Всё, кроме любви (СИ) - Сноу Ален - Страница 3

Дома он всегда ходил босиком и в одних тонких мягких штанах. Сверху ничего не надевал, втайне гордясь своим молодым телом и атлетичным торсом. Стесняться ему было нечего.

Четкая команда заставила девушку очнуться от забытья. Действие наркотика еще не прошло. Она взглянула на него безумными глазами, в которых пульсировал вертикальный зрачок, разглядела и поняла по-своему. Приподнимаясь на колени и облизывая губы, она тянулась к поясу его штанов и осторожно их приспускала. Джош настолько растерялся от подобного поведения, что остолбенел. Даже когда быстрые нежные пальцы пробежались по члену, даже когда возбуждение нахлынуло волной так, что мгновенно затвердевший орган аж дернулся в ее руках, он не шевелился. И только когда нежные губы обхватили головку, а язык принялся щекотать, он рявкнул:

— Отставить! — потому что ничего другого ему в голову не пришло.

Саманта замерла, нахмурила светлые брови и удивленно подняла на него золотые глаза. На миг ему показалась, что она, как и раньше, улыбнется лукаво и скажет какую-то глупость, что-то вроде: "Но я хочу" или "Я голодна… по тебе", и его сразу отпустит. Но на лице ее снова появился страх, и она быстро забормотала:

— Простите, хозяин, простите… Я не так поняла…

Он быстро подтянул штаны, с горечью видя, как она отшатнулась от резкого движения руки и зажмурилась, сжавшись в комок. Кто там был ее хозяином? Рроу Дейдрэ? Надо запомнить. И уничтожить эту тварь. Никто не имеет права так ломать людей. Даже таких сук, как Саманта. Жалость немного утихла.

— Встань! — приказал он, предусмотрительно сделав шаг назад. — Иди за мной.

Он привел ее в спальню — свою спальню — и велел лечь спать, даже не задумываясь, где будет спать он. Просто полученное им воспитание требовало, чтобы женщине, какой бы она ни была тварью, доставалось лучшее, что имелось. Видя, что она топчется посередине комнаты нерешительно, Джош выскочил, аккуратно притворяя за собой дверь, хотя хотелось хлопнуть ей об косяк со всей дури, но пугать Саманту еще больше он не хотел.

Все еще тяжело дыша, он достал идентификационную карту «рабыни», врученную ему юристом рроу Кирау и вставил ее в комм, выводя данные на голографический экран.

Саманта Дейлис, возраст 21 год, рост 164 см, вес 52 кг. Цвет волос — Б3, размер груди — 3, цвет кожи — Б2, цвет глаз — ЦР-2. Место рождения — планета Амадея, родственники — н/д. Хирургия внешности не проводилась.

Да лучше б эта дурочка себе кучу пластики сделала! Много ей счастья ее хваленая естественность принесла? Джошу, на самом деле, всегда было без разницы, свой у нее нос или нет. Ему было важно… а что важно? Образ в целом? Лукавый взгляд? Запах? Он не мог вспомнить. Он так тщательно изгонял свою бывшую жену из души, что теперь совершенно не понимал, что вообще нашел в этой порочной двуличной дряни. Она показалась ему при первой встрече просто хорошенькой веселой девчонкой, раскованной и доверчивой.

Джош прочитал список препаратов, которые ей вводились, хлопком закрыл панель и нервно заметался по комнате. Он не врач, совсем не врач, но даже у него хватает мозгов понять, что ничего хорошего от этих веществ случиться не могло. Она даже его не узнала! Ей провели полное обнуление личности? Это было бы ужасно. Но тогда можно писать жалобу в Галактический суд. И снести к чертям эту прекрасную планету, да. Надо бы отправить карточку кому-то из врачей, чтобы она дал хоть какую-то картину. Мелькнула мысль снова попросить о помощи Джордана, но у него жена недавно родила. Не хочется его тревожить. Катарина вроде бы любила Сэм, переживала за нее. Мало ли, как она отреагирует.

Ошейник рабский, модель ОС-21 Люкс. Три уровня привязки: к координатам, к зданию, к человеку. Настроить…

Ага, а вот это ценная информация. Пока Сэм в таком состоянии, ошейник снимать нельзя, а привязать ее лучше к дому. А можно ли ее вообще оставить одну, или ей нужна нянька? Что ж, в любом случае, денег у него почти не осталось, поэтому, пока не пришла финансовая помощь от Джордана, придется сидеть дома. Вот и присмотрит. Но привязку все равно сделать нужно.

Упорно лезла в голову противная мысль, что по всем документам Саманта его жена. Физически она здорова, кажется. Не оставить ли ее себе — пусть живет в его загородном доме под присмотром медика, возможно, родит ребенка… Послушная, на все согласная. Никаких больше скандалов, побегов, и изменять точно не будет. Некоторое время Джош позволил себе насладиться этими мечтами, прекрасно понимая, что никогда так не поступит — но ведь о том, что он думает, никто не узнает, правда? И, мягко ступая босыми ногами, пошел в спальню — проверить, как там Саманта.

Она спала на полу, как животное, прямо в одежде. А ведь даже кошки и собаки забираются на кровать, а рабы, видимо, выдрессированы не в пример лучше, и от этого квантра просто затошнило. Он осторожно перенес девушку на кровать и укрыл одеялом, а сам утащил вторую подушку, достал из шкафа плед и пошел спать в гостиную на диван. Ночью проверил еще раз — она вновь лежала на полу. Покачал головой, подложил подушку и укрыл.

Саманта проснулась с рассветом. Ошейник не позволял ей спать больше определенного времени — бил током, пробуждая. Рроу Кирау был милостив и относился к своей собственности бережно, не мучая их непосильными нагрузками. Спать рабам позволялось ровно столько, сколько требовалось для их здоровья. Не больше — но и не меньше.

Она не понимала, где находится. Комната вокруг была не похожа на помещение для рабов. Скорее уж на спальню, причем спальню отеля. Откуда она это знает, девушка не задумывалась. Попытавшись вспомнить, что было вечером, она с трудом восстановила картину: вроде бы ее купили, и покупателем был кто-то очень страшный. Голова кружилась, в желудке урчало, ломило ноги и спину. Жутко хотелось в туалет. Она огляделась и, увидев небольшую дверь белого цвета, очень осторожно и тихо подкралась к ней и осторожно заглянула. Как она и предполагала — уборная. В доме Кирау рабам не позволялось пользоваться господскими уборными, и, как только она сделала шаг вперед, ее тряхнуло током: ошейник был не отрегулирован.

Именно в этот момент в спальню заглянул Джош; именно в этот момент организм Саманты не выдержал. С ужасом она почувствовала, что от удара током по ногам потекло горячее. Квантр, поглядев на ее перепуганное лицо и лужу под ее ногами, схватился за косяк. Он ее, конечно, ненавидел последний год, но такого и представить себе не мог! Это ж как надо было ее сломать! Но он ведь мужчина, нужно держать себя в руках. Теперь только от него зависит, что будет с девочкой дальше.

А Саманта, понимая, что сделала нечто недопустимое, хоть и смутно осознавала, что ее вины в этом нет, медленно опускалась на колени, шепча:

— Простите, хозяин, простите, простите, я все уберу…

Джош выругался шепотом, его трясло.

— Встань. Сходи в ванную. Приведи себя в порядок. Можешь брать любое полотенце, любое средство гигиены. Я найду тебе одежду.

Он развернулся и вышел, понимая, что еще немного, и он начнет орать, ругаться и стучать кулаком об косяк.

Саманта ужом скользнула в ванную и замерла в растерянности. Ей было страшно даже прикасаться к белоснежной ванной, не то, чтобы в нее залезть, но хозяин позволил! Более того, приказал! Конечно, все это попахивает бунтом… но каким сладким бунтом! Она сбросила платье, отчего-то автоматически сунув и его, и белье в очиститель. Это вышло как-то само собой, хотя в домах хозяев таких устройств не было. За чистотой одежды следили специальные рабы. И программу она набрала тоже автоматически. Ошейник не возражал.

В огромной ванной можно было лежать. Можно было набрать пены. Можно было включить режим массажа водными струями, но Саманта только быстро ополоснулась под душем, схватив первый попавшийся тюбик. Только когда решила вымыть волосы, на мгновение задумалась, перебирая пузырьки. Волосы должны быть в идеальном состоянии, волосы — это ее достоинство, убеждала себя девушка, внимательно читая надписи. Выбрав что-то более-менее подходящее, она намылила свою гриву, перебирая пальцами пряди, массируя кожу головы и нагло наслаждаясь. Рабам не положено наслаждаться и чувствовать что-то не положено, но она бунтовала внутри и жмурилась от этого ощущения. Она все же не до конца сломлена!