Тафгай 3 (СИ) - Порошин Владислав Викторович - Страница 20

- А чё сам? – Заупрямился Куликов, который рисковать в защите не хотел.

- Не видишь, «паровозы» висят как макаки на моих руках, - обозлился я. - Голы хером прикажешь забивать? Двигай булками, не ленись!

Я встал на точку и посмотрел на рижского судью Пликшкиса, как на своего кровного врага. Сколько можно позволять эту вольную борьбу? Ладно, когда один за руки держит, так второй защитник приноровился хватать мою клюшку и сжимать её у себя под мышкой.

- Товарищ судья, - сказал я, вспомнив какое-то латышское ругательство, этому Пликшкису, пока готси не спеша проводили смену своих игроков. – Они мою клюшку «кура», «кура», мать твою, что ж ты не свистишь?

- Йохайды играй давай, - улыбнулся рижанин.

«Что значит эта ойхайды?» – подумал я, выигрывая вбрасывание и вламываясь на пятак к воротам гостей, при этом получая удары в корпус и отвешивая их взамен.

- Отцепись от клюшки сука! – Зло зашипел я на находчивого железнодорожника. – Это тебе не рельса и не шпала! Отцепись, убью!

Но лишь через несколько секунд, когда на подмогу ворвался в самую горячую точку на хоккейном льду Саша Куликов и толкнул в плечо наглого москвича. И я, наконец-то, смог почувствовать себя не борцом без клюшки, а хоккеистом с клюшкой. Не ожидая такого смелого рейда к чужим воротам своего напарника, второй наш игрок обороны Вова Гордеев быстрее передал шайбу на левый борт «Малышу». А Боря уже при получении шайбы ловко обманным финтом убрал защитника гостей, и набросил её на ворота. Снова пришлось бить с лёту. Слава, советскому спорту, я попал и по шайбе и шайбой в ворота, 2 : 0. Второй наш успех трибуны встретили уже не так бурно, потому что к хорошему быстро привыкаешь.

- Вы чего там устроили? – Кинулся вместо поздравлений обвинять меня Сева Бобров. – А если бы защитника обрезали? А?

- Михалыч, ты скажи лучше этому «кура йохайды» со свистком, чтоб он хоть чуть-чуть с захватом клюшки боролся, нервы же на пределе, убить могу! - Зло выпалил я и уселся отдыхать, потирая ушибленный глаз.

Не знаю, что дальше произошло, не обратил внимания, отвлёкся, может судья сделал устное внушение, может гости сами решили, хватит искушать судьбу, но «паровозы» от клюшки моей отцепились. И вообще игра постепенно пошла на встречных курсах. «Локомотив», разозлившись сам на себя, попёр на ворота Коноваленко.

«Вот такой хоккей я люблю», - радовался я, когда в следующей смене мы поймали москвичей на контратаке. Я длинным пасом отправил «Малыша» в прорыв и сам тоже поспешил следом. А Боря сегодня был в ударе. Накрутил двоих так, что любо дорого было смотреть. И буквально через пару секунд на одинокого вратаря гостей Зубарева мы выскочил вдвоём, Скворцова в это время жестко приняли на корпус, и нарушение это судьи вновь пропустили. Александров показал, что сделает пас на меня, уложил вратаря на лёд, и вместо того, чтобы катнуть шайбу в пустые ворота отдал мне! Я от неожиданности чуть не промахнулся. И хорошо, что этого не произошло. Красный фонарь вспыхнул, а табло отобразило уже приятные глазу цифры - 3 : 0.

- Артисты мюзик-холла! – Бросил недовольно Бобров, когда мы вернулись на скамейку запасных.

- Михалыч, так организуй гастроли за рубежом, джинсами затаримся, магнитофонами, правда, мужики?! – Под хохот всей команды ответил я.

- Аха, танец белых голубей, - пробубнил Всеволод Михалыч.

- Рассчитаемся, - улыбнулся я, похлопав «Малыша» по каске. – Честно, не ожидал.

- Тебе сегодня нужнее, - расплылся в открытой симпатичной улыбке юный мастер прорыва.

После этой третьей шайбы «Локомотив» подсдулся. Вперёд большими силами больше не лез, а в защите вновь включил свою неприятную вязкую с множеством зацепов защиту. А когда до конца второго периода оставалось ещё сорок секунд, почётные железнодорожники «допросились». Рижский судья «кура йохайды» Пликшкис свистнул задержку клюшки на нашем центрфорварде Саше Федотове и оставил москвичей вчетвером. На розыгрыш большинства Сева Бобров бросил мою пятёрку, наверно решив, что защитник Куликов вполне сойдёт за нападающего. Кстати, правильно решил, потому что именно после его пушечного выстрела я затолкал четвёртую шайбу в ворота, попавшего под раздачу, «Локомотива».

Как я пришёл в раздевалку на второй перерыв, честно, запомнил смутно, так как когда меня поздравили с «покером», так в хоккее называют четыре забитых гола, мой организм начал медленно, но верно вырубаться. И пока хоккеисты в раздевалке пили чай, травили байки и соображали, где сегодня собраться, чтобы отметить последнюю домашнюю игру этого года, я лег на массажный стол и уснул.

Мне снились мягкие губы Ирины, её большие серые глаза, нежные руки, а потом вдруг в сон ворвался директор завода «ГАЗ» Иван Иванович Киселёв и заорал:

- Какая сегодня замечательная игра! Какие вы большие молодцы! Банкет за мой счёт! А Тафгаев ну просто… А чего же он у вас здесь спит? – Спросил директор.

На что во сне появился Сева Бобров и ответил:

- Это у нас новый способ настройки хоккеиста на нужный результат. Внушаем спящему человеку, сколько он должен в игре забить. Новая разработка советской спортивной медицины.

- Да? Тогда, не будем его будить, - тихо сказал директор и ещё раз напомнил шёпотом про сегодняшний банкет в ресторане.

***

Банкет в ресторане «Волна», лично мне напомнил День рождение маленького ребёнка, который сидит в углу и ковыряет в одиночестве новые игрушки, а за столом родители и их друзья с музыкой, танцами и алкоголем веселятся. Так и здесь, наша команда скромно попивала сок и минералку, заедая её бутербродами и маленькими салатиками, а директор завода, представители Обкома и Горкома, и другие важные почётные товарищи гуляли. Среди пирующей «важнаты» я заметил и Василька с «принцессой» Снегирёвой. Она капризно морщила носик, а мой бывший сосед по комнате метался в поисках лучших угощений и напитков. «Всё что не делается всё к лучшему», - улыбнулся я, кивнув знакомой парочке.

- Иван, - подошёл ко мне директор завода Киселёв с фужером шампанского. – Всё спросить хочу, почему ты на третий тайм-то не вышел?

Я посмотрел на посмеивающегося Севу Боброва, который мне уже успел рассказать, что произошло в перерыве перед третьим периодом, и немного помявшись, ответил:

- Советская спортивная медицина, Иван Иванович, мучительно ищет пути расширения способностей человека, но не всегда находит. Вот и в этот раз, что-то во сне пошло не так. Будем пробовать дальше, я прав?

- Знаешь, - задумался директор. - А давай играть по старинке, ну их, эти научные эксперименты.

- Не знаю, не знаю, не думаю, что прогресс возможно остановить, - кивнул с очень серьёзным видом я. – Вот если вы мне квартиру дадите, то я с этими академиками при встрече по-другому поговорю.

- Понял тебя, - коротко ответил Иван Иванович и побежал к более важным гостям.

А в это время на сцену под оглушительные аплодисменты поднялся заводской ансамбль «Высокое напряжение».

- Всё, что в жизни есть у меня! – Улыбаясь пьяненькой кривой улыбкой, объявил уже хорошенький Колян, которому видать сегодняшний матч очень хорошо зашёл.

Гитаристы ударили по струнам, барабанщик палочками брякнул по барабанам, а продуманный пианист Савелий хлопнул по клавишам и пошла настоящая веселуха, с которой команде нужно было от греха по-тихому линять. Ведь через три дня в Москве нас уже поджидали «Крылья советов» со спаренной игрой и первая сборная СССР, и не дай Бог кто-нибудь сейчас не утерпит и пустится в разнос. Во-первых, я уши оторву, во-вторых, Бобров из сборной выгонит, и в-третьих, ещё что-нибудь потом придумаем.

- Неплохо сыграли, - сказал Сева Бобров, остановившись рядом со мной. – А как Боря Александров заиграл? И окреп, и поумнел. Во втором периоде три раза отдал тебе на крюк, а в третьем две обещанные забил и ещё одну передачу выложил Скворцову. Разгром 7 : 0 – это уже не шуточки.

- Я, Михалыч, иногда на «Малыша» смотрю, вот по стилю - вылитый Тёма Панарин. Тот же правый хват, те же габариты, резкий, задиристый. – Поддакнул я, выискивая на столе какой-нибудь бутерброд с мясной нарезкой.