Запертый (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 40

После моих слов у бассейна опять стало тихо. А я… я просто ушел, сопровождаемый аж двумя крепкими вооруженными мужиками…

В свою комнату я ввалился через полтора часа. Чистый, смертельно усталый, уже ничего не соображающий. Меня допросили трижды, и я трижды повторил свой рассказ почти слово в слово. Когда начали задавать те же вопросы в четвертый раз, я просто отказался отвечать и замолк, сидя у заваленного папками стола в участке Охранки и глядя перед собой. Поняв, что смысла продолжать просто нет, мне подсунули две бумажки — о неразглашении увиденного в тоннелях и о ознакомлении с тем, что я временно отправлен под домашний арест. Я ничего не стал подписывать. И только улыбался в лица наседающей на меня двойки следователей, что-то говорящих про сурверскую ответственность. И снова они поняли, что от меня ничего им не добиться. Так что меня просто посадили в электрокар и довезли до дома.

Я вошел, уронил у входа мешок с грязной одеждой, сделал еще пару шагов и упал в постель. Вырубился я еще в подлете к подушке.

Темнота…

И вот я уже медленно спускаюсь по окутанной туманом мокрой лестнице в нижний путевод, а там меня поджидает голодная мерзкая тварь…

Проснулся я сам.

Это, кстати, было моей последней осознанной мыслью перед засыпанием — я проснусь сам или меня поднимут силком?

Я проснулся сам. И впервые за нескончаемые последние часы не почувствовал никакой боли. Обрадованно шевельнулся и… глухо застонал в мокрую от слюней и пота подушку.

Вот же ш… Коварное тело только и ждало, когда тупой мозг прикажет мышцам пошевелиться, чтобы тут же ответить ему на эту глупость взрывом абсолютно всех нервных окончаний, чьи злобные обжигающие импульсы сошлись где-то в затылке. Меня освежевали что ли? Мельком глянув на плечо, обнаружил серый рукав и красную заплатку. Чужие шмотки?

Ах да…

После того как я принял душ, мне подарили сменную одежду, что больше походила на тестовое задание начинающего портного, имеющего при себе лишь мешок из-под муки и садовый секатор…

Повозившись, преодолевая боль — а я неплохо научился этому делу преодолевания — я уселся на кровати и некоторое время сидел и смотрел перед собой, чувствуя как в черепушке оживает ее родная боль — головная. В висках стучало, а затылке кололо, где-то в центре крутилось что-то тошнотворное… В общем обычное утро правильного сурвера Амоса Амадея, носителя Великого имени и все такое…

Горько улыбнувшись, я безошибочно уронил руку на край стола, придавив запас таблеток. Время принять ставшие невероятно важными в моей жизни лекарства. Две обезболивающего и одна противовоспалительного.

А где-то там в грязном мешке было кое-что от Дугласа… Назовем это жидким бонусом рода Якобс….

Заставив себя доковылять до двери, я открыл мешок и вытащил из него небольшой пластиковый пакет. Внутри нашлось две доверху полные стеклянные баночки с закручивающимися крышками. Открутив первую, я принюхался и удовлетворенно улыбнулся — пахло тем, чем нужно. Рыбий жир… Я отхлебнул прямо с банки — сделал огромный глоток этой не слишком вкусной жижи. Вернувшись к кровати, поставил банки на стол, смыл остатки жира с языка водой и с задумчивостью опять посмотрел в сторону двери.

Пора выяснить свой статус.

В комнату меня сопровождали и пока я открывал дверь и ввалился внутрь, успел заметить, что из электрокара вышел дюжий мужик в форменном комбезе и с кобурой на поясе. Он занял позицию слева от двери и прислонился спиной к стене. Все было кристально ясно — меня считают за изворачивающегося преступника и возможно психопата. Доверия нет, но пока что разрешили отправиться под домашний арест. Пока что…

Приоткрыв дверь, я глянул влево. Никого… Открыв шире, высунулся и глянул вправо — никого.

Вообще никого нет рядом. Я инстинктивно посмотрел и в ту сторону, откуда в меня швыряли проклятым попрыгунчиком. Там тоже никого. Надо же… даже удивительно, что никто не сторожит меня и не пытается проломить мне голову. Что ж… раз пока я никому не нужен, то самое время воспользоваться этим даром судьбы и отправиться в…

Вот же дерьмо…

Стоя с высунутой за дверь головой, я зашелся в приступе откровенно безумного смеха. Нет… не смеха… хохота… я в голос хохотал, наполняя Манеж перекатами своего голоса. Этот хохот отражался от стен и возвращался обратно ко мне будто не в силах расстаться. Показавшаяся вдали согбенная фигурка с тачкой вздрогнула и поспешила развернуться и двинуться прочь.

Отсмеявшись, я с всхлипом вытер заслезившиеся глаза и втянул башку обратно в комнату.

Вот же дерьмо…

Да пошли вы все нахрен!

Нахрен!

Идите вы все в жопу!

Удивительно… но меня почему-то разочаровало отсутствие хоть кого-нибудь из моих недругов. Как так?! Да какого хрена?! Ведь вы все твари давали мне ту самую мотивацию оставаться не самим собой — дешевкой размазней — а новым Амосом! Лишь видя ваши наглые сучьи рожи я ощущал в себе потребность отвечать ударом на удар! Я ощущал как кровь вскипает в моих жилах, а в затылке начиналась бешеная пульсация, что застилала багровой завесой мои глаза…

Где вы все?

Неужели вы поняли мой главный секрет — без вашей ненависти и без ваших ударов мне не продолжить свою… эволюцию…

— Я жажду ненависти и боли — рассмеялся я, держась за раскалывающуюся от внезапной боли голову — С-сука! Я хочу вашей гребаной ненависти! Постоянно! Дайте мне ее! Дайте! А-а-а-а-а-а-А-А!…

Мой крик прервался на самой громкой ноте. Задумчиво замерев посреди комнаты, стоя на расплющенном мешке с грязной одеждой, я неспешно почмокал губами и прислушался к своим ощущениям. Точно? Или желания обманывают меня? Да нет… прямо вот точно… я отчетливо чувствую этот требовательный безмолвный крик изнутри себя…

Шагнув к столу, я схватил початую баночку с рыбьим жиром, содрал крышку и принялся жадно глотать вонючую тягучую жижу. Рыбий жир липким потоком проник в мою глотку и потек вниз по пищеводу, стремясь к изнемогающему от голода желудка. Да… о да… Отбросив опустевшую банку — не забыв пробежаться жадным дрожащим языком по горлышку и внутренним стенкам — я вцепился во вторую банку. И снова рыбий жир потек в меня…. И я не останавливался пока не выпил все до капли. Задрав голову, я поймал последнюю каплю высунутым языком и застонал от сотрясшего меня удовольствия. Как же хорошо…

Как же мне хорошо…

Как же вкус-с-с-сно…

Рыбий жир — это вещь. Это прямо ВЕЩЬ… Как же я раньше этого не понимал?

Не просрусь ли я от такого количества?

Нет… не просрусь — ответ всплыл сам собой, дав мне полную уверенность, что содержимое баночек будет с благодарностью поглощено моим телом. Вот только… маловато… еще хотя бы одну баночку такого же объема — на сегодня.

На сегодня? Удивленно встряхнув головой, я подхватил с пола мешок, глянул на электронные часы, сгреб горсть монет и шагнул за порог, едва не столкнувшись с замершей перед моей дверью девчонкой в приметном комбинезоне.

— Сраные Шестицветики — проскрипел я, с трудом удержав себя от безумной силы желания схватить эту тварь за глотку — С-с-суки…

— Я парламентер! — пискнула худенькая девчонка в раскрашенном комбезе. От нее пахло лимонным мылом, персиковым шампунем и… страхом… — Я подарок!

— Кто-кто? — не понял я, рывком чуток приходя в себя и вдруг понимая, что последние минут этак пять я вел себя не совсем адекватно.

— Парламентный подарок!

— Кто?

— Можешь меня взять!

— Че?!

— Ты дебил или девственник?

— Брезгливый дебил? — предположил я.

— Тварь!

— Ага…

— Ой…

— Ага…

— Прости… но ты сам начал швыряться словесным говном! Короче — я проявление доброй воли Шестицветиков. Они не хотят продолжения войны с тобой, Амадей Амос! Забудем былое, говорят они! Будто и не было ничего! Понимаешь?

— Вроде да…

— Меня брать будешь? И не подумай — я тебе не плоти кусок! Я с характером! Но я за мир!