ИСХОД (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 52

Вообще Рус считал, что бытие определяет сознание и повторять чужие ошибки в этом плане не собирался, так что искал для бетона красители. А с ними в Словацких рудных горах оказалось не ахти.

Относительно массово он мог получить коричневый цвет и зеленый. Горы же в основном состояли из какой-то серой породы… ни красного камня, ни синего, ни тем более желтого с фиолетовым.

Ну еще гранита было в избытке, но с ним столько мороки (прочный ведь зараза, фиг отломаешь, а потом еще фиг обработаешь), что связываться с его добычей было себе дороже, по крайней мере на начальном этапе.

Что до зеленых и коричневых камней, то… все лучше, чем ничего, так что за щедрую плату сталью, начали в массовом порядке местные горцы добывать и завозить эти камни.

К счастью, не так далеко нашли гору из светлого желтовато-коричневого песчаника и стало во всех смыслах веселее (он еще и растирается в порошок намного легче), а то очень уж не хотелось, чтобы крепость из-за коричневого цвета облицовочных плит и строительных блоков из которых будут строиться дома со стороны выглядела как… вылепленная из кучи дерьма.

Можно, конечно, зеленый камень использовать более широко, но тут проблема в том, что, если коричневый камень буквально заполнил русло одной реки и его нужно просто вынуть из воды рукой, то зеленый камень требовалось упорно добывать вгрызаясь в скальную породу, опять же месторождение находилось далеко, да и количество этого камня тоже подкачало, так что если что из него и делать, то лишь то, что требуется в относительно небольших количествах, этакие декоративные элементы-вставки разбивающие основную массу здания на фрагменты, ну там, угол стены, оконный проем и еще что-то в этом роде.

В общем теперь можно было смело комбинировать и сделать место для проживания тысяч людей достаточно цветонасыщенным и радующим глаз, так что не будет желания оглядевшись, зайти в кабак и набухаться до беспамятства, только лишь на душе стало чуть веселее и не давила эта серая масса на мозги.

«Еще можно цветным стеклом воспользоваться, благо у девчушек тех бисерниц что-то интересное в их экспериментах с окрасом стекла получаться стало», — воодушевился Рус, радуясь, что нашел выход из ситуации.

Формулу «Бытие определяет сознание» Рус считал верной не только по степени влияния цветовой гаммы на настроение людей, а оценивал ее более глобально.

Так, если вокруг хаос в плане застройки, кривые улицы, разбитые дороги, никогда не засыхающие грязевые лужи, разноплановые дома да еще унылого вида, то и образ мышления будет формироваться каким-то хаотичным. Хорошо это или плохо? По мнению Руса минусов больше чем плюсов. Порядок быть должОн!

Особенно в плане застройки Руса просто убивали деревни, улицы проложены как бык поссал. Просто сравните российские деревни и деревушку где-то на западе. А ведь это все влияет на сознание… В итоге люди одеваются в какое-то шмотье, рваные и грязные фуфайки, даже не пытаясь выглядеть достойно. А будь все ровненько, чистенько, то и сами жители невольно начнут соответствовать и выглядеть хоть сколько-нибудь опрятно и нарядно.

Так что Рус задумался над проблемами архитектуры. Что именно строить?

Как таковой русской архитектурной школы, по его мнению, в целом, не возникло. Или правильнее сказать, она относилась больше к деревянному зодчеству. Но он с деревом иметь дел не собирался, так что требовалось что-то выдумать свое, что-то строгое и лаконичное, что хоть немного обуздает славянскую хаотичность.

Но самому не придумывалось. Увы. Не архитектор ни разу.

— Что ж, раз не можем придумать свое, то возьмем из того, что еще не придумали, но было в изначальной исторической последовательности воплощено. Правда с небольшими правками…

Рус решил обратиться к готике. Вот где строгость линий, что так или иначе начнет воздействовать и на мозги, прививая логичный образ мышления, чтобы не гадили где живут. А то зла не хватает, когда видишь так называемые стихийные свалки. Такое впечатление, что кому-то религия не позволят выбросить мусор в мусорный бак…

Что до правок, то тут Рус решил все-таки отойти от однотонности исполнения и работать в стиле «светлой готики», да еще с цветными элементами, плюс декоративная вязь. Ну и от высоких башенок решил отказаться, лишние они.

— Вот такой я предлагаю построить храм Рода, — сказал Рус, показывая Богумилу макет здания выполненного в форме знака Рода, это такая закорючка, как если от буквы «Ж» убрать нижние боковые черточки. Архитектурно это чем-то напоминало Собор парижской богоматери, с контрфорсами.

Здание, для которого Рус определил пространство в южном «лепестке» крепости, предполагалось построить пятиэтажным. Вообще весь южный «лепесток» он отдавал жрецам. Так что там не только это здание можно построить, но и все прочее, что им потребуется.

Для своего будущего дворцового комплекса Рус выбрал северный «лепесток».

Восточный «лепесток» отводился под мануфактурное производство всего и вся, те же стеклянные изделия, бумага, древок для стрел, кузницы, ткацкой и т. д. и т. п.

Западный «лепесток» — военный городок с казармами для гарнизона, и арсенал.

Центральная часть города-крепости — жилая, ну и городская администрация, куда же без бюрократов.

— В основании — храмовый зал для чтения проповедей и молитв. Он будет хоть и высоким, но одноэтажным. В верхней левой части можно сделать общежитие для обучаемых и жрецов учителей, в центральной — учебные классы, а в правой — хозяйственные службы…

— А в центре я так понимаю, главное капище? — указал верховный жрец Сварога на округлый сегмент комплекса с открытой площадкой, хотя в будущем над ней можно будет поставить стеклянный купол.

— Верно.

— Хм-м… как необычно…

Рус пролил семь потов убеждая Богумила, что нужно быть ближе к народу, а не сидеть где-то в чаще или в горах отшельниками, и окормлять паству в непрерывном режиме вдалбливая им «изначальные» постулаты, а не от случая к случаю, когда сами придут. Так можно людей упустить, оглянуться не успеешь, а они уже христиане…

Что до удаленных капищ, то пусть будут, а-ля скиты для особенно плотного общения с богом…

— Нравится?

— Да…

— Значит летом построим в первую очередь.

Конец второй книги.