Путник. Капитан «Неуловимого» (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 18

- Два боевых кораблях в четырёх кабельтовых слева по борту.

- Боевая тревога! - сразу же в ответ прокричал я. - Срочное погружение!

Как я прошляпил этих двух финнов, что судя по курсу шли из Германии в Финляндию? Да прикорнул чутка, сам не заметил, как клюнул носом, а тут и тревога. А при рассвете мы и финны одновременно обнаружили друг друга, зазвучала боевая тревога. Когда раздались первые разрывы, рубка «семёрки» уже скрылась под водой. М-да, а Мальков молодец, натренировал до автоматизма команду, и пусть тренировки проходили пока лодка стояла пришвартованная к пирсу у судоремонтного завода, первые погружения были в этом первом нашем боевом-учебном походе, действовали те быстро, так что успели, хотя по немецкому нормативу на срочное погружение тратилось чуть больше минуты. А вот корабельный состав противника меня заинтересовал. Там был большой буксир, военный, орудия и зенитки имелись, а также старая канонерская лодка, которая достался финнам ещё от русского Императорского флота. Немцы передали. Кажется, этот «Уусимаа», если память меня не подводит. На боевом мостике есть журнал с силуэтами всех боевых кораблей финского ВМФ, нужно глянуть и убедится, а пока команда, рассредоточившись по боевым постам, я тоже в центральной рубке управления находился, готовились к бою. То, что капитан канлодки оставит нас без внимания, я сильно сомневался. Конечно у нас немецкая подлодка, но благодаря командующему БФ, информация о трофее так разошлась, что об этом разве что глухие не знали. Да и они знали, прочитав в газете и посмотрев фото трофея.

Ну как я и думал, на корме канлодки засуетилась команда бомбардиров, подготавливая глубинные бомбы. Быстро подсчитав их, выяснил что на борту их двадцать две. Что ж, вот и возможность испытать лодку и команду, учёба в боевом походе.

- Приготовить кормовой торпедный аппарат, - приказал я, и старпом продублировал команду. Финны проскочили, наши маршруты пересекались, и находились за кормой, разворачиваясь. Похоже буксир тоже в загоне решил поучаствовать. Это он зря, будет мешать канлодке.

- Дифферент на нос тридцать градусов, - приказал я.

Приказ был несколько странным, но его без сомнений начали выполнять, палуба стала заметно кренится в сторону носа, а корма всплывать, а я, делая счисления по гирокомпасу, штурман мне передавал его показания, надев наушники акустика, мне же нужно как-то залегендировать то как я, не видя, а только слыша, потопил два боевых корабля противника, а я оба на дно собирался пустить.

- Кормовой торпедный аппарат готов, - приступило сообщение из кормового отсека.

Быстро проверив Взором, скривился, торпедисты пусть и проводили теоретические тренировки, в спешке допустили стандартную ошибку. Не стравили воздух с цилиндра пневмопуска, то есть после пуска торпеда не покинет аппарат, а будет в холостую работать винтом, пока не закончится заряд.

- Проверить систему предохранителя торпедного аппарата, - приказал я.

Приказ по цепочке ушёл торпедистам, где старший, это был боцман, грязно выругавшись, поняв, что ему подсказали его ошибку, стравил воздух. Однако я не торопился. Буксир делал большую петлю, возвращаясь к тому месту, где финны видели нас в последний раз, и пока в створ хода торпеды не попадал, пришлось доработать машинами. Я решил начать именно с него, поиграв с канлодкой в кошки-мышки.

- Малый ход, два румба влево… Стоп машины, - приказал я, и убедившись, что буксир точно к цели, отдал приказал. - Кормовому аппарату товсь.

- Есть товсь, - ответил по внутренней связи боцман.

- Пуск.

- Есть пуск… Торпеда ушла.

Корма чуть подскочила, освободившись от тяжёлой сигары, а я уже отдавал следующие приказы, акустик с канлодки нас засёк.

- Убрать дифферент… самый полный вперёд.

Пока старпом командовал и уводил выровнявшуюся лодку в сторону, а то над нами уже падали глубинные бомбы, медленно погружаясь на глубину, а я, комиссар и двое командиров стояли с секундомерами. Хотя я за торпедой наблюдал Взором. Три секунды длилось ожидание, пока не донёсся до нас звук разрыва, а чуть позже дошла и ослабленная ударная волна, всё же противник был рядом. Я немного ошибся со скоростью торпеды, та вошла не в центр борта буксира, а в корму, оторвав его напрочь. Агония длилась двенадцать секунд, финны даже шлюпки спустить не успели, а водица холодная, конец сентября всё же, уже лёд появляться кое-где начал. Ну насчёт льда я хватил, но действительно холодно, пар от дыхания был. Вахтенные наверху в свитерах и утеплённых робах службу несли. По всем отсекам «семёрки» раздались радостные вопли, звук разрыва слышали все. Разозлившаяся команда канлодки усилила поиски, но первые три бомбы рванули в стороне, мы покинули место пуска торпеды, уходя в сторону, и готовя носовые торпедные аппараты, два из четырёх.

- Глубина шестьдесят метров, стоп машины, дифферент на корму тридцать пять градусов, - командовал я.

Пока приказ выполнялся, я вернул наушники акустику и найдя журнал с указанием силуэтов боевых кораблей финского флота быстро нашёл нужный. Хм, а ведь я о нём читал сводку. На этих финнах уже есть кровь наших парней, потопили малый сторожевой катер. Заодно нашёл по силуэту что за буксир мы потопили, это «Войма» оказался, у финнов он как ледокол числился. Вернувшись к акустику, я снова надел наушники и продолжил командовать. Канлодка уже отбежала в сторону, к слову, они сбросили небольшую шлюпку, к которой плыли выжившие с ледокола, восемнадцать человек. На палубе много народу было, у орудий расчёты, там их три, довольно крупных, вот и выжили. Те, кого в воронку не затянуло.

- Средний ход, пять румбов вправо… Стоп машины… держать курс прямо, малый ход… - командовал я, наблюдая за канлодкой, та сбросила ещё шесть бомб, а хороший у них акустик, довольно точно наводит на нас, но если они сейчас не сменят курс, точно попадут под залп торпед. А может и не залп, хватит и одной, чтобы пустить канлодку ко дну.

- Первый торпедный аппарат товсь.

- Есть товсь, - донеслось из динамика.

В носовом отсеке торпедисты учли ошибку команды кормового торпедного аппарата, я проверил, тут всё нормально, так что убедившись, что финны менять курс не собираются, бомбомёты снова заряжают, скомандовал:

- Пуск.

- Есть пуск… Торпеда ушла.

Торпеда благополучно покинула аппарат и устремилась вперёд, поднимаясь к поверхности, глубина у той стояла стандартная, два метра. След на канлодке заметили, но практически у борта. В этот раз попал куда хотел, точно в центр, отчего раздался взрыв и у борта поднялся огромный фонтан воды. Да, этого канлодке хватило, та разломилась пополам, ни о какой борьбе за живучесть и речи не шло, разве что у шлюпок, я же под радостные крики команды, сказал, возвращая наушники акустику:

- Вот так, товарищи, две торпеды - две цели. Первый корабль затонул, второй разрушается и тонет. Закрыть люки торпедных аппаратов, всплываем на перископную глубину. Готовность зенитчикам. Приготовить ручные пулемёты.

- Есть, - козырнул старпом.

Осмотревшись в перископ и убедившись, что кроме двух шлюпок полных финских моряков никого нет, отдал приказ на всплытие. После чего, когда часть команды разбежались по орудиям, заряжая, а пулемётчики установили на леерах «МГ-34», я скомандовал:

- Задний ход.

Так как к финнам мы всплыли кормой, то я не стал разворачивать лодку, так тарахтя дизелями та и подошла к финнам. Узнав на каком языке, кто говорит, нашёлся знаток русском, опросил того, и старпом занёс в вахтенный журнал названия и типы уничтоженных нами кораблей. Отойдя от палубного орудия, я поднялся на рубку, и приказал:

- Пулемётчики, целься по шлюпкам… Огонь!

Один пулемётчик сразу открыл огонь, пятная борта шлюпок полевыми пробоинами, кричали люди в них, но выстрелы заглушали. Тот выпустить только одну очередь успел, когда комиссар, с перекошенным от ярости лицом, дёрнул того с силой за плечо, приказывая прекратить огонь, отчего тот невольно это сделал.