«Гран-При» для убийцы - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 66

• Предыдущая
• 66/74
• Следующая

– Идите вы... – грубо выругался Эррера.

По-английски он говорил с большим акцентом.

– Убедили, – кивнул Дронго, – я лучше заплачу их одному из ваших друзей, который окажется гораздо благоразумнее вас. Но обещаю вам, что Мул узнает о том, что именно вы его предали.

Эррера затравленно оглянулся.

– Почему вы мне угрожаете?

– Потому что вы сами ввязались в эту игру. Дайте мне его адрес, и я уйду, оставив вам деньги.

– У меня должны быть гарантии, – колебался Эррера.

– Посмотрите мне в глаза. Я же не идиот, чтобы выдавать вас, если вы мне поможете.

– На кого вы работаете? На МОССАД? Или на ЦРУ? А может, на арабов?

– Я сказал, что это не так важно. Мне нужен адрес Мула.

– Я не знаю, где он сейчас.

– Но где он может быть, вы знаете?

– Да, – нерешительно сказал Эррера, – примерно знаю.

– В таком случае – адрес. Мне нужен адрес.

– А мои деньги?

– За вашей спиной сидит молодая женщина, – сказал Дронго, – если вы чуть повернете голову, сможете увидеть портфель, который лежит у ее ног. Она просто передаст его вам, и мы уйдем. Про нашу сделку никто не узнает.

– Хорошо, – согласился Эррера.

– Но предупреждаю вас, – Дронго вдруг улыбнулся, – если вы попытаетесь нас обмануть, то я вам не завидую. В таком случае вы не сможете даже сбежать. Мы вас все равно найдем.

– Я знаю, – быстро сказал Эррера, – давайте ваши деньги.

– Адрес. И не врите, я ведь знаю примерное место его нахождения. Если хотите, могу даже вам сообщить.

– Не надо, – Эррера облизнул губы. Он иногда баловался кокаином и теперь чувствовал неприятную сухость во рту.

– Они будут на вилле «Помм де Пимм», – прошептал он, – она находится в порту Гримо на дороге между Сен-Тропе и Сен-Максимом. Там уже месяц живет наш человек. Мул должен приехать именно туда. Можете все сами проверить.

– Хорошо, – кивнул Дронго, – деньги ваши. Когда я выйду, она их вам передаст. Будьте осторожны, не старайтесь их сразу тратить, иначе у вас будут крупные неприятности.

Он поднялся и вышел из кафе. Через минуту следом вышла Алиса. Еще через минуту удалились двое сотрудников, обеспечивающих безопасность встречи.

– Вилла «Помм де Пимм», – повторил Дронго, когда Алиса села за руль автомобиля.

– «Лесной орех», – перевела женщина и сразу спросила: – Где она находится?

– Между Сен-Тропе и Сен-Максимом. В порту Гримо.

– Значит, он не соврал, – удовлетворенно заметила женщина.

– Пусть ваши люди там все проверят, – попросил Дронго, – до открытия фестиваля осталось всего четыре дня.

– Мы его найдем. – Она тронула машину, поворачивая за угол.

– Есть еще одно обстоятельство, которое меня очень тревожит, – вдруг сказал Дронго.

– Ты о чем? – обернулась она к нему.

– Я проверил в Дамаске и точно убедился: среди моего окружения кто-то на него работал. Боюсь, что этот человек все еще работает на Мула.

– Ты становишься подозрительным. Может, это я или твой отец?

– Надеюсь, что нет, – улыбнулся Дронго, – насчет тебя у меня еще могут быть сомнения. Но вот отцу я всегда доверял.

Она засмеялась, увеличивая скорость. Шел сильный дождь.

Все газеты и журналы сообщали о предстоящем Каннском фестивале. Планировался приезд на открытие звездной пары Деми Мур и Брюса Уиллиса. Фестиваль должен был открыться показом самого дорогого европейского кинофильма – фантастической картины Люка Бессона «Пятый элемент». Все каналы телевидения рассказывали об истории Каннских фестивалей. Официально сообщалось, что иранские кинематографисты не примут в нем участия. По непонятным причинам картина известного иранского режиссера Аббаса Кияростами была запрещена к показу в Каннах, и Тегеран решил отказаться от участия в юбилейных торжествах. Председатель жюри фестиваля актриса Изабель Аджани выразила свое сожаление по этому поводу.

Дронго со своей маленькой группой приехал в Ниццу пятого мая на поезде. Это был специальный экспресс, курсирующий между Парижем и Лазурным берегом. Они приехали сюда небольшой командой и разместились в Ницце, так как все отели в Каннах давно были заняты. Предварительные заказы делались еще в январе, весь кинематографический мир съехался на этот фестиваль.

Уже четвертого мая вечером вилла была взята под наблюдение специальным отрядом МОССАД, прибывшим во Францию. Две яхты израильских спецслужб подошли к берегу, готовые в случае необходимости высадить дополнительные силы. Пятого мая утром в Ниццу специальным рейсом прилетела группа сотрудников Службы внешней разведки России под руководством самого генерала Светлицкого. В Каннах им, конечно, места не нашлось, и большей части группы пришлось размещаться в маленьких гостиницах Антиба и Ниццы.

Задействовала своих сотрудников и французская полиция. Во время фестиваля было решено сосредоточить в самом городке и вокруг него около четырех тысяч сотрудников полиции, вызвав для этих целей мобильные части из других районов Франции. Французская Сюртэ откомандировала на Лазурный берег несколько десятков своих сотрудников, часть из которых совместно с израильтянами следила за виллой «Помм де Пимм».

Дронго, уже полюбивший за время своего прошлого приезда в Ниццу знаменитый «Негреско», остановился именно в этом отеле. Дирекция, узнавшая о его приезде, приготовила для него традиционный набор фруктов и цветов с пожеланиями счастливого отдыха. Когда отец впервые вошел в «Негреско», он поразился роскоши этого отеля. Даже потрясающий воображение «Ле Гранд» был не столь совершенным, как этот отель.

– И ты всегда живешь в подобных гостиницах? – уточнил он.

– Кажется, да. Это единственное, на чем я никогда не экономлю.

– Интересно. Сюда нужно привезти твою маму. Она всегда любила роскошную обстановку.

– Летом вы можете приехать вдвоем, – предложил Дронго.

– До лета еще нужно дожить, – резонно заметил отец, отправляясь в ванную комнату.

Вечером пятого мая Дронго выехал в Антиб, где его уже ждали. В этом городке ночью состоялось совещание представителей французских, российских и израильских спецслужб. Председательствовал на нем генерал Морис Дасте. Это был невысокий сухой француз с несколько вытянутой головой, зализанными назад волосами и большими, прижатыми к черепу ушами. У него были печальные, немного опущенные в уголках глаза, делавшие его похожим на какую-то птицу. За столом сидели высшие офицеры полиции, французской разведки, контрразведки, генералы Светлицкий и Райский, полковник Мовсаев, Павел Гурвич и еще человек десять незнакомых Дронго людей.

– Нам удалось узнать, что на вилле все время проживает некий Майкл Уэйвелл, опустившийся ветеран Иностранного легиона, типичный ловец удачи. По нашим данным, он недавно перенес в Африке вирусный гепатит и сейчас успешно губит свою печень постоянными попойками с приглашением на виллу разного рода девиц сомнительного поведения. На вилле часто остается его подружка Диана Сенье. Кроме того, там живет консьерж Эрик Бонфу со своей семьей. Мы взяли виллу под плотную опеку, и вряд ли кто-нибудь сможет приехать или уехать без нашего ведома. Но пока никто из посторонних, способных нас заинтересовать, не появлялся.

– Им нужно было время, – напомнил Светлицкий, – они могли не успеть переработать полученное сырье.

– Открытие состоится через два дня, – сухо заметил Дасте, – и мы не можем рисковать, ожидая, когда появятся террористы. Если Уэйвелл попытается покинуть свою виллу седьмого числа, постараемся выяснить, куда он поехал. В момент открытия нами предусмотрены беспрецедентные меры безопасности. Вокруг города будут стянуты воинские части, в самом городе будут работать наши агенты. Не забывайте, господа, что в Канны в воскресенье ожидается визит самого президента Франции. Мы не имеем права рисковать.

– Может, их арестовать? – предложил кто-то из присутствующих.

– Нет, – сразу ответил Дасте, – пока будем только следить. Судя по всему, Уэйвелл не тот человек, который может быть полезен в решающий момент совершения террористического акта. Значит, он нас интересует только как связной. Поэтому наша задача – следить за ним и организовать особенно плотное наблюдение седьмого и одиннадцатого числа.

• Предыдущая
• 66/74
• Следующая