Цена соблазна (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 4

– Послушайте, я не…

Пальцы сжали отвердевший сосок, сладкая нега охватила тело. Заглушая стон, он снова прильнул к ее губам. На этот раз поцелуй был другим. Томным. Обещающим. Дразнящим.

Рука нежно ласкала затылок, шпильки выпали, и каштановые пряди рассыпались по плечам. Чарльз с удовольствием пропустил их сквозь пальцы, наслаждаясь шелковистой гладкостью. Одна прядь упала на грудь, он медленно провел по ней рукой.

Девушка всхлипнула, выгибаясь навстречу мужской ладони, заерзала на столе. Она желала его так же страстно, как и он ее. От осознания этого, в голове зашумело. Все еще лаская девичью грудь, Чарльз опустил вторую руку девушке на бедро. Она дернулась и попыталась свести ноги, но он удержал. Осторожно одну за другой поднял юбки, обнажая стройные ноги в шелковых чулках. Одобрение сверкнуло в темных глазах.

– Какие красивые, – хрипло сказал он, едва касаясь пальцами подвязки. – Ты вся красивая…

Волна жара вновь прошлась по телу.

Еще прикосновение. Дыхание сбилось. Чарльз еле сдерживался, чтобы не накинуться на девушку и не овладеть ей. По телу пробегала дрожь.

– Пожалуйста, – она заерзала на столе, невольно потершись о тело мужчины. – Пожалуйста…

– Нетерпеливая девочка, – прошептал Чарльз, прикусывая мочку уха.

Протяжный стон был ему ответом. Он выдохнул и принялся прокладывать дорожку из поцелуев, рисуя языком узоры на нежной коже. Горация искусала губы, пытаясь сдержать стоны. Прикосновения казались сладостной пыткой. Она разочарованно застонала, когда мужчина отстранился от нее.

– Сиди смирно, – хрипло приказал он, опускаясь на колени.

Несколько секунд он любовался открывшимся ему видом, а потом слизнул выступившие на нежной коже капельки. Горация охнула и вцепилась пальцами в край столешницы. Она и не знала, что мужчина может целовать ее там. Она не сразу поняла, что его язык вторгся в ее лоно, где-то на краю сознания промелькнула мысль о приличиях, но она пропала, погребенная под волной неизведанных ранее ощущений. Они полностью поглотили ее, а тело сотрясала сладостная дрожь. Перед глазами то и дело вспыхивали яркие искры, точно фейерверк, который Горация видела несколько лет назад.

– Пожалуйста! – она не понимала, о чем просит, но Чарльз прекрасно знал.

Подхватив девушку под ягодицы, он бережно опустил ее на ковер, продолжая ласкать податливое тело.

– Пожалуйста!

Она в нетерпении приподняла бедра, и он вошел в нее, разрывая тонкую преграду. Вскрик утонул в поцелуе. Чарльз замер. Горация в нетерпении шевельнула бедрами, и он задвигался, наращивая темп.

Они одновременно достигли пика удовольствия. Чарльз гортанно зарычал и рухнул рядом с девушкой. Рубашка пропиталась потом и липла к коже, так и не снятый галстук натер шею, а швы сюртука впились в тело. Надо было снять одежду, но он был не в силах пошевелиться.

Чарльз бросил взгляд на девушку. Все еще находясь во власти любовной неги, она лежала, прикрыв глаза, платье помялось, обнаженная грудь вздымалась. А ведь он даже не спросил ее имени.

Чарльз лениво улыбнулся. Конечно, надо было объясниться, но это можно сделать и позже. Библиотека плотно запечатана, Камилла все поймет, а остальным гостям не стоило заходить в святилище знаний.

Удовлетворение смешалось с усталостью, и он заснул, прижимая к себе драгоценную находку. Свою истинную пару.

Горация вынырнула из пленительной дремы. Прохладный воздух ласкал обнаженную кожу, тело охватывала сладкая истома. Голова покоилась на плече у мужчины. Он так и заснул в одежде, не развязав даже смявшийся галстук.

При воспоминаниях о том, как она цеплялась за маслянистый шелк, когда мужчина целовал ее, Горацию захлестнул стыд. Остальное она предпочла не вспоминать, хотя развратные картины так и мелькали перед глазами.

– Боже, – тихо прошептала она. – О, Боже!

Вслед за стыдом пришел страх. От мысли, что кто-то может войти и увидеть ее обнаженную в объятиях незнакомого мужчины, руки похолодели, а к горлу подступила тошнота.

Горация осознавала, что отныне она порочная женщина. Пусть даже никто не узнает, что произошло в этой комнате, но ведь она сама знает! Как и мужчина, лежащий рядом.

Девушка внимательно посмотрела на него. Некрасивый, но в нем было то, что называют породой. Высокий лоб, нос с горбинкой, тонкие губы.

При воспоминании о том, где ее целовали эти губы, щеки запылали, а низ живота скрутило от желания. Горация тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение. Должно быть, она совсем распущенная, если желает повторения случившегося!

Она еще раз взглянула на спящего, он улыбнулся и прошептал что-то.

Осторожно, чтобы не разбудить, Горация встала, оправила платье, понимая, что разгладить его не удастся, и выскользнула прочь.

Она не помнила, как добралась до своей комнаты, небольшой каморки, смежной с шикарной спальней Эммы. Закрыла дверь, прислонилась спиной, словно это могло кого-то остановить.

Звук шагов по коридору заставил вздрогнуть.

– Эмме нужна другая компаньонка, милая! Эта девочка плохо справляется со своими обязанностями, к тому же ее видели входящей в библиотеку…

После этих слов в глазах потемнело. Горация не слышала, что потом говорила собеседница миссис Томсон. Кажется, что-то о тлетворном влиянии образования на нежный женский ум.

В голове девушки билась единственная мысль: ее или разоблачили, или вот-вот разоблачат. Орри истерически всхлипнула.

И почему она решила, что ей все сойдет с рук?

Воображение моментально нарисовало презрительные взгляды окружающих, знающих, что мисс Горация Фелтон – порочная женщина. Она не может быть компаньонкой невинной девушки. Она вообще не может быть ничьей компаньонкой. Наверняка ее выгонят из дома.

Самое лучшее – уехать. Бежать сейчас, чтобы избежать публичного позора.

Стараясь не шуметь, Горация схватила немногочисленные вещи, запихала их в шляпную картонку и пересчитала сбережения. Денег было немного, хотя она старательно откладывала каждую медную монетку.

Во всяком случае на билет на дилижанс должно хватить, а там… что будет там, Орри решила не думать. В конце концов в домах богатых людей всегда нужны посудомойки. Горация всхлипнула, но тут же обругала себя за это. Порыдать всласть она сможет и позже. Сейчас необходимо добраться до города.

Это оказалось легко. В суете приготовлений к балу никто не обратил внимания на скромно одетую девушку, идущую по направлению к кухне. Там Горации повезло еще раз: привезли шампанское, и возница охотно согласился подвезти мисс до почтовой станции.

Купив билет на ближайший дилижанс, девушка забилась в самый угол экипажа и вскоре уносилась прочь от прежней жизни.

Везение закончилось ровно через час, когда дилижанс вдруг начал стремительно набирать скорость, подпрыгивая на ухабах. Торговка, сидевшая рядом с Горацией, охнула и вцепилась в корзину, а сухопарый клерк, занимавший место напротив, выругался сквозь зубы:

– Опять эти желторотые идиоты подкупили кучера!

Из возмущенных высказываний остальных пассажиров Горация поняла, что какие-то молодые люди, купившие места на крыше, напоили кучера и отобрали вожжи. Гвалт и неразбериха в дилижансе возрастали вместе со скоростью, с которой экипаж несся по ухабам.

– Мы все умрем! – истерично рыдала одна из пассажирок, хватая за руки своих соседей.

Клерк прикрикнул на нее, и паникерша забилась в рыданиях. В этот момент дилижанс особенно высоко подскочил. Накренился и под оглушительные вопли рухнул на бок.

Раздался звон разбитого стекла. Горация упала на торговку, получила локтем в бок от клерка, ручка плетеной корзины больно ударила в подбородок.

– Эй, все живы?

Дверца над головой распахнулась, и чьи-то руки извлекли девушку из кучи-малы. Привыкнув к яркому свету, она увидела, что двое работяг, которые путешествовали на крыше, помогают остальным пассажирам, лошадей уже распрягли. Кучера нигде не было видно. Наверняка удрал. Виновников происшествия тоже не удалось найти. По словам работяг, юнцы спрыгнули в тот момент, когда лошади понесли.