Рыжий (СИ) - "Alex Berest" - Страница 54

Ближе к десяти вечера, когда большинство вовсю дрыхло, а я читал найденного Толкиена, приперся наш руководитель и позвал жестами на выход. В коридоре, прикрыв дверь нашего купе, Владимир Владимирович начал извинятся передо мной за то что он такой, сякой и прочий. И выспрашивать, что про него думает команда, относительно произошедшего.

— Да всё нормально. Они видели как мы ушли вдвоём, а потом пришла милиция с собакой.

— С какой собакой? — не понял и растерялся парень.

— Шутка. Все поняли, что вы привели милицию и железнодорожников, и вся проблема разрешилась. Так что, вы теперь герой в их глазах. Но лично по мне… Ты… Вы… В общем, нехорошо получилось. Я надеюсь, что этот случай будет для вас уроком.

Он как-то странно на меня посмотрел. Видимо офигел от того, что я читаю ему нотации. Но молча их проглотил. И еще раз извинившись, отправил меня в купе.

Завалившись на полку, ногами к окну, потому что от него ощутимо сквозило, я лежал и думал об этой странной поездке, пока сон не поглотил меня.

Театр Комиссаржевской* — Ленинградский драматический театр имени Веры Фёдоровны Комиссаржевской, русской актрисы началаXX века.

«АнТроп»** — советский и российский музыкальный лейбл, продюсерский центр, созданный известным продюсером и издателем Андреем Тропилло (название составлено из первых букв его имени и фамилии).

ГИ*** — серия жилья массовой застройки в СССР, разработанная в Ленпроекте в 1950-е годы.

Кости**** — кустарные пластинки на крупноформатных рентгеновских плёнках.

Александринка***** — государственный академический театр драмы имени А.С. Пушкина. С 1832 года театр называться Александринским (Александрийка). Название было дано в честь супруги императора Николая Первого Александры Фёдоровны.

Пискарёвское мемориальное кладбище****** — кладбище, расположенное на северо-востоке Санкт-Петербурга, одно из мест массовых захоронений жертв блокады Ленинграда и воинов Ленинградского фронта. На кладбище воздвигнут мемориал павшим.

ТЮЗ******* — театр юного зрителя имени А.А. Брянцева.

Чеки Внешпосылторга******** — «параллельная валюта», существовавшая в СССР в 1964–1988 годах. Они выпускались только в виде банкнот, монет не существовало (бумажные чеки были даже на 1 копейку). Чеками Внешпосылторга (ВПТ) платили зарплату советским гражданам, работавшим за границей. Чеки можно было законно отоваривать исключительно в сети специальных магазинов — «Берёзках».

Фотографии к главе и книге в разделе доп. материалы.

Письма, письма, письма. Самая нудная и нелюбимая на почте работа на сортировке. Не все могут целый день сидеть и сортировать письма и открытки по направлениям. В соседние районы, в межгород, авиа. Часть уходит в возврат из-за ошибок. Трудная работа, надо уметь быстро читать, соображать и действовать, при этом оставаясь неподвижным на своём стуле.

Револий* это мог, через боль, через «не могу», он заставлял себя работать именно здесь и и именно на этой работе. Так как он спасал людей.

В 1941 году, во время блокады, он, пятнадцатилетний пацан, работал на ленинградском рыбзаводе. Стратегический объект, консервы с завода шли прямо на фронт, для защитников. А выбраковкой подкармливали их, работников. Что было существенной прибавкой к 250 рабочим граммам хлебного пайка.

Но у Револия была и семья. Мама и два младших братика, которые питались на иждивенческую норму в 125 граммов хлеба. И ему приходилось подворовывать с завода. Но не продукцию, а соль. Которую он выносил в корпусе чернильной ручки-самописки. Немного, но даже этого хватало на обменять дополнительно хлеба родным.

Неосмотрительно он поделился своим секретом с одноклассником, который работал в его смене и имел такие же проблемы с родными. А кто их не имел в зиму 41/42 годов! Неблагодарный одноклассник написал анонимку-донос. И его взяли с поличным, прямо на проходной завода.

Скорый суд и приговор — 8 лет. Только куда отправить отбывать наказание в блокадном городе? И он, вместе с другими заключенными, весь свой срок и отбыл в родном городе. Как выжил, до сих пор не понимает. Разбирали завалы, скалывали лёд и чистили тротуары и дороги, таскали неразорвавшиеся бомбы и снаряда. А после прорыва блокады и победы, восстанавливали город, вместе с немцами.

А семья погибла. Первой, погибла мама, обессиленная от голода пошла за водой на Неву, поскользнулась на льду и упала в прорубь, а выбраться сил уже не хватило. Осиротевших братьев отправили в приют-накопитель и по весне попытались на самоходной барже вывезти на большую землю. Кораблик с детьми вышел рано утром в бухту «Петрокрепость», но на противоположной стороне так и не объявился.

Эти все подробности он смог собрать воедино только после своего освобождения. А узнав, принял решение бороться с несправедливостью. И спасать людей. Даже ездил в «Коломяги»** в действующую церковь. Где перед потемневшими ликами икон неведомых ему святых, дал клятву богу.

И пошел работать на почту. Статья у него была не политическая, мужчин не хватало и он без труда устроился прямо на центральное отделение Смольнинского района. Где и проработал всю свою жизнь. И даже остался работать после выхода на пенсию. Ежедневно спасая людей.

В массе писем, которые ему приходилось обрабатывать, он выискивал анонимки. И уничтожал их.

И вот сегодня, ему попалась жемчужина среди прочих анонимок. Невзрачный самодельный конверт. И только адрес, куда направили письмо, выделял его среди прочих. Литейный проспект, дом четыре, областное управление КГБ. Аккуратно спрятав свою находку на теле под одеждой, он без особого труда отпросился с работы.

И почти бегом направился к своей берлоге. Как он называл небольшую комнату в коммунальной квартире на Полтавской улице. И задыхаясь, поспешил на свой пятый этаж.

Не разуваясь и не раздеваясь, тщательно заперев за собой дверь, надсадно дыша и не обращая внимания на ноющую боль за грудиной, занялся растопкой небольшой печки-буржуйки, что досталась ему вместе с выделенной комнатой. Труба печки выходила в маленькое оконце на глухой стене дома и редкий дым из неё не привлекал ничьего внимания.

Огонь в железной печке разгорелся, сухие доски от ящиков весело потрескивали внутри. Настало время главного. Револий, осторожно достал свою находку и еще раз полюбовавшись ею, сунул конверт в огненную глотку печи. Конверт вспыхнул сразу и весь каким-то потусторонним, синим огнём. И приняв это за знак, старик направил свой взор на висящую в углу икону и почти выкрикнул:

— Бог! Я выполняю свою клятву!

Неожиданно, его сердце пронзила острая боль. Тело мужчины постояв какое-то время на ногах, всей своей массой завалилось на печь. Отчего та не выдержав подобного издевательства, опрокинулась и, ударившись об пол, лопнула по шву, разбрасывая по комнате горящую древесину.

Имя Рево́лий* — от слова революция.

Коломяги** — исторический район на севере Санкт-Петербурга (Ленинграда). По одной из версий название — это русифицированное карело-ижорское «гора с колеёй/оврагом».