Длинный (СИ) - "AlexOTimm" - Страница 9

После того, как он закончил свой рассказ, и увидел слегка обладевшую физиономию друга, понял, что слегка перегнул палку. Такое количество информации просто невозможно запомнить с одного рассказа.

— Ладно. — Успокоил он приятеля.

— Просто запомни, что отныне ты Шумилов Алексей Николаевич. А все остальное я после напишу на листке бумаги, ты выучишь и запомнишь.

— А ты тогда теперь кто?

— А я твой единокровный брат. Шумилов Семен Николаевич. Только у нас разные матери. Мою, так называемую «мать» Александру Матвеевну Шумилову признали «виновною в хранении взрывчатых веществ и бомб с целью, противною общественному спокойствию» и приговорили к 15-летней Нерчинской каторге. Именно там в Нерчинске я и родился на два года раньше тебя.

— Так, кто ж такой Шмидт?

— Да жил один лейтенант, который был неравнодушен к тому, что страною правили цари. И он пошел в революцию. В 1905 году устроил на крейсере «Очаков» бунт. Правда его бунт не увенчался успехом, и продолжался всего полтора часа. Но зато прославился и нынешние власти считают его одним из борцов, стремящихся к свержению самодержавия. А есть еще книга. Она называется «Золотой теленок».

Длинный на некоторое время замолчал, вспоминая, когда же эта книга была написана. А учитывая, что действия в ней проходили в тридцатые годы, выходило, что, до ее создания еще минимум десять лет, а то и больше. Впрочем, Леха скорее всего вскоре забудет об этом разговоре, а если вдруг вспомнит, когда эта книга появится, тогда и буду думать, как оправдываться за это.

— Так вот в этой книге рассказывается о неких мошенниках, которые в целях получения материальной помощи, объявляли себя детьми этого лейтенанта. Ну и естественно полуграмотные руководители порой эту помощь оказывали. А как отказать сыну революционера, сложившему свою жизнь за всеобщее благо. Вот и мы с тобой, тоже дети. Правда не лейтенанта Шмидта, а наркома Шумилова, погибшего в Ташкенте. Но хрен редьки не слаще. Козырять конечно этим не стоит, но при случае вполне можно разок и упомянуть это обстоятельство. Вдруг да поможет в трудную минуту. Ну а не поможет придумаем, что-то еще. К тому же Ташкент далеко и там мало кто бывал, следовательно, любая чушь об этом городе сойдет за правду, главное не увлекаться.

— Какая чушь?

— Ну там, расположение и название улиц, домов. Короче можешь выдумывать что хочешь все равно проверить будет трудно, главное самому не путаться.

Поезд между тем уносил наших героев все дальше и дальше, а мальчишки прижавшись друг к другу, чтобы согреться задремали под монотонный стук колес.

Ехали долго. Просто сходить с поезда на полустанке или в какой-то деревне не было смысла, там своих дармоедов хватает. Нужен был достаточно большой город, где можно было бы поискать работу, а при ее отсутствии уже решать что делать и как жить дальше. Благо, что провизии взятой со склада оказалось вдосталь и заботиться об этом во время пути, не было нужды. Разве, что о воде. Но сейчас, когда на железной дороге царствуют паровозы, проблем с водой не наблюдалось. Поезд останавливался чуть ли не на каждом полустанке и везде имелся водопровод, где можно было и напиться, и привести себя в порядок и запастись водой в дорогу, благо что опытный приятель отыскал на складе пару фляжек и было куда эту воду наливать. Единственное, что заботило друзей, так это верхняя одежда. На складе, обнесенном ими в городке не оказалось ничего, что можно было бы прихватить с собою, поэтому Длинный уже покидая склад прихватил пару шерстяных гимнастерок, самого большого размера, что смог отыскать. И уже качаясь на стыках рельс, видя, что Леха ежится от холода, достал одну из них и разрезав от горловины до самого низа предложил ему одеть на себя.

Приятель вначале возмутился такому варварству. Еще бы, разрезать новенькую гимнастерку, чтобы использовать ее вместо куртки!

— А не проще было бы натянуть ее через голову? Всяко теплее было бы.

— Точно! — с улыбкой ответил Длинный. — А первый же встреченный мужик, увидев бы новенькую гимнастерку на беспризорнике, разумеется прошел бы мимо, только с восторгом похвалив паренька за такую прекрасную одежку. А так глядишь и не позарится.

Леха с каждым разом все больше удивлялся практичности приятеля. Вроде бы и портит вещь, а с другой стороны глянешь, и получается, что так и нужно. И ведь не поспоришь! И откуда только берется у него все это?

Еще находясь в поезде, Леха попытался выбросить освобождённую от консервов жестяную баночку. Уже было замахнулся, но Длинный подмечающий все, успел перехватить его руку и отобрал банку сунув ее в вещмешок. А на вопрос зачем, пояснил.

— Во-первых, ты ее не до конца освободил, и там еще остался на стенках жир. Вот будем готовить что-то горячее и вполне можно будет ополоснуть ее, и похлебка станет вкуснее. Во-вторых, из этой баночки получится вполне приличная кружка. У нас теперь есть настоящий чай, и будешь пить из нее как в старые добрые времена. Может даже вспомнишь как правильно себя за столом вести, а то чавкаешь, как поросенок. И в-третьих, не нужно разбрасывать мусор где попало. Скоро наступить будет некуда, опасаясь порезаться. Это щас ты в гавнодавах, а забыл, как босиком бегал?

Приятели сошли на станции довольно большого города. С одной стороны, это говорило о том, что здесь имеются уже свои ватаги беспризорников, и встраиваться в них или пытаться жить своим умом будет непросто, а с другой стороны, большой город давал какую-то надежду, что прокормиться здесь будет легче. Правда Длинный прочтя название города, вывешенное на крыше вокзала, тут же схватился за голову и покачав ею, вынес вердикт.

— Да, Лёха, попали мы с тобой, как кур во щи.

— «Царицын». - прочел Лепеха надпись на здании. — Город, как город, чем тебе он не нравится?

— Эх, Лепеха, знал бы ты, что здесь начнется через пару месяцев, не говорил бы. Ну да ладно. Попробуем пока устроиться здесь, может обойдется.

— А чё, здесь должно начаться Сём?

— Неважно. Поживем увидим.

Комнатку, даже самую захудалую снять не удалось. Не помогли даже справки, предъявляемые хозяевам, и слова Длинного о том, что они не какие-то там беспризорники, а вполне порядочные граждане и готовы оплатить жильё как положено. А в одном доме, на них просто натравили собаку. Но Длинный моментально выйдя на шаг вперед, задвинул Леху себе за спину, основанием раскрытой ладони выброшенной вперед руки, слегка коснулся носа собаки и что-то прошипел. От этого казалось совершенно безобидного действия, псина тут же отпрыгнула назад, припала на передние ноги и обиженно поскуливая отползла в сторону, спрятав морду между лап. Хозяин стоящий тут же и предвкушающий развлечение, удивленно переводил взгляд то на своего пса, то на стоящего перед ним парня, но в конце концов скорчив зверскую рожу, захлопнул калитку и ушел в дом, что-то буркнув на ходу. Все это было так неожиданно и главное смешно, что Леха, едва сумел сдержать себя от рвущегося наружу смеха.

В общем помыкавшись так пару дней, друзья решили, что не стоит дальше испытывать удачу и стали устраиваться самостоятельно. Можно было разумеется пристроиться в каком ни будь домишке, благо, что многие из них стояли пустыми. Но Длинный не захотел этого делать, сказав:

— Это сейчас они пустые, а как обживемся, обязательно хозяин найдется и выгонит. Были бы мы чуток постарше, другое дело. А так даже и связываться не стоит.

Вполне приличные развалины, разрушенной церкви, отыскались на окраине города. После того, как Длинный облазил развалины вдоль и поперек, был вынесен вердикт — годен с ограничениями. Леха же, глядя, как приятель совершенно бесцеремонно расхаживает по разрушенной святыне, небрежно отпихивая в стороны камни, мусор и остатки мебели, неистово крестился и шептал про себя молитвы, прося прощение не только за себя, но и за Длинного говоря:

— Прости нас Господи! Он не ведает, что творит.

А когда, Длинный вынес свое решение о том, что жить отныне будем именно здесь. Наотрез отказался, мотивировав это тем, что негоже осквернять храм своим присутствием. Длинный внимательно выслушал своего друга, а затем стал задавать вопросы.