Сполохи (СИ) - Ростова Ирина - Страница 26

Звуки исчезли, оборвав последний слог, не дав ему дозвучать, и Мист открыла глаза. От этого мало что изменилось, вокруг была та же темнота, что под закрытыми веками, и даже под ногами не ощущалось практически ничего. Мист огляделась, но вокруг было сплошное чернильное-черное пространство, без верха и низа, без пола и потолка. Девушка неуверенно шагнула вперед, и внезапно из мрака прямо рядом с ней показался Торрен – примерно такой, с каким она только что попрощалась, и почти привычно, словно они собирались проходить через Метку перехода вместе в очередной раз, взял ее за руку.

Все-таки получилось.

Как грустно. Как глупо.

– Идем, – сказал Тор глуховато. – Я провожу.

Он двинулся вперед: вернее, он начал шагать прямо, и Мист пошла за ним, увлекаемая его силой.

– Это что-то вроде Доменов?

– Это то, что между. Безвременье, в котором мы все немного живем, а ты сейчас пребываешь целиком. Тебе надо пересечь здесь три тысячи лет, чтобы снова войти в свое время.

– Понятно, – сказал Мист, хотя далеко не все было понятно. Сначала она просто двигалась рядом с Торреном, наслаждаясь этой последней прогулкой с другом,

лишним урванным моментом вместе, каким бы странным не был этот променад, а потом глянула мельком на своего спутника и поразилась тому, как он изменился – и продолжал меняться на глазах. Для него словно проходили годы и годы жизни, молодой мужчина стал зрелым, потом начал стареть, постепенно в волосах появлялась седина, на лице – морщины, хотя движения оставались такими же бодрыми.

– Я отдаю Багровую книгу и свое наследие своему ученику, – сказал он, наконец. – Чтобы не быть дряхлым стариком, цепляющимся за убывающее могущество.

– Я принимаю Книгу с уважением к твоему знанию, Учитель, – сказал другой голос, и Торрен передал руку Мист тощему юноше с огромными драматическими глазами. – Мое имя Торстейн, и для моего учителя я был как сын, – он пошел вперед, увлекая за собой Мист, и она даже взгляд кинуть не успела, не увидела, как Торрен растворился в ничто. – Я много исследовал. Я много знал. Много построил, – он говорил очень медленно, и с тем, как они двигались, даже голос ученика Торрена менялся, наливаясь силой. – Я стал величайшим, – они шли очень, очень долго, пока Торстейн из просто старика не превратился в дряхлого калеку, который еле двигался сквозь тьму безвременья, и Мист почти задыхалась рядом с ним, словно его силы не хватало, чтобы двигать их вперед.

– Я долго….искал ученика, того, кому я мог бы передать Книгу со спокойным сердцем, – задыхаясь, сказал он, наконец. – Не нашел.

Его слабеющая рука выпала из руки Мист, и Тьма поглотила его в тот же момент. На Мист словно начало давить со всех сторон, как будто сила времени пыталась поглотить находящуюся не на своем месте песчинку. Паникуя, Мист с другом сделала шаг, и потом еще и еще, умирая на каждом движении. Она шла вперед, превозмогая сопротивление, пока не запнулась, и в этот момент ее руку поймал черноглазый мужчина с неприятным, хоть и красивым, и крайне самодовольным лицом.

– Килларан, – без особого труда угадала Мист.

– Я – третий из магов Багровой книги, и мое имя будет вписано на скрижалях заката до скончания веков, – сверкнул он своими огненными очами и попер вперед, как тягловой строк. – Я был рожден для этого, для величия. И для того, чтобы освободить мир от подлых эльфов. Я тот, кто полностью принимает свою судьбу двигать этот мир. Я Освободитель, спаситель людского рода…– однако, постепенно его темп и напор движения вперед стали спадать, гордые плечи поникли, появился странный тремор в голове и руках, лицо заострилось – все показывало, что дела у Килларана Освободителя шли не очень. В конце-концов, с ним и вовсе начало происходить что-то странное: его кожа постепенно серела, приобретая мертвенный оттенок, хотя особенных следов возраста не появлялось. Зато вскоре он перестал дышать, хоть и не перестал идти, протаскивая за собой Мист сквозь время, вцепляясь ледяными руками в ее ладонь так, словно пытался сорвать мясо с плоти. Было больно, и дышать снова было трудно, словно превратившийся в лича Килларан уже не мог полноценно поддерживать путь Мист к ее собственному времени.

– Килларан – дурак, – почти беззвучно выговорила девушка обзывательство со страниц Багровой книги. Сколько он, не живой и не мертвый, вел или тащил ее вперед, она не знала, но ей это казалось вечностью.

А потом на их пути из мрака вырос прекрасный эльф с красными волосами и бледной фарфоровой кожей. Он улыбнулся Мист, коротко замахнулся изогнутым блестящим мечом и одним ударом снес Килларану голову. Высохшая плоть с отчетливым звуком прокатилась, словно по полу, по густой темноте прежде, чем мрак одним куском поглотил и ее, и медленно заваливающееся назад тело, больше похожее на сухую шкурку насекомого. – Я нашел и взял Багровую книгу по праву силы, разрушив чары прежнего мага. Предатель истины, не живой и не мертвый, он, наконец, передал свою судьбу дальше, став частью изменений. Мое имя Мейли из рода Сполоха, – сказал эльф, переплетая пальцы с пальцами Мист и уверенно уводя ее за собой.

– О, я в курсе, – вздохнула Мист, наконец, чувствуя облегчение. Время разом перестало давить на нее, а появление Мейли означало, что она уже близко к своему времени.

– Было бы странно, если бы ты не была, Эола Эйиладд, – сказал эльф, в отличие от всех остальных глядя на Мист, а не вперед.

– Я не ожидала, что у меня будут провожатые. Я думала, Торрен просто даст мне толчок, отправляя вперед, и все.

– Вернуться назад из прошлого не так просто, – Мейли покачал головой. Он шел легко и пружинисто, и дышалось рядом с ним отменно. А еще он совершенно не менялся, и в этом было что-то успокаивающее. – Мы все, Багровые маги, вместе с Книгой несли сквозь века тебя. Сейчас я понимаю, что значили слова первого в Книге. Это была не метафора, не образное выражение: мы вполне очевидно в самом деле своими жизнями несли тебя обратно из прошлого – это было, это произошло, и невероятная петля времени, наконец, завершится.

– Получается, Багровая магия породила себя сама? И Багровая книга пришла из будущего в сумке Торрена, который купил ее пустой и чистой за сходство с настоящей? Да у меня голова трещит от таких мыслей.

– А представь, каково мне? – выгнул бровь эльф. – Моя ученица оказывается Моррайт, той, кто была до, и кто научил первого из нас волшебству.

– На самом деле, первого, Торрена, научил ты, – не согласилась Мист. – У него не было способностей до того, как ты вселился в него. Стоп, погоди. Но ведь этого еще не произошло?.. И я еще не забрала Багровую книгу, почему ты знаешь меня?

– Мысль возвращается назад, но время идет вперед, и якорь ждет меня там, впереди, – он внезапно остановился, словно запнувшись и не решаясь сделать следующий шаг. – Триста лет. Как один мучительный день.

– Дальше я сама? – уточнила Мист, вглядываясь в темноту. Ей совсем не понравился момент самостоятельного передвижения после смерти Торстейна, но делать было, кажется, нечего.

– Почему же, Эола Эийладд, я же все еще жив. К сожалению, – печально сказал Мейли, отпустил ее руку и сделал один шаг вперед без нее. Все его тело на секунду объяло пламя, и невидимые жестокие руки оставили следы тут и там. Он обернулся и улыбнулся обгорелыми губами, от чего обугленная кожа пошла буграми, и несколько корочек лопнуло, выпуская сукровицу. – Все еще жив, – повторил он, протянул руку назад и обхватил запястье Мист поверх им же оставленного следа ожога. Девушка дернулась, как от боли, но была только память о ней, только следы и мысли. – Идем.

Дышать стало намного труднее, но все равно не так, как было в одиночестве, и они стали снова двигаться вперед. Триста лет – это не тысяча, и почти скоро, преодолевая последние, самые тяжкие шаги, они покачнулись под толчком силы, который обозначил момент, когда Мист впервые коснулась Багрового переплета.

Пепел ударил в них следом, заставляя зажмурить глаза, и они открыли их снова уже в Последнем Городе.