Танкист. Юнкер - Калбазов Константин - Страница 2

Облако дыма и пыли все же рассеялось, и командир вновь запустил систему вентиляции. Она тут мощная, так что уже к следующему выстрелу дышать стало значительно легче и кашель практически сошел на нет. Хотя в горле першило нещадно.

Виктор, скорее, почувствовал лязг затвора, чем услышал его.

– В стволе, – послышался в динамиках голос заряжающего.

И следом опять грохнула пушка, посылая в цель очередной снаряд. Пока Володя загонял в казенник следующий, Кузьмин полоснул очередью из башенного пулемета, целя в ожившую пехоту.

Бум-м!

Несмотря на защиту как положено застегнутого шлемофона, по ушам приложило знатно. Виктора обдало холодным потом, по спине пробежал озноб, а под ложечкой поселился противный холодный клубок страха. Нестеров видел, как убивают другие, убивал сам, и ему казалось, что к своим девятнадцати он успел зачерстветь и потерять страх. Но нет. Это только иллюзия. Прав был батя! Сто раз прав! Не боится только дурень или умалишенный. Разница же между храбрецом и трусом лишь в способности переступить свой страх и, несмотря ни на что, идти дальше.

– Ты это видел?! – воскликнул Владимир.

– Снаряд! – в ответ на восклицание резко приказал Кузьмин.

– В стволе, – секундой позже доложил заряжающий.

Банг-г!

– Юнкер, задний ход! – приказал командир танка.

– Есть! – уже трогая машину с места, выкрикнул Виктор.

Японцы очнулись как-то уж совсем быстро. С их стороны послышалось несколько пушечных выстрелов, но насколько они были точны, не понять, так как «тройка» уже ушла за обрез взгорка.

– Вправо, на вторую позицию, – приказал унтер.

– Есть, – отозвался Виктор.

И получилось это у него как-то буднично, без надрыва. А еще стало любопытно, что же такое случилось. Понятно, что чем-то прилетело в броню, но…

– А чем это нас? – ведя машину, поинтересовался он.

– Снаряд в рикошет от башни, – ответил Володя, усиленно работая рукоятью возвышения реактивной установки.

Такие механизмы есть с обеих сторон башни. Одной установке возвышение придает командир, второй – заряжающий. После того как ракеты израсходованы, установки приводят в горизонтальное положение, чтобы не ограничивали обзор.

– Но как? У нас же там противопульная броня! – не поверил Виктор.

– Да вот так! Прорвало целую борозду, как будто колуном рубанули. На полградуса сместись угол, и снаряд влетел бы внутрь.

Тридцать семь миллиметров – это, конечно, несерьезно. Но в тесном замкнутом пространстве мало не показалось бы. Хотя при попадании в башню мехводу, скорее всего, не досталось бы. Все осколки на себя приняли бы заряжающий с командиром, ну и экранировала бы сама башня. Хотя, как бы оно вышло на самом деле, поди еще разбери. В конце концов, осколки могли и рикошетировать от брони.

Машина бодро пробежала сотню метров, после чего Виктор подал ее на взгорок. Не сказать, что у них было много времени, чтобы осмотреться, но пару позиций присмотреть они все же успели.

– Стоп! – скомандовал Кузьмин, когда башня приподнялась над обрезом взгорка.

У их орудия – солидный отрицательный угол вертикальной наводки. Не будь этого, и нечего даже мечтать о подобной стрельбе. А так… Правда, заряжающему приходится изворачиваться. Но это ерунда в сравнении с предоставляемым преимуществом.

Банг-г!

И вновь появилось сообщение Эфира о точном попадании. Пока японцы разворачивали свои орудия, нащупывая русский танк, Кузьмин успел выстрелить еще раз. И снова – в цель.

– Назад и влево!

Виктор, уже включивший заднюю передачу, отпустил сцепление и выжал акселератор. Двигатель взревел, и машина рывком ушла со своей позиции, сходу разворачиваясь. Из-за взгорка послышались пушечные выстрелы, но достать их они уже не могли. Тут только если минометом стараться. Хм. Ну, или японской батальонной гаубицей. Как уже говорилось, танку этого вполне хватит. Если, конечно, не в лобовую броню. Хотя по ушам в этом случае приложит куда как знатно. Может и до контузии дойти.

Сместившись в сторону, они вновь поднялись над изломом складки, но на этот раз их обнаружили сразу. По пологому склону к ним уже двигались шесть машин, и, едва башня появилась в поле зрения, по ней открыли огонь с разных направлений. Не попали, что радует. Но и их выстрел ушел в белый свет как в копейку.

– Назад!

Виктор вновь подал машину за прикрытие. Ситуация не из лучших. Оставаться здесь и дальше глупо. Зажмут и добьют. Но и уйти они не могут. И дело не только в том, что им необходимо задержать противника, не дать совершить обходной маневр и выйти во фланг дивизии. Их попросту расстреляют на отходе. Выход только один – дать открытый бой.

Если маневрировать и вести непрерывный огонь, есть шанс хотя бы подороже продать свои жизни. Ну и надежда, что после возрождения их все же возьмут в плен, а не добьют к нехорошей маме. Хотя разменивать свою первую жизнь в таком молодом возрасте категорически не хотелось.

– Юнкер, давай вправо, под углом выходим на открытое место. Так меньше шансов, что подобьют сразу. Как выскочим, поворачивай влево, чтобы пушка смотрела на самураев, – распорядился унтер.

– Есть, – только и оставалось ответить Виктору.

Пока Нестеров разгонял машину, Кузьмин развернул башню и навскидку выпустил все дымовые шашки из мортирок, расположенных на ее корме. Это должно было хоть на какое-то время прикрыть их от противотанковых средств пехоты, оставив один на один с японскими танками. Ну, как один на один. Пять машин приказали долго жить, но одиннадцать остаются на ходу. Пусть каждая из них и уступает их «тройке», противников все еще чертовски много.

Стоило только набрать большую скорость, как за ними начал подниматься столб пыли, что явственно указывало на их местоположение. Но, как ни выцеливали японцы русский танк, появился он все же настолько стремительно, что снаряды прошли мимо. Хотя один из них и сбил левую фару.

Одного взгляда в смотровые щели оказалось достаточно, чтобы понять: маневр командира с постановкой дымов удался. Пехота на какое-то время выведена из боя. Только на этом хорошие новости заканчивались. Во-первых, это ненадолго. А во-вторых, танков у противника хватает.

– Куда! Давай влево! – закричал унтер.

– Танк справа! – только и успел выкрикнуть Виктор.

Он и сам не понял, как именно умудрился его заметить. Но все же успел. Поэтому, начав было разворот влево, тут же развернулся вправо. Причем проделал это настолько ловко, что тут же вывел орудие на линию прицеливания по танку, находившемуся в передовом дозоре и сейчас на полной скорости возвращавшемуся обратно. Кузьмину осталось только подправить прицел и нажать на педаль спуска, отправляя снаряд точно в цель.

Едва грохнуло орудие, как Виктор вновь сорвал машину с места. Послышался звон, хлестнувший по ушам. Никаких болезненных ощущений. Вне всяких сомнений, прилетел очередной привет от японских наводчиков. Но и на этот раз вестник смерти прошел вскользь. Ни о каких рикошетах не могло быть и речи. Если только в лобовой броне, на что не стоило бы делать ставку. Все же двадцать миллиметров против сорока с лишним бронепробития. Конечно, оптимальные углы увеличивают защиту, но шансы даже не пятьдесят на пятьдесят.

Пробежавшись немного по прямой, Виктор вновь пустил рычаги управления враздрай, и машину резко развернуло вправо. Если уж его при этом приложило о торчащее повсеместно железо, то что говорить о командире с наводчиком, которых и вовсе болтало в башне.

Ни о какой стрельбе тут говорить не приходилось. Управлять орудием попросту не получалось. Вывести машину точно на цель, когда оно смотрит вбок, нереально. А потому «тройка» лишь производила какие-то невероятные маневры, то бросаясь вперед или назад, то разворачиваясь и порой едва не опрокидываясь на склоне.

– Юнкер! Мы долго будем танцевать? – выкрикнул командир.

– Выставляй орудие по курсу. Я сам выведу тебя на выстрел, – вновь рванув машину вперед, выкрикнул Нестеров.

Кузьмин не стал спорить и выяснять, кто в доме хозяин. Не место и не время. Но просьбу Виктора все же выполнил, коротко доложив через несколько секунд: