Под крылышком у ректора (СИ) - Юраш Кристина - Страница 51

- Случайно получился тот, кто придумал этот бред! – прорычал ректор, поглядывая в сторону притихшего подорожника, наслаждавшегося самополивом.

- Но ведь фамильяр – отражение личности мага! – запротестовала я, понимая, что от подорожника не будет особого толку на состязаниях Академий. – Я что? Овощ? Растение?

- Так или иначе, это фамильяр, - постановил ректор. – И другого у нас нет! А теперь позови его! Фамильяр должен отзываться на имя и приходить по требованию мага!

- Кис-кис-кис! – тихо позвала я подорожник. – Шу-шу-шу!

Подорожник прошелестел и робко-робко появился из-за двери. Он робко переплетал корешки, словно стесняясь.

- Понятно, - вздохнул ректор, падая в кресло и прикрывая рукой лицо. – Он должен беспрекословно выполнять приказы хозяина.

- А мы умеем! – заявила я. – Лопушок, а Лопушок, маме нужно, чтобы ты подошел к ней… Ну позязя…

- … и быстро, - прокашлялся ректор, видя, как недоверчиво и робко семенит ко мне подорожник. – Команды «сидеть, лежать, бежать, принести» должны выполняться беспрекословно. Начнем с команды «сидеть».

Подорожник повертел листиками, почуял, куда дует ветер. А ветер дул в сторону запоздалого воспитательного процесса. Поэтому через минуту моего зеленого друга как ветром сдуло. А в ванной послышался звук стука корешков по кафелю.

- Вернись, пожалуйста, - попросила я, но подорожник решил, что на сегодня он и так перестарался. Так что может смело отдыхать. – Нам нужно дрессироваться!

- Я принесу его! – послышался голос ректора. Он вошел в ванную так, как входят в тронный зал узурпаторы власти. От такого должна была побелеть вся сантехника.

- Лови его! – послышался голос ректора, а из ванной выскочил юркий подорожник. Он ловко бегал на корешках, пытаясь улизнуть то за шторку, то за письменный стол. Мне удалось его ухватить, когда он юркнул под кровать.

- Ты должен помочь маме, - убеждала я, стряхивая пыль с листьев. – Ты должен научиться сидеть.

Чтобы научиться сидеть, у подорожника должна быть попа. Но попы у него как такового не было, поэтому я даже не знала, как ему объяснить, что значит сесть!

- Укоренись! – предложила я, надавливая на подорожник. – Пусти корешки… Ну как бы… Понарошку…

Через полчаса успехов не было никаких.

- Это конец, - вздохнула я, видя, как подорожник не может понять, что от него хочет уставшая и гремящая доспехами тетка и огромный дядька с крыльями.

- Свет, - хрипловато произнес ректор. Из его руки вылетел светлячок, разрастаясь до размеров маленького солнышка. Завидев солнышко, подорожник потянулся всеми листиками нему и присел, словно пытается укорениться.

- Свет, - эхом повторила я, тревожно глядя на ректора. – А если соревнования будут проходить днем? Как ты… То есть вы…

- Они начнутся в полночь. По традиции, - произнес ректор. – Свет!

Подорожник снова бросился за солнышком, выбирая себе место. И присел, словно собирается расти.

- Отлично! Еще несколько раз повторить команду, и можно переходить к следующей, - строго произнес ректор, пока я сдирала с себя доспехи и сваливала их в шкаф. – Свет!

Вместо «сидеть» у нас получился «свет». Ну, хотя бы так!

- Лежать! – попробовала я, видя, что подорожник меня не понимает. – Ножницы!

Подорожник покачнулся и упал, что тоже могло считаться выполнением команды. Первый успех окрылил начинающих дрессировщиков, и они продолжили занятия.

- Теперь сама! – махнул рукой ректор, листая какую-то книгу. Меня уже пугало название «Есть ли у хомячков совесть? Том первый».

Чувство юмора ректора продолжало нокаутировать мою нервную систему.

- Свет, - скомандовала я, видя, что подорожник уже все забыл. – Свет! Свет! – Мне пора идти и заниматься работой. Ты должна прочитать эту книгу и выучить по максимуму, - в меня бросили «Если ли хомяков совесть? Том первый». Я открыла ее, увидев хронологию всех испытаний.

- Лопух идет со мной. Буду воспитывать! – произнес ректор, хватая Лопух, как морковку и вынося его из комнаты.

Чем больше я читала, тем больше шевелились волосы у меня на голове.

- Мамочки, - зажимала я рот рукой. – Ой… Не может быть!

Магия всегда может стать причиной смерти. Даже по неосторожности. Буквально три года назад у нас погиб первокурсник, случайно перепутавший заклинания. Так что при поступлении в Академию с родителей берут документ, что претензий они иметь не будут.

- Ой-е-е-ей! – сглотнула я, видя, как бедных участников заставили сражаться под водой.

Где-то в шкафу копался гремлин, мерзко хихикая. Изредка он наглел и выбегал из шкафа, проносясь тенью по комнате. Видимо, у кого-то сбежал.

- Караул! – изумилась я, когда читала про кромешную темноту, в которой нужно было найти нужный артефакт.

- Готово, - дверь приоткрылась, а в нее впихнули подорожник.

- Сидеть! – произнесла я, но подорожник отказался.

- Си-деть! – четко и медленно повторила я. Подорожник почесался корешком и стал рассматривать обои.

- Не работает, - вздохнула я, видя, что ректор застыл в дверях.

- Как не работает? – спросил ректор, глядя на подорожник. Его тень нависла над нами. – СИДЕТЬ!!!

От такой команды я непроизвольно села рядом с подорожником.

- Не знаю, как вы, но я обосрался, - послышался писк гремлина, который сидел возле шкафа, глядя большими желтыми глазами на ректора.

Из зеленых лапок гремлина выпала недоеденная ядовитая ловушка для гремлинов, которые обильно рассыпали по всей академии во избежание поломок. В давние времена маги пытались с ними подружиться. Некоторые даже дрессировали их. Но опыт показал, что ни одну простую команду гремлин выполнять не желает. Так что теперь их травят, выводят и отпугивают.

Гремлин опомнился и бросился бежать, на ходу запихивая в рот ядовитое печенье. Они делали мелкие пакости. Рвали одежду, дырявили котлы, трепали метлы, резали мантии, скручивали артефакты, а потом, подкрепив силы отравленными крекерами, принимались за дело с двойным усердием.

- Не знаю, но у меня он слушается, - пожал плечами Гелиад, стряхивая пыль со своих крыльев.

То, что у Гелиада слушаются все, стало понятно еще две минуты назад.

- Сидеть, - попросила я подорожник. Но он решительно побежал в ванную, навстречу своему дождику и фаянсовой вазе.

- А можно как-то узнать, что будет на испытании? – робко спросила я, вспоминая, как всех участников одновременно бросили в воду.

- Я уже пытался, - негромко ответил ректор. Он стоял хмурый и задумчивый. – Я предложил им сумму. Дать список испытаний они отказались. Но министр сообщил, что за такие деньги, он готов дать лично. Что никак не меняет дело.

«Сколько же он предложил?», - ужаснулась я, глядя на Гелиада.

- Слушайте, а может, - начала я, вспоминая про прорицательницу. – Может, спросить у нее? Она как бы видит будущее? Может, она что-то скажет?

- Сомневаюсь. Но можно попробовать, - заметил ректор.

- Вы не сторонник прорицания? – спросила я, понимая, что все маги делятся на две категории. Те, кто свято верят в пророчества. И тех, кто в них категорически не верит.

Конечно, настоящий прорицатель или пророк рождался раз в столетие. И не всегда даже догадывался об этом. Поэтому целью каждой Академии было найти, вычислить и гордиться. Для этого ввели этот скучный предмет, от которого так и пахло благовониями и театральщиной.

Мы поднялись в ту самую башню, где впервые встретились. Разумеется, я и подумать не могла, что таинственное чудовище с крыльями и хвостом, это – ректор.

- О, великие духи света и тьмы! Раздвиньте границы всего с-с-с-сущего! – с придыханием, страшным голосом взывала мадам Нагадайна. На столике перед ней лежали карты Таро, сверкал стеклянный шар, наполненный дымкой. Две ароматические палочки, который вводили ее в транс, всех в дыхательный ступор, а моль вгоняли в гроб, пускали серые дымки. Черные свечи горели вокруг стола. Тени плясали от сквозняков.