Изгнанник. Арка 3. Том 2 (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 47

Теперь я смотрел на чёрный каменный шар совсем другими глазами. Теперь я понимал, что именно так это и должно кончиться. Моя магия была всего лишь ключом, который мне дозволено было пронести сквозь время, сквозь простраство, сквозь другие миры, чтобы, наконец, расстаться с ним здесь. И если это ещё и поможет Руарху, наконец, избавиться от своего проклятия… значит, это будет правильно.

Теперь уже безо всякого страха и жалости к себе я приложил левую руку к каменному шару. Тот от неожиданности не реагировал на это, наверное, больше десяти секунд. Вероятно, даже такое существо, как Храм, испытало отголосок удивления от того, как охотно я расстаюсь со своим даром. Но, тем не менее, Шар снова замерцал, и моя татуировка вновь вспыхнула.

Вообще это оказалось на удивление неприятно. Словно из меня тянули сорняк, который пророс на всё моё тело и везде зацепился сетью мелких и приставучих корней. В какие-то моменты мне даже казалось, что из меня тянут жилы — настолько это было неприятно. Не больно, а именно неприятно. Но, наконец, спустя, наверное, четыре минуты это кончилось. Шар снова стал пустым и холодным. Убрав руку, я приподнял её и задрал рукав куртки. Так и есть: татуировка, идущая до самого локтя, пропала, словно её никогда и не было. Только в душе осталась странная смесь облегчения и опустошённости.

А спустя ещё пару секунд чёрный шар с оглушительным треском раскололся, и его обломки посыпались с постамента. А ещё мгновение спустя Храм начали сотрясать толчки. Всё происходило слишком быстро! Я заметался, ища безопасное место, где можно будет укрыться от камней, и только сейчас я заметил, что проход, через который Храм предлагал мне уйти, не жертвуя магию, всё ещё открыт! Но заметил я это слишком поздно: потолок уже начал обваливаться, и один из камней ударил меня точно по макушке. Упав и теряя сознание, я, тем не менее, успел почувствовать, как какая-то сила куда-то меня выдернула… а затем наступила полная чернота…

Глава 9. Разбор полётов.

Просыпался я медленно и неохотно. Тягучие, вязкие сны никак не желали меня отпускать, и какое-то время мне казалось, что я так и не проснулся. Хотя… даже в этом полусознательном состоянии были свои чудесные моменты. Например, мерный стук капель за окном, который только убаюкивал и словно уговаривал подремать ещё пять минут… всего пять минут…

И в этот момент меня словно током ударило. Что за… какой ещё стук капель?! Неужели… Я попытался было вскочить, но, разумеется, после длительного сна, который даже неизвестно сколько времени длился, кончилось это тем, что я шлёпнулся лицом в пол. Впрочем, даже боль во лбу не смогла сгладить потрясения, когда я, наконец, добрался до окна.

Я, разумеется, узнал комнату, в которой находился. Это была та самая комнатушка, в которой я провёл бесчисленные дни в Кастильве. И даже по прошествии многих дней здесь мало что изменилось. Казалось, что с тех пор тут так никто и не жил… Вероятно, Йегеросу так понравился его новый кабинет в казармах, что он остался в нём даже после того, как Фартхарос увёз меня отсюда. Но вот вид за окном…

Да, трудно было в это поверить, но впервые на моей памяти небо Руарха было затянуто тучами. Впервые я не видел двух солнц, которые буквально выжигали несчастный мир. Впервые я почувствовал своим лицом поток свежего ветра. И впервые на моей памяти в этом мире был дождь.

— Что тут за шум, — проворчал чей-то голос за дверью, — неужели он наконец-то…

Дверь открылась, и в неё заглянул Таши. При виде меня его длинные уши, в обычном состоянии слегка приопущенные, встали торчком, и он пробормотал…

— Очнулся… наконец-то очнулся! — после чего, выскочив обратно, закричал, — скорее, он очнулся, он наконец-то очнулся!

Понимая, что сейчас меня будет ждать долгий разбор, я вернулся в свою постель. Через пятнадцать минут в мою комнату вошла самая диковинная процессия, которую я только мог себе представить.

Нет, Анаму и Аламейко я увидеть ожидал — логично предположить, что после смерти Агера, Йегероса и Фартхароса эти двое останутся главными по тарелочкам. За ними проследовал… Викай. Потом вошла Аолин, которую я здесь вообще не ожидал увидеть. И, наконец, последним в комнату протиснулся здоровяк Джул, который тут же оказался рядом и принялся меня осматривать.

— Принесите ему еды и воды, — распорядился Аламейко, — нас ждёт очень долгий и серьёзный разговор.

— Это не может подождать? — недовольно спросил Джул, — он еле-еле оклемался, он ещё слишком слаб.

— Сколько я пробыл без сознания? — поинтересовался я.

— Почти четыре седмицы, — ответил Анаму, — когда мы вытащили тебя из обвала, ты едва дышал. Странно, что ты там вообще выжил.

— Это всё сейчас несущественно, — прервал его Аламейко, — Дэмиен, нам нужно узнать всё, что происходило в Храме с того момента, когда Анаму бросил вам вслед кинжал Порядка.

— Нечего особо рассказывать, — буркнул я, — Храм потребовал четыре жертвы. Две жертвы памяти и две жертвы крови. Жертвами памяти оказались Кинжал Порядка и памятная вещь, которую мне когда-то подарили родители. Жертвами крови, как вы можете догадаться, оказались Йегерос и Фартхарос.

— Это слишком общо! — возразил Аламейко, — до этого мы могли бы догадаться и сами! Нам нужны подробности.

В этот момент в комнате умудрились протиснуться Таши и Моэн, которые, собственно, принесли еды и воды. Минут десять я ел, ощущая на себе взгляды всех остальных. И хотя во взглядах не было недовольства или осуждения, это всё равно нервировало.

Закончив с едой, я начал рассказывать им всё, как они и просили. Каждую комнату, что в ней было, что мы видели, какую плату Храм требовал каждый раз за то, чтобы пройти дальше, и как на неё реагировал каждый. Вспомнил о последних словах каждого из правителей, и озвучил их. Аламейко на посмертный приказ Йегероса отреагировал сдержанным кивком и пониманием, а вот Викай после слов Фартхароса явно выдохнул и расслабился. Вероятно, для Шеалы это было очень важно.

Затем рассказывал о последней гравюре, которая изображала жизнь Тальцеола, которая показала мне последнюю плату, и о том, как я её принёс. И, наконец, последняя комната, в которой находился чёрный шар. Чем он оказался, и какую плату потребовал за то, чтобы это всё, наконец, кончилось.

— Неужели… это правда? — переспросил Анаму, внмательно меня слушавший, — ты пожертвовал свою магию ради этого? Хотя у тебя был выбор уйти, и никто бы тебе и слова упрёка не сказал?

— Ни слова упрёка? — рассмеялся я, — да Агер, Йегерос и Фартхарос из мёртвых встали бы, чтобы свернуть мне за это шею. Но если честно — не знаю, что тут сказать. За великое благо нередко приходится платить великую цену. Ведь, в конце концов, — я указал на окно, — оно этого стоило, правда? Теперь ваша очередь. Рассказывайте, что было после того, как мы оказались в Храме.

— Лексаб, поняв, что опоздал, чуть не лопнул от злости. Так что всех, кто остался, избили до полусмерти, сам можешь представить. Но всё же стоит отдать должное его выдержке — не убили, — начал говорить Анаму, — они пытались открыть Храм всеми возможными способами, но без Кинжала Порядка и без магии воды у них не было никаких шансов. Так что… оставалось только ждать. И, наверное, через шесть периодов началось ЭТО. Храм начал разрушаться и обваливаться. И в этот же момент… Дэмиен, чтобы поверить в это — надо увидеть это собственными глазами, но… одно из солнц погасло. Вот просто раз — и погасло. Как будто это солнце было двойником настоящего — и все эти 149 аквот оно терзало наш мир… Впрочем, терзало вполне заслуженно. Тут же нашли тучи, которые я до этого видел только на картинках, и пошёл дождь. И пока гвардейцы Лексаба находились в шоковом состоянии, я им доступно и популярно объяснил, кто что и ради чего это делал, а кто — всеми силами пытался помешать. После чего Лексаба точно так же до полусмерти избили его собственные гвардейцы. Выглядел он после этого ну очень неважно, бедолаге едва второй глаз не выбили. Нас же развязали, и мы ещё шесть периодов разбирали завал, пока, наконец, не нашли еле живого тебя. Ну и благо у нас были ферсты, так что я с тобой тут же рванул в Кастильву, чтобы доставить тебя Джулу. Когда я прибыл, то увидел, что тут гвардейцы тоже уже смекнули, что к чему, и скрутили Гимлава, который за малым не удрал.