Восхождение язычника (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 8

— О как. И где он?

— У шатра своего, и он, похоже, сердит. И еще я там Иловая видел, рожа вся побитая и опухшая, да и еще с ним эти… как ты их вчера назвал, — парень призадумался, — а, хвостики, ха-ха, ты верно сказал, вечно с ним таскаются, тоже стоят побитые. Ха-ха, а ты молодец, быстро с ним справился.

— Пойдем к наставнику сходим, раз он зовет.

Возле шатра наставника собралась интересная компания: Иловай со своими прихвостнями, пара парней, которые отказались от моей помощи. И, соответственно, сам наставник Валуй, одетый в свиту[1]; она была не нова и поношена, а цвет, который раньше привлекал внимание, поблек, от былого желтого остался еле уловимый песочный. Руки он держал на поясе и поглаживал рукоять ножа. На левой руке у него отсутствовал мизинец. Рассказывают, что он его еще в молодости потерял на охоте на кабана.

Борода была аккуратно подрезана, а голова повязана полоской ткани, и волосы убраны назад.

Судя по взгляду, Валуй явно недоволен.

При моем приближении голоса начали стихать, а Иловай и вовсе старался на меня не смотреть.

— Здравствуй, Яромир, тут сказывают, что людей лечил, словно родич твой — волхв Рознег.

— Здравствуйте, наставник, то правда, применял свой дар для лечения.

— О, — протянул наставник и даже посветлел лицом.

— Тогда вылечи его, — и ткнул пальцем в Иловая с опухшим и синим лицом, а его глаза были словно щели. Он баюкал руку со сломанными пальцами, торчащими в разные стороны.

Валуй — далеко не самый приятный человек, добротой совсем не отличается, и возражать ему я бы поостерегся, чревато будет. Однако в этой ситуации мне придётся это сделать: во-первых, не для того я Иловаю пальцы ломал, чтобы потом лечить, а во-вторых, сейчас я уставший и вряд ли смогу это сделать, да даже будучи полным сил, я, думаю, не справился бы. Ну а в-третьих, банально не хочу, я бы ему еще что-нибудь лучше сломал.

— Нет, наставник Валуй, — я опустил взгляд себе под ноги.

— Что-что ты сказал, я не расслышал? — наставник приблизился ко мне.

— Нет, наставник Валуй, я не буду ему помогать.

— Ах ты, щенок, перечить вздумал?

Начав поднимать взгляд, я увидел летящий в меня кулак. В голове же успела промелькнуть мысль:

“Ожидаемо.”

От удара меня откинуло на ближайшее дерево, где я благополучно шваркнулся головой, а после в глазах потемнело.

Пришел в себя в шалаше. Ребята сидели возле выхода и что-то обсуждали. Голова немного кружилась и побаливала, хорошо прилетело. Немного полежал, и мне полегчало, я начал выбираться из шалаша.

Выбравшись, ощутил голод, да и пить хотелось. Еще бы: взглянув на небо сквозь просвет в ветвях, понял, что скоро вечереть будет. Видимо, у меня сегодня оздоровительное голодание.

— Как ты, Яромир? — поинтересовался Гостивит.

— Да нормально, — хорошо мне от Валуя прилетело.

— Это да, ребята говорили, что аж до дерева улетел, так он тебя ударил. — Дален подскочил и начал размахивать руками.

— Ты чем думал, когда с ним пререкаться начал? — прилетел вопрос от Гостивита.

Не успел я начать говорить, как влез Дален.

— А что он по-твоему должен был сделать? Помочь Иловаю, а после обнять и братом назвать?

— Ну нет, — смутился Гостивит.

— Ну нет, — передразнил Дален, — все правильно Яромир сделал, все правильно.

— А чем все закончилось-то, и кто меня принес? — отвлек я ребят от зарождающейся перепалки.

— После того, как тебя Валуй ударил, он поругался насчет того, какие дерзкие щенки пошли и старшим все время перечат, после вместе с Иловаем ушли, а тебя Тихомир с Любомиром принесли. Мы и не знали, что случилось, пока они все не рассказали.

— Понятно, — только и протянул я.

А насчет удара наставника Валуя все действительно ожидаемо, ведь наставнику отказал. А так делать не принято и карается. Он любого может наказать и даже забить. Здесь свои традиции, институт наставничества, он нас учит и оберегает. Кто мы такие, чтобы своевольничать и ему перечить? Так что, если он забьет, дело даже до виры не дойдет: он в праве и учит нас уму-разуму, а в учении всяко бывает. Чтобы насмерть забил наставник своего ученика, такое редко бывает, но все же бывает.

Да и с ситуацией с Иловаем все понятно, ведет его сейчас к травнице или какой другой знахарке, пока помощь окажет, а потом возвращай этого недоросля к родичам, так как он сейчас негодный к учебе, да еще и объясняй все по делу, в чем тоже мало приятного.

А тут я такой красивый могу помочь, думает Валуй, а я отказываю. Наставник мог бы и батагов выдать, но только ударом ограничился, спешил, небось. Теперь уж пару деньков его точно не будет, а как вернётся, чую, крепко за нас возьмётся.

— Ладно, хватит уже эту тему мусолить. То, что Валую перечил нехорошо, но и, как Дален заметил, Иловаю помогать у меня желания не было, да и не смог бы. Я до ручья пошел, а то жажда мучит.

Развернувшись, я пошел среди тенистого леса, своды которого спасали от летней жары, а парни пусть еще маленько потреплются.

Есть хочется. Я погладил свое ненасытное пузо, ничего, завтра к Маруше пойдем, досыта поедим. Хотя сегодня можно еще по лесу побродить, гнезда поворошить, может, яиц найдем. Но идея лазить по деревьям у меня не вызывала оптимизма, с моей удачей точно навернусь. Тогда будет прекрасное завершение дня.

Горестно вздохнув, я даже немного пожалел себя.

Спустя пару минут вышел к ручью, три шага — и вот я возле родника, из которого бьет холоднючая и чистая вода.

Напившись в роднике, я ополоснулся в ручье. Несмотря на теплую летнюю погоду, в нем была прохладная вода. И, смывая с себя пот и грязь, почувствовал, что смываю еще и усталость, которая так до конца и не прошла после утреннего лечения ребят.

Выбравшись на берег обсохнуть я разлегся на зеленой траве, пока рядом не было людей и никакой суеты. В голову начали лезть мысли о том, что будет дальше. И я не про сдачу экзамена на мужество, это надо и от этого никуда не деться, если я хочу, чтобы в местном обществе у меня могло иметься свое мнение, и я не был бесправной скотиной. А вот дальше-то что? Я не мог ответить на вопрос, чего хочу. Но вот на вопрос, чего не хочу, ответить мог спокойно. Я не хочу быть бедным землепашцем. Не хочу, чтобы в мой дом, где бы он ни находился, пришли незваные гости с недобрыми намерениями. Не хочу быть голодным и не хочу быть слабым.

Подняв руку, я пустил силу, только уже не целительскую. Мою ладонь окутало сияние голубого оттенка; я ощущал, как по моей ладони движутся легкие потоки воздуха, разгоняя духоту. Магия или дар, меня это завораживало, мне было приятно им пользоваться, и это мне доставляло удовольствие. Да, я хотел бы познать свой дар, свою магию. Вот только это будет тяжело, учителей нет, как и справочников или других пособий, все только методом тыка или, если сказать по-научному, экспериментов и сбора статистических данных, хоть журнал лабораторный заводи, и буду я сам себе подопытной мышкой. Пару экспериментов я провел, и они даже удачны, я могу пользоваться обоими дарами или двумя видами магии: магией воздуха и целительской. Опять же, надо попробовать поработать и с растениями, может смогу ускорять рост или увеличивать урожай, было бы неплохо. Чем больше я работаю с даром, тем больше устаю.

Соответственно, мои силы конечны, и у них есть предел. И в данный момент мой предел невелик. Только практика покажет, как будут развиваться мои силы и будут ли вообще, только практика. Однако это дело не одного дня и тем более не одной ночи. Так что оставим пока магию.

— А вообще, дядюшке Кощею для начала не мешало бы пройти испытание на мужество, а после и посвящение богу. Оглядеться по сторонам в местном социуме и уже после принимать судьбоносные решения, а то слишком мало понимания, что происходит в округе и как оно происходит.

Одевшись, я направился обратно в лагерь, и вот возле моего шалаша был гость.

Тихомир, один из ребят, которым я помог с утра, и который принес мое тело после удара Валуя.