Падение Твердыни (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 51

С этим письмом, я помчался к королю и сказал, что он как хочет, а я отбываю сегодня вечером, поскольку без меня всё разваливается и если он не хочет добираться пешком, то прошедшего месяца было вполне достаточно, чтобы закончить все дела и найти вассалов, которые будут его сопровождать. Король понятное дело не был в восторге от подобных новостей, но ознакомившись с письмом, признал, что да, ситуация требует отчаянных мер, и маховик ускоренных сборов тут же запустился.

Королева была в обеденном зале и ещё не знала, почему внезапно мужчины забегали, а я тем временем подсыпал в её стакан снотворного, которое так хорошо подействовало вчера и на герцога с сыном, так что вскоре фрейлины уже уносили внезапно почувствовавшую себя дурно королеву. К которой кстати Ричард так и не зашёл, перед отъездом, заглянув на полчасика к молодой смазливой даме, и выйдя оттуда бодрым шагом, продолжив распоряжаться отбытием.

Я же, успел зайти к Филиппу, сказав, что выполнил все наши договорённости и вскоре после убытия короля его ожидает приятное знакомство с невестой, заодно напомнил ему о последствиях нарушения договоров со мной. Испуганные тем, что произошло с герцогом Иоанном, он с советником понятное дело подумали на мою причастность к этому событию, и сколько бы я ни старался убедить, что просто так совпало божье проведение, они конечно же мне ничуть не поверили, но зато постарались убедить, что в этот раз до последней строчки договора выполнят всё там написанное. Большего мне не требовалось, поэтому пообещав смотреть за Людовиком, как за собственным сыном, я отбыл дальше по делам, коих стало резко много из-за срочного убытия из Лондона.

Вся столица, взбудораженная экстренным отъездом короля, только сейчас узнала, что он оказывается вместе с Венецианцем, отправляется завоёвывать Иерусалим. Горожане, крутя пальцем у головы интересовались, что там происходит в королевском дворце, если брат короля спит со свиньями, а сам король отправляется на верную смерть. Тут же нашлись доброхоты, которые объяснили, что видимо их добрый король не выдержал позора, в который вверг его брат, решил смыть его с себя в этом безнадёжном походе. Эта новость была понятна горожанам, и они повалили на пристань, чтобы отговорить короля от такой самоубийственной, как им казалось миссии. К сожалению, было уже поздно. Стража никого не пускала к кораблю, куда грузили лошадей, поскольку люди уже заняли место на палубе и вскоре гигантский корабль отчалил прочь.

Город едва не погрузился в траур, а ненависть народа по отношению к герцогу Иоанну стала ещё сильнее, ведь горожане любили своего короля всем сердцем и только появление на улицах официального регента, их ещё более любимой Алиеноры Аквитанской, остановило смуту и кое-как успокоило народ. Ведь королева-мать объяснила, что это не самоубийственная поездка, поскольку у Венецианца есть своя личная армия, которую он предложил возглавить своему старому другу, который лучше знает те края и арабов, чем он, поскольку возглавлял ранее Третий Крестовый поход.

Узнав, что король не решился самоубиться, а лишь отправился на очередную войну, коих провёл бесчисленное множество, люди сразу повеселели, но плевков и проклятий в сторону его брата скотоложца всё равно не стало меньше.

23 мая 1204 года от Р.Х., Кельтское море

Когда мы наконец удалились от берегов острова на значительное расстояние, я прилюдно приказал капитану идти на всех парусах, не приближаясь к материку, поскольку мы очень спешим. Тот, посвящённый мной ночью в эту тайну, бодро говорил: — «Слушаюсь» и гонял матросов, непонимающих, что происходит по нескольку часов кряду, имитируя спешку и срочность.

Больше всего, удивились принцы, когда оказавшись на корабле вместе с Ричардом Львиное Сердце, поняли, что оказывается его величество плывёт на ту же войну, куда направляемся и мы сами. Тут они погрустнели, поскольку думали, что настала свобода, а на самом деле зоркий королевский взгляд всегда теперь присматривал за ними.

Я, как и обещал сделал их юнгами, выдав нужную форму, так что они вместе со всеми драили палубу, лазали на реи, ну кроме конечно того, что не выполняли остальную грязную работу, какую обычно поручали простым юнгам, и жили в отдельной офицерской каюте. Я в конце концов был же не идиотом, чтобы будущих королей ставить совсем уж наравне с безродными детьми. Так что официально они были для всех юнгами, но все прекрасно всё понимали. Даже король Ричард, когда узнал об этих нюансах, проворчал что-то одобрительное в мою сторону, хотя по большей части был занят со своими вассалами, большая часть из которых была с ним в прошлом походе, составляя планы военной кампании. Когда у меня было время, я слушал их, а они всё спокойнее реагировали на мои внезапные появления. Король ко мне снова был относительно добр, так что и рыцари перестали сурово зыркать в мою сторону. Правда едва я заикнулся Ричарду о том, действует ли его закон о дуэлях в других странах, как он тут же запретил мне и своим вассалам приближаться друг к другу ближе, чем на три шага. Причём мне ещё и погрозил кулаком, припомнив смерть девяти молодых людей.

***

25 июля 1204 года от Р.Х., Акра

Конечно, такого стремительного движения рыцари не ожидали. Огромный с виду корабль под прямыми парусами и попутном ветре выжимал шестнадцать узлов скорости и несмотря ни на какие шторма упорно шёл вперёд, поскольку управлялся чрезвычайно опытной командой. За всё время, мы сделали только две остановки пополнить припасы: на Сицилии, по просьбе короля и в Александрии. Кроме меня никто не знал зачем мы там остановились, а я и не собирался никого в это посвящать. Просто ночью спустился по верёвке за борт и вплавь доплыл до берега, отправившись по адресу, переданному мне сеньором Алессио, искать Пьетро Делфи. Который вскоре и обнаружился в компании арабских купцов. У меня было сначала желание с ним поговорить перед убийством. Выяснить причины его ненависти ко мне, но потом я передумал. К чему мне эти знания сейчас, когда у меня всё хорошо? Так что дождавшись поздней ночи, я подкараулил, когда он пошёл отлить, и просто зарезал его в уборной, там и оставив труп.

Действовал я один только по той причине, что дело было уж крайне деликатное и сеньор Бароцци никогда и ни от кого не должен был узнать, от чьей руки умер его сын. Так что пришлось провоняться в человеческих испражнениях и немного поплавать, но зато вернуться на корабль под утро, всполошив смену, едва не пристрелившую меня, когда увидела взбирающегося на борт человека. Я их успокоил, сказав, что решил пораньше поплавать и отправился в каюту к сеньору Джакопо. Моя, самая большая, была оккупирована Ричардом и частью его самых знатных лордов, поэтому-то все реликвии также были перемещены к нам, чем вызывали у сеньора Джакопо постоянный священный трепет, когда он видел, что я ложусь на деревянные ящики с таким ценным содержанием внутри, укрытые поверх лишь одним матрасом.

Закончив личные дела, мы снялись с якоря уже в полдень и в дальнейшем без остановок добрались до Акры, которой сейчас фактически заправляли тамплиеры. У Иерусалимского королевства конечно были официальные правители, но фигурами они считались чисто номинальными, магистр на нашей встрече в Лондоне сказал не заморачиваться по этому поводу, поскольку препон мне от них не будет ни малейших.

— Земля! — громкий крик с вороньего гнезда уведомил нас о прибытии, но вскоре и мы сами, увидели знакомые большинству здесь присутствующих очертания береговой линии.

Рядом со мной остановился Ричард, в сопровождении пяти самых доверенных лордов и показал мне правую руку, которая дрожала.

— Представляешь Витале, я сам не ожидал, какой оказывается след оставило у меня в душе то поражение, — спокойно сказал он, не стесняясь своей слабости.