Пленники Аксиса (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 32

Разбойница закружилась на месте, пытаясь уследить за всеми тремя сразу. Псы же, осмелев, начали атаковать — пока не всерьёз, примеряясь и пробуя, на что способна добыча. Они резко бросались вперёд, норовя ухватить её за лодыжки, но отпрыгивали, когда она пыталась ударить их кинжалом. Страшные пасти клацали, будто капканы, брызжа слюной, глухое рычание прерывалось коротким резким визгом, когда кто-то из хищников всё же получал болезненный укол. Сама Хестия за всё время не проронила ни звука, будто онемела.

Первый раз она вскрикнула, когда один из псов хватанул-таки её когтями по ноге, располосовав лодыжку. Ударила того клинком в загривок, но недостаточно сильно — пришлось отскакивать в сторону, потому что вторая тварь прыгнула, едва не сбивая её с ног. Хестия закрутилась в каком-то бешеном пируэте, чудом уходя от атаки, и животные, сталкиваясь друг с другом, ринулись ей вслед. Попутно мелкий, огрызаясь, цапнул косматого за ляжку, и получил в ответ.

— Она не справится! — рявкнул Энки.

Я и сам это видел. Уверен, будь на месте этих тварей трое обычных людей, пусть даже и вооруженных до зубов — Хестия бы продержалась довольно долго. Она была быстра, неуловима, коварна, и даже короткий кинжал в её руках был страшным оружием. Уворачиваясь от атак, жаля с неожиданных сторон, она бы постепенно изматывала противников, вынуждая их ошибаться. Такой бой походил бы на затяжную шахматную партию.

Но костеглоды в шахматы не играют. И на уколы кинжалом им плевать — шкуры у них достаточно прочные. А главное — хищники явно очень голодны, они жаждут свежей крови, и добыча прямо перед ними. Это всё, что сейчас способны понять их крошечные мозги.

Хестия снова вскрикнула — пасть одной из гиен клацнула у неё перед самым лицом. Ей удалось увернуться от прыгнувшей на неё твари, но та опять успела рвануть когтями. Прикрываться пришлось голой рукой, и от локтя до запястья протянулся длинный кровоточащий след.

От запаха крови псы дурели всё больше — рычали и хрипели не переставая, рыская из стороны в сторону и то и дело бросаясь на разбойницу. Её пока спасало только то, что твари были явно не из одной стаи, и то и дело отвлекались друг на друга, огрызаясь, а то и кусаясь. Но это всё мелочи. До первой ошибки, до первой раны. Собьют с ног, вцепятся — и всё, конец. Разорвут за считанные секунды.

— Она не справится! — повторил демон уже громче.

Будто я и сам не вижу!

Терпение моё лопнуло, и я рванул вперед, одним движением взлетая на перила, огораживающие нашу ложу. Оттолкнулся от них, сиганув прямо вниз, на арену.

Уже в полёте понял, что прыгать высоковато — метра четыре, а то и больше. Но уходить в полёте на изнанку и гасить таким образом инерцию не стал, чтобы не палиться перед парой сотен зрителей. Приземлился, глухо ударившись в песок, тут же, будто напружиненный, кувыркнулся в сторону.

Зря опасался. Укрепленные амальгамой суставы и связки даже не ёкнули — я будто с подножки поезда спрыгнул, не более.

Один из псов тут же ринулся на меня, но я отшвырнул его, ударив плашмя щитом по морде. Налетел на второго, как раз в очередной раз набросившегося на Хестию, пнул его под рёбра так, что он, взвизгнув, отлетел в сторону.

Зрители моё появление встретили возмущёнными криками и свистом.

Отсюда, с арены, Яма воспринималась совершенно иначе. Из-за стен, окружавших нас, казалось, что мы находимся на дне колодца, а фонари, установленные по его краю и направленные вниз, слепили, не давая толком разглядеть зрителей. Невидимая толпа, шумевшая наверху, воспринималась, как безликое многоголосое чудовище, чей инфернальный нечленораздельный ор, причудливо искажаемый эхом, был похож на что угодно, но не на голоса людей.

— Ты?! — выкрикнула Хестия.

— Не благодари, — саркастично выдохнул я, отбивая очередную атаку.

Вблизи пустынные костеглоды оказались куда крупнее, чем выглядели сверху, и опасность они представляли нешуточную.

Самый крупный, косматый, встав на дыбы, оказался почти моего роста. Он навалился на меня всем весом, пытаясь смять, сбить с ног. У него это вполне могло получиться — весом он, похоже, был около центнера, и хоть и выглядел изголодавшим, силы не потерял. Скорее наоборот, жажда крови делала его неудержимым и невосприимчивым к боли. Уходя в сторону от удара когтями, я рубанул кромкой щита прямо по зубам. Судя по хрусту, несколько точно удалось выбить, но зверюгу это не особо проняло — она только зарычала громче, мотая мордой.

Чудовища атаковали непрерывно, не давая и секунды передышки. Пришлось выхватить Губитель. На очередной выпад уродливого, порченого игнисом костеглода я ответил рубящим ударом меча, рассекая жуткую морду почти пополам. Тварь взвизгнула, отскакивая в сторону и щедро обагряя песок кровью. Оставшиеся две набросились одновременно. Я едва успел оттолкнуть щитом гиену, попытавшуюся запрыгнуть на меня со спины. Её косматый собрат ринулся на меня с другого боку, но тоже отпрянул, увидев мелькнувший перед самой мордой клинок. Но лишь на мгновение. И снова попёр вперед, разевая окровавленную пасть.

— Держись за мной! — бросил я Хестии, заслоняя её от псов и прикрываясь щитом.

«Удар вепря» получился не очень сильным — щит не успел накопить достаточно энергии. Но хватило, чтобы на секунду ошеломить тварь, а дальше уже пошёл в ход меч. Выбирать оптимальную позицию и угол удара не было возможности, так что я ужалил интуитивно, как получилось — прямым колющим ударом прямо под пасть. Клинок вошел глубоко в плоть, и только тогда костеглод отпрянул, еще больше разбередив рану.

Я развернулся, боковым зрением успев заметить движение второй гиены. Та успела таки прыгнуть сзади, напала на Хестию. Разбойница, оступившись на перепаханном и сыром от крови песке, дернулась в сторону, пытаясь уклониться.

Недостаточно быстро.

Зубы твари клацнули в воздухе вхолостую, но передней лапой она достала-таки мою напарницу. Та вскрикнула, сложившись от боли пополам, осела на песок. Я ударил щитом, отгоняя хищника, но тот, почуяв кровь, не унимался, и отступил только после того, как я от души рубанул его по хребту. Густая грива немного смягчила удар, но всё же лезвие рассекло шкуру и скрипнуло по позвонкам. Псина неожиданно тонко завизжала и отпрыгнула в сторону.

Я закрутился на месте, быстрым взглядом оценивая обстановку. Все три костеглода были ранены. Тот, что с разрубленной мордой, скулил в стороне и, пожалуй, пока был неопасен. Но вот оставшиеся два, кажется, только ещё больше разозлились.

Страха не было — только злость, смешанная с отвращением, и она разгоралась так сильно, что я с трудом удерживал себя на месте, продолжая вести бой в оборонительном стиле. Бросаться вперёд и оставлять Хестию без прикрытия я не мог — она, кажется, была серьёзно ранена и не могла отбиваться самостоятельно.

Рёв толпы отвлекал и раздражал. А ещё откуда-то сверху на арену полетели огрызки еды и какой-то мусор. Ну, хоть не стрелы — и то хорошо. Хотя, возможно, и до этого осталось недолго. Нужно быстрее заканчивать этот балаган и выбираться отсюда.

Проходов, через которые на арену выпускали бойцов, было два, и оба сейчас были перегорожены толстыми ржавыми решетками. Но это не проблема.

В атаку снова пошел самый крупный, косматый костеглод. Несмотря на серьезную рану на шее, он не унимался и двигался всё так же быстро. Второй от него не отставал, пытаясь обойти меня и вцепиться в Хестию. Мне пришлось проявлять чудеса изворотливости, чтобы и её отбить, и самому в зубы не попасться. Получалось с переменным успехом. Укусов я, как и Хестия, избежал, а вот когтями меня подрали изрядно. Правда, укрепленная кожа здорово выручила — царапины оставались неглубокие, и быстро, буквально на глазах, затягивались, поблескивая пленкой амальгамы.

Щит с мечом против подобных зверюг — не самое лучшее оружие, но выбирать не приходилось. Я рубил по уязвимым точкам, подсвечиваемым интерфейсом амальгамных линз — по глазам, по лапам, по мордам. Псины каждый раз отступали и постепенно теряли запал — все чаще рычание сменялось откровенным скулежом.