Танкист. Юнкер - Калбазов Константин - Страница 7

– Давай я лучше напишу. Все равно не отстанут, – предложил он ей в ответ на ее просьбу.

– А давай, – с озорной улыбкой согласилась она, тут же сложив руки на парте и выпрямив спину, как примерная ученица.

Одноклассники, нацелившиеся было на Нестерова, вопросы задавать не стали, как и спешить покидать класс. Интересно же! Он, в свою очередь, прошел к доске. Слева от классной была приспособлена еще одна, уже разлинованная под заполнение показателей Сути.

Виктор подошел к ней и под шепотки товарищей начал заполнять соответствующие графы. Времени это заняло немного. Основной перечень у них вполне сопоставим, потому напротив просто вписал цифры, после чего дописал уже свои умения. На все про все – не больше пяти минут.

– Первую надбавку в Интеллект вкачал, – не спрашивая, а констатируя, произнес Панов.

Генка был из дворян. И хотя в ДВР это не имело никакого значения, посматривал на всех свысока. Впрочем, мог себе это позволить. Учился он на отлично и в то же время был первым заводилой в классе. Ни одна шалость или проказа не обходились без него. Не робкого десятка, при случае не боялся пустить в дело кулаки.

Он прошел инициацию еще в январе, и уж у него-то как раз все было в полном порядке. С Харизмой в том числе. Единственное, что пришлось бы подтянуть, это Силу, Ловкость и Выносливость. Разумеется, при условии, если он решит поступать в военное училище. И его замечание Виктор воспринял едва ли не как пренебрежительный плевок.

– Тебя что-то не устраивает? – обернувшись, поинтересовался Виктор у Геннадия.

– Меня? – искренне удивился Панов. – Да мне нет никакого дела до твоей Сути, – пожал он плечами.

После чего с самым безразличным видом направился к выходу. За ним тут же потянулись четверо парней и три девушки. Едва ли не треть класса, сбившаяся в устойчивую группу, доминирующую над остальными. К слову, не без оснований. Из всех одноклассников, прошедших инициацию, именно в их среде были лучшие результаты.

– Да нормальные показатели. Мне бы такие, – заявил бодрым тоном Потапов, у которого с этим делом было значительно хуже.

Впрочем, Ярик и не собирался поступать в военное училище, нацелившись в политехнический на строительный факультет. Он, конечно, как и все мальчишки, любил фильмы про войну, но больше его впечатляли картины и книги на тему молодежных строек, каких в ДВР было предостаточно. К примеру, имеющая стратегическое значение железная дорога Хабаровск – Николаевск-на-Амуре, строительство которой уже приближалось к завершению.

– Ты, Витя, сразу в Интеллект вкладывайся, – заметил Потапов. – Очень тяжко с низкими показателями. Я вот сейчас первую ступень возьму и опять туда же вгоню надбавки.

– Да это понятно, – отряхнув руки от мела, произнес Нестеров, направляясь к выходу.

Время есть, так отчего бы не купить в буфете какао и пару пирожков. Ничего удивительного в том, что ему захотелось есть. От завтрака ведь не осталось даже воспоминаний.

– Витя, ну так как, ты надумал? – перехватила его в буфете их активистка Инна Подольская.

Девушка с активной жизненной позицией, член молодежного движения «Младодемократы», являвшегося кузницей кадров Демократической партии России. Нормальная девушка. Мало того, невероятно красивая и неотразимая в своей аристократичности.

А еще она была тайной сердечной привязанностью Виктора. И если Баевой приходилось уговаривать Виктора, то Подольской достаточно было только взглянуть. И как только одноклассники еще не догадались о его к ней отношении? Уж Панов-то непременно прошелся бы по этому поводу.

Тем не менее, даже ей никак не удавалось заарканить Витю в ряды их движения. Он вообще старался держаться от всех этих политических дрязг как можно дальше. Причина все в том же намерении связать свою жизнь со службой в армии. Военные считались вне политики, без каких-либо исключений. Есть правительство и президент республики, являвшийся главнокомандующим вооруженными силами, и никаких гвоздей.

– Ты о чем? – Виктор сделал вид, что не понял.

– Я о вступлении в нашу молодежную организацию.

– Инна, я все еще собираюсь поступать в военное училище. Извини, – расплатившись за какао и пирожки, ответил он.

– Что значит – собираешься поступать? Куда? Ты хотя бы пытался прикинуть, сколько тебе необходимо очков надбавок? Витя, это по меньшей мере глупо. Наше поколение не может себе позволить политическую инфантильность. Это может привести к потере всех наших завоеваний.

– Мне казалось, что как раз чрезмерная активная политическая позиция наших дедов и родителей привела к развалу Российской империи. Они попросту разорвали ее в лоскуты.

– Как ты можешь…

– Инна, извини, очень есть хочется, а перемена короткая.

– Наш разговор еще не окончен, – решительно заявила она и направилась к выходу из буфета.

Ну или поплыла. Ч-черт, какая же она красивая! Вот смотрит на нее, и дыхание перехватывает. Жаль только, она вцепилась в него вовсе не потому, что действительно желает видеть в рядах своей организации. В конце концов, они вот-вот разлетятся кто куда, и на новом месте ей придется опять зарабатывать авторитет среди соратников.

Тут дело, скорее всего, в том, что прежде Инне ничего не стоило уговорить его на что угодно. Например, обрядиться в девичье платье для сценки на Новый год или еще бог весть на что. Да сказала бы переплыть Амур, и Виктор, не задумываясь, бросился бы в реку. И уж кто-кто, а она это знала. Не могла не знать. Девушки это чувствуют. Но с его членством в их организации у нее ничего не получалось. И данное обстоятельство ее злило.

Кстати, это не единственное молодежное движение. В ДВР зарегистрировано пять политических партий, и все они непременно ведут работу с молодежью. А то как же! Кузница кадров!

Да наплевать, в общем-то. Тут голова о другом болит. А потому и любование ладной фигуркой, которую подчеркивало сшитое у знатной модистки Троицкого форменное платье с воздушным белым фартуком и кружевными воротничком и манжетами, не вызывало обычного сладостного томления.

– Что, Витя, опять агитировала? – пристроилась рядом Таня со стаканом морса.

– Как обычно, – пожал он плечами.

– Глупая. Ей бы выждать хоть пару деньков, а потом уж тебя тиранить. А она… – хмыкнув, Баева отпила из своего стакана.

– Это точно. Голова у меня сейчас забита совсем другим.

– Поделишься?

– Да нечем делиться. Я ведь готовился к инициации. Составил план, как буду действовать. Это в медпункте да учительской растерялся, потому что оно как-то…

– Я понимаю. Я тоже была сама не своя. Вроде и на уроках объясняли, и обсуждали между собой, и планы строили. А как случилось, так словно произошедшее для тебя – полная неожиданность.

– Точно, – согласился он. – Все сразу стало так сложно, что прямо не знаю, с чего начать. И вообще, шансов поступить в училище практически нет.

– Ничего. Вот пройдет первая растерянность, и ты все быстренько расставишь по своим местам.

– Тебе легко рассуждать, твоя Суть с легкостью перекрывает требования для медицинской академии.

– Ну извини, кто о чем мечтал. Дай пирожок откусить.

– Держи пятак, иди и купи, – выкладывая на стол монету, предложил он.

– Деньги у меня есть, но целый съесть уже не успею. Ну дай. Жалко, что ли? – состроила она умилительную рожицу.

– Чего сразу не купила? – отламывая с ненадкусанной стороны, пробурчал он.

– Сразу не хотела. Не вредничай. Ага. Спасибо тебе, добрый человек.

– Кушай, не обляпайся.

В этот момент прозвенел звонок, и они, быстро запихав в себя остатки перекуса, выбежали из буфета. Не хватало еще опоздать на урок. Понятно, что Виктору сейчас не до учебы, но кто же его отпустит с уроков?

– Не расходимся! – поднялась с места Подольская, едва учитель направился к двери, а класс загомонил.

Активная жизненная позиция – она такая, наказуема исполнением. Вот и назначили ее старостой класса. Впрочем, Инна по этому поводу не больно-то и расстраивалась. Приобретала, так сказать, опыт работы с людьми. И, чего уж там, манипуляции ими. Между прочим, не безуспешно. Упорная. Вот и от Виктора не отступается.