным после нашей крохотной пристройки к лавке, где нам с сестрой приходилось делить одну комнату на двоих, и кроме узких кроватей, шкафа и одной тумбочки туда не умещалось больше ничего.

Я буду вгрызаться в зельеварную науку, я буду зубрить рецепты и вчитываться в правила составления настоек, чтоб заработать на жизнь, где в спальне найдется место для кресла, столика и трюмо, и в шкафу поселятся платья для городских праздником, и расцветут фейерверки, и закружатся вальсы, и передо мной откроют двери кафе с напитками в маленьких чашечках, расписанных цветами, которые я видела по дороге, когда глазела по сторонам из повозки.

* * *

Утром к нашему завтраку присоединилась тетушка Лизии, госпожа Тиртан. Мать моей подруги поглядывала на золовку со смесью пиетета и легкой зависти — та вышла замуж за ювелира и жила в доме с прислугой. Пусть прислугой была всего одна дальняя родственница из селения рядом с Бристоном, которая и стряпала, и убирала комнаты, но все же не самой тетушке золу из камина выгребать. Из разговоров я поняла, что ювелир не из самых дорогих, и с серебром работал больше, чем с золотом. Его клиентами были более-менее обеспеченные горожане не самого высокого полета, но все же тетушка пришла к нам в платье из василькового шелка, а в ушах у нее покачивались блестящие серьги.

После завтрака госпожа Тиртан позвала нас прогуляться по бульвару недалеко от дома мебельщика. Перед выходом она критически осмотрела нас и сделала вывод: — Нет, так дело не пойдет.

Усадив каждую перед трюмо в комнате Лизии, откуда уже убрали лежанки, она быстро пересобрала нам волосы. Вместо скучной косы у меня оказалась взбитая ввысь прическа с парой прядок, стекающих по шее. Мои волосы были скорее прямые, чем кудрявые, но благодаря мастерству тетушкиных рук легкой волны хватило, чтоб волосы легли легким облачком, приподнимаясь ближе к макушке. Тетушка капнула на пальцы из фиолетового пузырька, провела рукой по свисающим прядям, и они заструились по шее нежной волной. Я залюбовалась незнакомым отражением. — Ах, ты улыбаешься, будто воруешь улыбку. Смущаться нужно лишь чуть-чуть, и если хочешь привлечь внимание, смотри не прямо, а чуть искоса, вот так, — и она задорно сверкнула глазами.

По настоянию тетушки Лизия и с матушкой снова одолжили наряды нам с Мирой, и по бульвару мы шли разноцветной щебечущей толпой. Мой взгляд то и дело останавливался на молодых девушках, которых сопровождали родственницы или кавалеры. Помимо воли я рассматривала их наряды, прически, выражения лиц, жесты, походку. Новый, неизвестный мир открыла мне тетушка Лизии.

Девица в платье пыльной розы накрутила слишком сложную прическу, которая совершенно не шла ни к нежным чертам лица, ни к легкому покрою платья. А вот эта, в платье с милыми оборками и бантиками веселого оранжевого цвета, смотрит на мир, будто на ней серый балахон старой девы. Жгучая брюнетка с острым подбородком, напротив, навертела на себя слишком много миленького и веселенького, тогда как ее строгим чертам больше пошел бы такой же строгий покрой. Ох, сколько всего интересного можно увидеть! А вот эта стайка — будто попугайчики, приковывают яркостью взгляды всей улицы, но нет в них ни красивости, ни гармонии, лишь желание показаться и покрасоваться. — Не смотри на них так пристально, еще решат, что ты им завидуешь. Люди вокруг могут подумать… всякое, — шепнула мне госпожа Тиртан. — Кто они?

Та усмехнулась: — Ах, я забыла, что ты не из Бристона. Это мадам Сижат со своими подопечными. Некоторые девушки… м… — она скосила глаза на племянницу, чтоб удостовериться, что та вместе с Мирой занята разглядыванием многоярусной цветочной пирамиды, — некоторые девушки не дают себе труда ни найти подходящую партию, ни заработать на достойную жизнь самой, и мадам Сижат помогает им подыскать кавалера, который обеспечит им красивую жизнь… какое-то время. Как ты понимаешь, не за взгляд подкрашенных глазок. — О… Но почему они так безвкусно и ярко одеты?

Госпожа Тиртан рассмеялась: — Они считают, что их так лучше заметят. Ох, хотела бы я, чтобы у меня была похожая на тебя дочь. Как мне не хватает разговоров о высоком стиле! Но увы, с сыновьями женские наряды не очень-то пообсуждаешь. А Лизия к уходу за собой совсем не склонна. — Но я видела у нее наряды в шкафу и скляночки на трюмо. — Да-да, — улыбнулась тетушка, — племянница — воспитанная девочка и не будет выбрасывать мои подарки, а некоторыми даже пользуется иногда. Но пойдем, девушки нас уже заждались. Здесь недалеко хорошая кондитерская, там продают прекрасный мармелад.

* * *

Вечером в академии, я долго не могла уснуть. Впервые в этой комнате я не читала книгу по зельеварению на ночь, а мечтала, какое платье я сошью для себя первым.

Через неделю почтовая карета из города привезла мне увесистый пакет. Разорвав коричневую бумагу, я обнаружила книгу "Модные наставления для молодых леди". Вложенная записка гласила, что госпожа Тиртан желает мне всяческих удач в постижении женской премудрости.

Два месяца я летала как на крыльях: варила зелья на классах и после классов, разбирала и запоминала особенности сбора трав, ходила на лекции по общей магии, зарывалась в книги по анатомии — такие в нашем городке сочли бы верхом неприличия, а здесь читай на здоровье, даже если ты юная невинная дева. А вечерами погружалась в мир шелка и шифона, изящного кружева и ленточек в локонах. Никогда раньше я не жила так полно и интересно, как этой осенью. Иногда я в одиночестве убегала в парк и кружилась среди облетающей листвы, представляя себя на балу в ратуше в паре с галантным кавалером, который ловко ведет меня в вальсе под восхищенными взглядами тех, кому моего танца не досталось.

Листва облетела, задули холодные ветра, а вместе с ними нам выдали новые учебники: "Лекарские зелья второго круга", "Травные сборы для телесного совершенствования" и "Тонкие воздействия на структуру человека и животных".

Многие из травных сборов я уже знала, изучив их по книгам в родном городке. Остальные были в новинку, но привыкнув запоминать подобные сведения и уловив основные закономерности, я не испытывала труда в новом предмете. Тонкие воздействия мне тоже удавались хорошо. Плетения напоминали кружева, которые я рассматривала в книжке для изящных леди: такие же легкие, такие же невесомые, и требующие такой же точности. Чуть не та петелька, и весь вид разрушен, или всё воздействие. Нужно укладывать осторожно, складка к складке, завиток к завитку, чтоб добиться эффекта. Многие студенты ворчали, что с их силой возиться с подобными ниточками — оскорбление природы, но мне было интересно и ничуть не зазорно. Оказалось, что и у моего невеликого лекарского дара есть применение. Правда, вокруг было столько настоящих лекарей, что я училась останавливать кровь и закрывать ранки скорее из любви к знаниям, чем намереваясь всерьез их применять.

Но второй круг зелий поставил меня в тупик. Я делала все в точности по рецептам, но выходило в лучшем случае одно из трех. В конце второй недели я засиделась допоздна, отрабатывая настойку от болей при родах, и чуть не расплакалась, когда в седьмой раз вместе благородного багрянца в колбе закипела коричневая жижа. — Госпожа Мулинн, оставьте это. Давайте поговорим.