Инстинкт женщины - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/82
• Следующая

В девяносто третьем Рашковскому пришлось уйти. Но к этому времени в Москве уже вовсю гремели выстрелы, и криминальные авторитеты сводили счеты друг с другом. Именно тогда к Рашковскому съехались самые известные преступные авторитеты стран СНГ. И именно тогда он получил самое лестное в своей жизни предложение.

— Что у нас нового? — недовольно спросил Рашковский. — Я просил найти мне нового человека. Неужели так трудно подобрать одного нормального секретаря.

— Найдем, — вкрадчиво ответил Кудлин, — мы стараемся сделать так, чтобы тебе понравилось. — Они были знакомы много лет и говорили на «ты».

— Что у нас с Министерством финансов? — поинтересовался Рашковский.

— Центральный банк хочет отобрать лицензию у Перевалова. Минфин поддерживает это решение.

— Нужно объяснить им, чтобы не отбирали, — зло бросил Рашковский.

— Уже объяснили, — кивнул Кудлин, — завтра будет встреча в «Праге». Предупредить всех, как обычно?

— По полной программе, — кивнул Рашковский, — и не забудь позвать Перевалова. Он нам сейчас нужен.

Кудлин кивнул в знак согласия. Только он знал, кто именно сидел перед ним. Для всех остальных это был бывший правительственный чиновник, бывший ведущий сотрудник Внешэкономбанка, нынешний руководитель банка «Армада». Для посвященных — сын Давида Рашковского, одного из легендарных «цеховиков» брежневского периода, нужный человек, который заменил отца на посту «цехового судьи». И наконец, только для самых посвященных он был некоронованным королем российской мафии, своего рода вершителем судеб миллионов людей, вращающихся в сфере его интересов. Кудлин отметил у себя в блокноте фамилию Перевалова. Он знал, что от приглашений Рашковского не отказываются. Никто и никогда. Если не хотят получить вместо следующего приглашения пулю в голову.

Университетская атмосфера с ее суетой, смехом и шутками на ходу куда-то вечно спешащего молодого народа всегда радовала ее. Множество умных лиц, пытливых глаз — будущее нации — так думалось ей. А эти ребята чем-то напоминали ей и собственную молодость — период надежд, ожидания необыкновенного будущего. И становилось немного грустно, когда ей уступали дорогу, прижимаясь к стенке. Она улыбалась милым девушкам и кивала вежливым парням. А как-то услышала за спиной восхищенный шепот мальчишек, обсуждавших достоинства ее фигуры. А что, приятно…

Она по-прежнему следила за своей фигурой, установив для себя строжайшую диету, и делала по утрам двадцатиминутную зарядку. Не пренебрегала и тренажерами, которые были установлены в их спортивном зале, понимая, как важно сохранять эластичность суставов. Никому не признаваясь, ходила к косметичке, делала маски, массажи. Кожа у нее была сухой, и она пользовалась увлажняющими кремами.

В университет приехала в новом костюме, который, она это знала, подчеркивал безупречные линии ее фигуры. Юбка чуть выше колен позволяла видеть ее красивые ноги, высокий каблук делал походку упругой, соблазнительной. Уже входя в деканат, она услышала за спиной:

— Идеальная женщина. Стиль и сдержанность — сочетание потрясающее.

Она обернулась. Парень смутился. Молодому человеку было года двадцать два. Очевидно, он уже заканчивал университет. Мягкие брюки светло-серого цвета, темно-синяя куртка, под которой была видна голубая блуза. Ей понравился открытый и вместе с тем чуть насмешливый взгляд этого молодого человека. Чем-то он напомнил ей сына, который улетел в прошлом году во Францию, на учебу в Сорбонну.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулась она молодому нахалу, — как вас зовут?

— Андрей, — смущенно улыбнулся он, чуть покраснев, — извините, я не думал, что вы услышите.

— Ты говорил достаточно громко. — Она повернулась, чтобы войти в деканат, когда вдруг он спросил:

— А вас как зовут?

Это было странно. Даже интересно. Она подумала, что он наверняка моложе ее сына. И, повернувшись, ответила с улыбкой:

— Марина. Меня зовут Марина Владимировна.

— Очень приятно, — он действительно не терялся. Она пожала плечами и вошла в деканат.

Появление такой женщины не могло остаться незамеченным. Замотанный своими проблемами заместитель декана, увидев интересную женщину, вскочил со стула.

— Извините, вы Михаил Григорьевич? — начала Марина, хотя ошибиться было невозможно. Мешковатый пиджак, сидящий на тощем мужичке, словно на вешалке, несвежий галстук, чуть сдвинутый набок, заполошный взгляд — типичный трудоголик, на котором держится вся работа деканата.

— Вам звонили относительно меня, — улыбаясь, сказала женщина, — я хотела бы задать несколько вопросов.

— Марина Владимировна? — заглянул в свою тетрадь заместитель декана. — Да, мне звонили из ректората. Вы защищали у нас кандидатскую диссертацию?

— Много лет назад. Тогда одним из моих руководителей была Елизавета Алексеевна Добронравова. Я бы хотела ее увидеть. Я думаю поработать над докторской диссертацией, — объяснила Чернышева.

— Конечно, вы правильно решили, — одобрил он. — Елизавета Алексеевна, правда, не сможет быть вашим научным руководителем, но, безусловно, окажет вам большую помощь в подборе литературы. Сейчас по этой теме переведено много книг. Появились интересные работы.

— Для меня это не главное, — улыбнулась Марина, — я знаю иностранные языки… Английский, французский, испанский.

— И вы только кандидат наук? — спросил он, дурашливо замахав руками. — Считайте, что вы уже доктор. На английском языке можно найти тысячи бесценных работ, которые мы еще не сумели перевести.

— А Елизавета Алексеевна не сможет со мной поработать?

— Конечно, сможет. Но ведь она только кандидат наук, хотя и доцент кафедры. К тому же возраст… — улыбнулся заместитель декана и, спохватившись, что допустил бестактность, добавил: — Но вы не беспокойтесь. В ректорате мне поручили попросить Павла Алексеевича. Он академик, лауреат, заслуженный деятель… Если он согласится, это будет большой удачей. Мне говорили, что вы работаете в каком-то закрытом научно-исследовательском институте. Это верно?

— Верно. Раньше назывался «почтовый ящик».

— Да, да. Ой, извините, — только теперь вспомнил просьбу посетительницы, — вы садитесь, пожалуйста. У нас столько проблем. Я сейчас позову Елизавету Алексеевну.

Она вдруг почувствовала, что за ней следят. Она умела чувствовать на себе чужой взгляд. Марина обернулась. У дверей деканата стоял Андрей.

— Вы будете защищать у нас докторскую? — спросил он несколько ошеломленно.

— Я сейчас приду, — кивнул ей заместитель декана, выбегая из комнаты.

— Это вас не устраивает? — спросила она, вопросительно глядя на молодого человека.

— Я думал, вы актриса, — признался он, — или журналистка. И вы действительно знаете эти языки?

— Знаю, — вздохнула она, — действительно знаю. А почему вы спрашиваете?

— Я говорю по-испански, — признался он.

— Неужели?

Парень интересовал ее все больше и больше. Она давно не видела таких глубоких глаз. По глазам всегда можно сказать, чему они служат — телу или душе. Глаза молодого человека служили его душе.

— Где вы научились говорить по-испански? — спросила она.

— В Мадриде, — ответил он и добавил уже по-испански: — Мне говорят, что я неплохо говорю, но я не уверен в своем произношении.

— Молодец, — похвалила Марина, — произношение безупречное. Вы учились в Мадриде?

— В средней школе, — признался Андрей, — мой отец работал в Мадриде. И я учился там несколько лет. Поэтому неплохо знаю испанский и немного говорю по-английски. А вы действительно работаете в научно-исследовательском институте?

— Да, — кивнула она, — у тебя еще есть вопросы? — она невольно перешла на «ты». Ей казалось, что Андрея она знает уже давно.

— Есть. Как называется ваш институт?

Она покачала головой.

— Сообщаю для сведения, — улыбаясь, сказала она ему, — мой сын в настоящее время находится за рубежом, проходит стажировку в Сорбонне. А сколько тебе лет? — вдруг спросила она у молодого человека.

• Предыдущая
• 6/82
• Следующая