Хозяйка перекрёстков (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 37

Зато когда я перевалил за неё, ветер немного утих, и я разглядел раскинувшийся до самого подножья участок склона, почти свободный от деревьев и камней. Вряд ли дорога. Скорее всего, просто более-менее пологий участок, образовавшийся за счет каких-нибудь оползней. Мелькнула мысль, что здесь бы неплохая горнолыжная трасса получилась – уклон хороший, снегу навалило много, причем шикарного пухляка.

От воспоминаний о прошлой жизни по душе будто ржавым ножом полоснуло. Вот уж точно – что имеем, не храним, потерявши – плачем. Я в своё время не очень-то любил лыжи. На сноуборде разве откатался пару сезонов, но и то забросил.

Стоп… Борда у меня, конечно, нет, но…

Я поправил лямки щита, висевшего за спиной. Щурясь от вновь крепчающего ветра, ещё раз оглядел склон. Ветер дул по направлению к подножью, по поверхности снега вились причудливые узоры позёмки. По пути вниз удалось разглядеть несколько серьёзных препятствий – одиноко стоящие деревья, большие валуны, торчащие из-под снега, как спины китов. Но их можно попробовать обрулить…

Спустился на другую сторону каменной насыпи, и сразу же провалился в снег почти по колено. Чтобы попробовать съехать вниз, придётся пройти чуть подальше, где слой разровняло ветром, а под ним – достаточно ровная твердая поверхность.

Стискивая зубы, я побрёл вперёд, выбирая подходящее место. Непослушными, уже едва гнущимися пальцами стащил со спины щит. Он выпуклый, линзообразный, и поверхность достаточно гладкая. Должно сработать. Двумя ногами, как на борде, на нем, конечно, не устоишь. Но если попробовать съехать на нём сидя, как на санях или надувном бублике…

Положив щит на снег, я поелозил им, примеряясь. Скользил он неплохо. Даже, пожалуй, слишком неплохо. Так и разогнаться можно неслабо, а тормозить-то особо нечем.

Разбежавшись под уклон, я упал на щит коленями, придерживаясь руками за лямки-держатели. Проехал метров пять, упёрся в торчащий из-под снега камень. Но это меня не остановило – я поднялся и попробовал снова, и снова, и снова, с каждым разом скатываясь на всё большее расстояние. К тому же и уклон, кажется, увеличивался.

Приноровившись, я, наконец, сумел удачно стартовать, и заскользил вниз по склону, быстро набирая скорость. От встречного потока воздуха едва не ослеп, так что пришлось согнуться, вжимая голову в плечи и пытаясь не захлебнуться. Но вскоре об этом стало уже некогда думать – я, кажется, вообще забыл, как дышать.

У-у-у-у-ух!!

Ощущения были такие, будто я решил скатиться с горы на санках с реактивным двигателем. Скорость нарастала стремительно. С одной стороны, это радовало, потому что я вроде как приближался к границе Осколка. Но беспокоило то, что тормозить было нечем – разве что отпускать щит и заваливаться набок. Но тогда просто покачусь кубарем, и точно костей не соберу. Хорошо хоть влево-вправо получалось рулить за счет наклонов корпуса.

Препятствий оказалось куда больше, чем я думал – просто большая их часть была припорошена снегом и потому незаметна издалека. Несколько раз меня потряхивало от скользящих ударов по щиту снизу – когда чиркал по верхушкам каких-то коряг и камней, выглядывающим из-под снега. Впрочем, они показались мне гораздо слабее, чем можно было ожидать. Ах, да, щит же поглощает часть кинетической энергии. За счёт этого, видно, и сами удары смягчает…

Скорость всё нарастала, и в той смеси страха, азарта и эйфории, что охватила меня, пропорции всё больше смещались в сторону первого. Я всё меньше контролировал ситуацию, превратившись просто в живой снаряд, выпущенный из пращи.

Разогнался я, по ощущениям, уже километров до шестидесяти в час, а то и больше. По идее, можно было бы немного затормозить за счет выпрямления корпуса – так сопротивление воздуха больше. Но холодный ветер и так, казалось, уже мясо с костей обдирает, так что я инстинктивно съеживался, почти прижимаясь грудью к щиту, и не мог заставить себя разогнуться. Подумалось, что лучше было бы усаживаться на щит ногами вперед, но теперь уже менять позу было поздно.

Въехав на скорости на верхушку покатого валуна, я подпрыгнул на нем, как на трамплине, и сердце едва не остановилось от ощущения полёта.

Прыжок, учитывая, что летел я под уклон, получился таким длиннющим, что я успел прочувствовать все его прелести, с ужасом ожидая приземления. К счастью, успел нормально сгруппироваться и встретить поверхность щитом. Тот за счёт своей особенности смягчил удар, так что прошло всё, как по маслу. Не удержавшись, я даже разразился каким-то нечленораздельным восторженным воплем. Впрочем, коротким, потому что тут же захлебнулся встречным ветром.

Скорость, кажется, достигла максимума, так что всё, что мне оставалось – это просто удерживаться на склоне. И, наверное, молиться, будь я верующим. Потому что, чем ближе к подножью, тем острее вопрос – как я тормозить-то буду.

Да и удары по днищу моих импровизированных саней меня тоже беспокоили. Если я правильно понял описание Щита вепря, он не просто поглощает их, а накапливает энергию, которую потом выпускает волной. И сделает это сам, когда ёмкость его переполнится. По сути, подо мной сейчас тикает бомба, которая рано или поздно рванет, подбросив меня кверху. Только этого и не хватало!

Хуже всего было то, что на такой скорости и в такую пургу было почти невозможно разглядеть что-то впереди дальше нескольких метров. На то, чтобы отреагировать, оставались и вовсе доли секунды. Я всё же пытался тормозить, понемногу развернувшись правым боком по направлению движения и заваливаясь влево – так задний край щита плотнее прижимался к земле. Но существенно сбросить скорость не получалось – я вылетел на такой крутой участок, что уже не скользил, а просто летел вниз почти вертикально, едва касаясь склона.

К счастью, это пике продлилось недолго, и я ухнул на более пологую поверхность. Правда, приземлился не очень удачно – меня завертело вокруг оси, и дальше я окончательно потерял ориентир. Перед глазами все стремительно мельтешило, ветер шумел в ушах. Я едва успел заметить впереди что-то темное и высокое, промелькнувшее мимо на расстоянии вытянутой руки. Судя по больно хлестнувшему меня по спине удару – дерево. Разлапистая ель, наполовину заметенная снегом. Я промчался в метре от неё, только краешком нижних ветвей зацепило.

Снова долгое ощущение полёта… Удар!

Щит звякнул обо что-то твердое, и дальше заскользил со свистом и шипением. Я кое-как выровнял движение, продрал глаза и понял, что меня вынесло на замерзшую поверхность озера, раскинувшегося у подножия горы. Лед был лишь слегка припорошен снегом, и я скользил по нему, будто на коньках. Вокруг то там, то сям торчали какие-то тёмные силуэты – похоже, тоже скалы, так что надо было тормозить. Рулить уже с трудом удавалось, так что я просто начал заваливаться чуть назад, скребя краем щита по льду и высекая из него целые фонтанчики мелких осколков.

Двигался я уже по горизонтали, и можно было бы попробовать всё же завалиться на спину, чтобы затормозить быстрее. Если бы я был в более плотной одежде – то, пожалуй, так и сделал бы. Но в рубахе и жилете я об этот лёд ободрался бы не хуже, чем об асфальт. Амальгама, конечно, хорошо залечивает раны, но чего уж судьбу-то испытывать.

Впереди вынырнул огромный темный камень, похожий на верхушку торчащего из-под воды толстого столба. Я отчаянно рванул лямки щита на себя, разворачивая его так, чтобы он ударился в преграду плашмя.

Получилось!

Удар вроде бы вышел не очень жёстким, но потом, похоже, сработала способность щита. Меня отшвырнуло в обратную сторону, будто взрывной волной, и я покатился по льду кубарем, стараясь сгруппироваться так, чтобы поменьше биться локтями, головой и коленями. Но, кажется, всё же здорово приложился затылком, потому что на какое-то время вырубился.

Ама с трудом вернула меня в чувство, впрыснув в кровь какую-то совсем уж зверскую дозу адреналина. Сердце колотилось так бешено, что кровь, шумевшая в висках, заглушала даже завывания ветра. Я с огромным трудом поднялся на ноги – конечности уже едва гнулись от холода. С ещё большим трудом отыскал взглядом валяющийся неподалеку щит. Хорошо хоть не улетел далеко, уперся в один из торчащих из-подо льда камней.