Тонкости зельеварения (СИ) - Литера Элина - Страница 16

Из дочери мелкого лавочника — в жены бургомистра второго города Шалпии. Получить новое имя и приставку "леди". Поселиться в большом особняке. Завести детей. Продолжать заниматься любимым делом. Жить достойной и обеспеченной жизнью благородной дамы.

С Крамсом.

Я заставила себя улыбнуться. — Лорд Крамс, это высокая честь для меня, но и большая ответственность, и серьезное жизненное решение. Я боюсь, что не готова дать вам ответ прямо сейчас. — Признаться, я надеялся, что ты ответишь положительно. Но ты предусмотрительная и разумная женщина, я понимаю, тебе нужно время, чтобы все взвесить. Выпьем же за то, как все удачно сложилось.

Утром Крамс ушел, укрывшись от ливня под большим черным зонтом. Я смотрела в окно на серые тучи и пелену дождя, который смыл краски с улицы Желтых Роз. Я пыталась представить себе семейную жизнь с Крамсом, но перед внутренним взором вставало то же, что я видела сквозь стекло: серое небо, серые дома, серая жизнь.

Что со мной? Дождь пройдет, и Бристон станет прежним, засверкает солнце на мокрых камнях, люди вернутся за столики кафе, девушки в легких летних платьях побегут в кондитерскую, а матери семейств поведут щекастых отпрысков в парк.

После свадьбы с Крамсом мне не придется больше думать о своем месте в бристонском обществе. Мне не придется прикидывать, сколько мне будет лет, когда наберется сумма для жизни на ренту, и бояться, что не наберется никогда. Я заведу детей, дам им образование, и если заболеют, у них будут лучшие маглекари и лучшие полномагические зелья. Мой муж занимается настоящим делом, которое нужно множеству людей, а не убивает дни в клубах и злачных заведениях, прожигая наследство. Что мне еще надо?

Я знала ответ. Но я оттягивала тот момент, когда пришлось бы решать: согласиться на всё, не получив лишь самого важного, или отказаться от всего в надежде, что когда-нибудь найду уважение и взаимную любовь.

Лорд Крамс намекнул, что к середине лета ожидает мой ответ. Бургомистр задумал уйти осенью, и после Осеннего Равноденствия заседание Старейшин выберет преемника. Лорд Крамс хотел бы прийти на заседание примерным семьянином.

Горожан одолевала жара, и многие поспешили покинуть город, укрываясь на природе от раскаленного камня. Мне было некуда ехать, и я привыкла гулять днем по набережной между парком и рекой.

На поляне к Дню Середины Лета установили Ведьмино Дерево — высокий столб, украшенный цветами и лентами. Парни и девушки из простолюдинов устраивали игры вокруг столба. Я села на скамью в отдалении и принялась наблюдать. Здешние традиции отличались от наших, и я не совсем поняла смысл игры, но заметила, что в какой-то момент парни кидались ловить девушек, а те с визгом от них разбегались.

Интересно, сколько из них в кругу подружек судачат, как грубы и нечутки их мужчины? Сколько из них с холодком в груди ждут ночных свиданий и терпят их ради вот таких дней?

Я помнила разговоры девушек в академии, когда они обсуждали своих парней. Они жаловались на неумелость кавалеров, но шли встречаться с теми же студентами снова. Но только ли в умениях дело? Влюбленные парни и смотрели на своих подруг иначе, и держали за руку, и веселились вместе в парке и на вечерах, и заботились не потому что так положено, а от души. Где-то внутри ворочалась мысль о том, что девушки страдали с неумелыми кавалерами ради любви, а я терплю равнодушие ради зеркального трюмо и театрального сезона.

Но я одернула себя. Моя домашняя лаборатория и наборы трав для зелий бедняков тоже оплачены лордом Крамсом. Готова ли я от всего этого отказаться?

И я внезапно поняла, что ни обстановка квартиры, ни рядок бутылей на зеркальном трюмо, ни мощеная улочка с фонарями за окном, ни еда из рестораций, которую доставляли в мою столовую, больше не приносят удовольствия, стоит мне подумать о моем "кавалере". Домашняя лаборатория… впрочем, где-нибудь в провинции я завела бы такую лабораторию даже на небольшие деньги от продажи зелья горожанам. Говорят, при некоторых лекарских практиках есть уже устроенные места. В оперу приезжала бы раз в полгода в большой город.

Я смотрела на гомонящую молодежь и пыталась вспомнить, когда в последний раз так же искренне веселилась, как они. Я не могла бы и представить себе, чтобы лорд Крамс с радостным хохотом поднял бы меня на руки.

Я помнила, как Брэд щекотал меня, а я взвизгивала, смеялась и отбивалась подушкой. Против боевика у меня не было шансов, но он поддался, и получив пару ударов на каменным плечам отнял подушку, перехватил мои запястья, принялся целовать.

Дэн был сдержаннее, он проявлял внимание иначе. По молчаливому согласию мы с Дэном не появлялись вместе среди студентов, но иногда гуляли по университетскому парку в темноте, целовались под деревьями, и как-то раз я выпустила вокруг Дэна рой мелких жужжащих светлячков, он смешно их ловил, я направляла их то за ухо, то за шиворот, Дэн объявил, что меня следует наказать за такие фокусы, а я хихикая убежала в кусты, погасив все светлячки. Дэн зажег свой, тусклый и слабый, но направленный на человеческое тепло, быстро меня нашел, перегнул через колено, задрал юбки и стал наказывать. Дальше двух шлепков не выдержал ни он, ни я. Светляк он разумно погасил. Панталоны я на наши прогулки не надевала после того, как однажды пришлось искать их по кустам, а обнаружили висящими на нижней ветке дерева, и Дэну пришлось подсаживать меня, чтоб снять этот штандарт наших удовольствий.

При этих воспоминаниях внутри что-то шевельнулось. Не в сердце, нет. Мое женское естество решило напомнить, что оно все еще существует. Ни с Брэдом, ни с Дэном мы не были влюблены друг в друга. Мы не стремились проводить всё время вместе, мы не мечтали об общем будущем, но мы умели приносить друг другу радость. Умели и хотели.

— Ах, я сама была такой когда-то, — матрона с маленьким песиком присела на другой конец скамьи и отвлекла меня от воспоминаний. — Вы тоже вспоминаете молодость, глядя на танцы у дерева, не правда ли?

Молодость? Вспоминаю? Мне двадцать лет!

Я кивнула матроне, поднялась со скамейки и медленным шагом, вдыхая теплый воздух, дошла до ряда лавок и магазинчиков, где продавались милые женские вещицы. Схватив в ближайшей голубой шарф я подошла с ним к зеркалу. Шарф мне был неинтересен. Я всмотрелась в свое лицо.

Девушки у Ведьминого Дерева если и были младше меня, то ненамного, год-два, не больше. Женщина в зеркале никак не могла назваться молодой. Ни упругая кожа, ни ровный овал не искупали проступавшую сквозь черты усталость от жизни.

Я вернула шарф на место и отправилась домой.

Я долго сидела в кресле и пыталась собраться с мыслями. Стоило ли все, что я вижу вокруг, таких жертв? Впрочем, если бы я не попробовала красивой жизни, я бы считала себя обделенной. Наверное… Но теперь я и вправду обделена. Могу ли я посчитать, что год назад совершила ошибку?

Так ничего и не придумав, я принялась готовить новую порцию зелья для тех, кому во сто крат горше, чем мне.

Назавтра пришел лорд Крамс. — Итак, Мадлен, что вы решили? Если вам интересны какие-то дополнительные условия нашего брака, я готов их обсудить, любые, кроме кутежей и других мужчин.

Демоны, демоны! На лице Пита, когда он впервые пришел звать Адель прогуляться по улице в булочную Джима Широкого, была целая гамма чувств, а лорд Крамс смотрит на меня, будто ожидает, когда приказчик в магазине назовет ему цену желаемого приобретения. Впрочем, почему будто…

— Лорд Крамс, меня не интересуют ни кутежи, ни другие мужчины.

Демоны! Меня его стараниями мужчины вообще не интересуют! Но я держала лицо, когда говорила: — Я признательна вам за все, что вы для меня сделали, но я не думаю, что наш брак будет удачным. Мы слишком разные и не сможем составить счастья друг друга.

Лорд Крамс позволил себе приподнять бровь. — Вот как. Удивлен. Я счел, что вы с радостью перемените свой статус. Возможно, я ошибся.