Тайный брак (СИ) - Лактысева Лека - Страница 11

― Маура! Мы о чем договаривались? ― пришла к нему на выручку няня. 

Малышка тут же слезла со скамьи, встала перед Эйлертом, поклонилась чинно, сложив руки перед грудью:

―  Желаю вам доброй дороги, нэйт Дьярви, и пусть Столп Ночи укроет вас от драконьего огня, от драконьего крыла и когтя!

― Да услышит тебя Столп Ночи, маленькая рейва, ― Эйлерт склонил голову в ответном поклоне. 

― Вот и готово! ― прервала их разговор Анналейса. ― Удобно руке, Дьярви?

Маг поднес руку, закованную в ― смешно сказать! ― глиняные латы, поближе к глазам. Согнул-разогнул кисть, пошевелил пальцами. 

― Удобно, ― улыбнулся одобрительно.

Лейса повеселела:

― Будешь носить?

― Буду, иначе для чего просил? ― пообещал Эйлерт и тут же встал. ― Пора мне. Вон уже и первые розовые полосы на небе появились, скоро солнце покажется. Если не приду вовремя ― весь отряд из-за меня задержится, а это неправильно. 

― Тогда дай еще минутку, Дьярви! Я верхнее платье накину и хоть из переулка нашего тебя выведу, дальше до ратуши дорога прямая ― не заблудишься. 

Муж кивнул:

― Поспеши!

Он не стал говорить синеглазке, что для магов Ночи нет незнакомых путей и нет тайных ходов. Ночь ― она все видит, что от обычного людского взора скрыто. 

Лейса задумчивого взгляда мужа не заметила. Взбежала на второй этаж, натянула верхнее платье, накинула плащ, снова бегом по лестнице ― на этот раз вниз. 

Эйлерт ждал ее на пороге. С наручью на левой руке, с сумкой, которую для него рейва Калвина собрала ― на правом плече. Завидев ее, подал руку, вывел на крыльцо. Там обернулся, кивнул рейве Калвине и Мауре, которые следом вышли:

― Прощайте.

Больше ничего говорить не стал. Накинул капюшон, скрыв лицо. Развернулся и зашагал к калитке, ведя Анналейсу за руку. Так, держась за руки, они дошли до конца переулка. Там маг остановился, притянул к себе Лейсу.

― Вот и все. Не ходи со мной дальше, синеглазка, не надо. Возвращайся домой, к семье. 

Лейса распахнула глаза во всю ширь, приоткрыла губы, пытаясь подобрать слова, чтобы сказать что-то на прощание, но ничего не придумала, кроме как попросить еще раз:

― И ты ― возвращайся!

Эйлерт поморщился, как от боли, но ни благодарить, ни возражать не стал. Просто взял лицо Анналейсы в ладони, прижался на миг к ее губам ― и тут же выпустил, а потом развернулся и зашагал прочь ― быстро, не оглядываясь. 

Лейса сжала кулачки. Постояла, глядя мужу вслед и глотая слезы. Потом развернулась и пошла обратно домой. Туда, где ждала ее привычная размеренная жизнь, знакомые люди и повседневные хлопоты. Нащупала на груди амулет, заряженный мужем, сжала его в ладони: вот он, главный подарок, который оставил ей Эйлерт! Независимость! За этот бесценный дар она своему мужу до конца жизни признательна будет!

*Стихи автора

Шарсол просыпался. Эйлерт шагал по мощеным где лесиной, где булыжником улицам, привычно прислушиваясь к простым и понятным звукам мирной человеческой жизни. Где-то заскрипел ворот колодца, полилась, журча, вода. Где-то стукнули, отворяясь, ставни. Заплакал ребенок. Из приоткрытых дверей кондитерской лавки повеяло свежей сдобой. Эта спокойная размеренность только усиливала чувство его собственной инородности в этом мире, в этом городе. 

Нет! Он не смог бы жить здесь, среди простых мастеровых и торговцев! Его судьба и предназначение в другом. Даже если бы его не ждал поход к Гнездовью, он все равно не смог бы остаться с женой. В лучшем случае ― увез бы ее с собой, попытался устроить где-то в столице ― тайком от родственников. Они никогда не признали бы настолько неравного брака: второй сын главы Дома Ночи, один из сильнейших магов в своем семействе ― и простая горшечница, дочь гончара!

Скрыть от товарищей брачный браслет вряд ли выйдет. Придется сказать, что женился. Но на ком ― он не признается, чтобы защитить синеглазку. Она заслуживает спокойной и счастливой жизни ― без него...

Крепость, до которой Эйлерт добрался, когда краешек солнца уже выглянул из-за макушек далекого леса, тоже не спала. На воротах сменялась стража. Конюшие прогуливали по двору лошадей, разминая их перед дальней дорогой. У стен казармы собирались небольшими группами по трое, по пятеро, маги отряда, в котором состоял и сам нэйт Вебранд. 

― Эйлерт! Явился! ― заметил возвращение Эйлерта один из магов. ― И где это тебя носило всю ночь? Неужели решил напиться с горя?

― Слишком он свеж для того, кто возвращается с попойки! ― засмеялся другой. 

― Так, может, его целитель освежил?

― Когда бы это? Эйли только-только в ворота вошел. Кстати, Эйлерт, что это у тебя на левой руке? Ты что ― цветочную вазу распилил и к плечу примотал?

― Ой, наверное, наш молчун нашел себе сговорчивую вдовушку и всю ночь у нее под боком грелся! Эйли, признавайся: ваза на руке ― это оберег от птички, в гнездышке которой ты ночевал, пока мы тут небо коптили?

― Небось, сладкая была цыпочка?

Все, кто слышал эти высказывания, захохотали. 

Эйлерт сжал губы, сдвинул светлые брови. Сверкнул на хохмачей глазами. На шутливые вопросы он отвечать не спешил. Успеет еще наговориться потом, на привале. А пока лишь поежился от чрезмерной проницательности друзей, махнул им в знак приветствия и поспешил внутрь казармы ― забрать с койки свои вещи.

Только вышел ― раздался сигнал к построению.

Отряд в сорок человек тут же выстроился в четыре ряда по десять человек в каждом. Эйлерт стоял в заднем ряду, позади своих товарищей по боевой четверке. Четверки составлялись всегда по одному правилу: маг Рассвета, маг Дня, маг Заката и маг Ночи.

Отряды на построениях стояли так же: впереди всех ― рыжеволосые рассветники, за ними ― черноволосые сыны Дня, следом ― серые, как сумрак, закатники, а замыкали строй такие, как сам Эйлерт, бледные сыны Ночи. 

― Вольно, бойцы! ― перед отрядом появился командир, маг-майор Лейк, в сопровождении своей четверки. ― Длинных речей толкать не буду. Вы и так знаете, для чего мы здесь. Драконы вернулись. По последним донесениям, пока что в небе замечены только драконы-разведчики. Но это означает, что со дня на день появятся и остальные. Мы должны добраться до Гнездовья раньше, чем твари начнут нападать на крестьян из приграничных поселений, и остановить их. Идти будем быстрым маршем, не отвлекаясь, не задерживаясь. Все готовы к выступлению?

― Да, дэй Лейк! ― в один голос отозвались маги. 

― Тогда ― по коням! По городу едем четверо в ряд, держим строй. За чертой города перестраиваемся по двое. Десятая четверка ― в дозор! 

Отдав командиру честь поднятыми вверх кулаками, маги разобрали уже оседланных лошадей, вскочили в седла. В тишине, без музыки, без боя барабанов, разобрались по четверкам и выехали из ворот крепости. Маг-майор Лейк со своей четверкой встал во главе отряда и сразу задал такой темп, что оглядываться по сторонам и переговариваться с боевыми товарищами было некогда. 

В глубине души Эйлерт был этому даже рад. Он не хотел говорить о синеглазке. Не желал пока делиться даже с самыми верными друзьями своей небольшой тайной. Грубые, соленые шутки про вдовушку и про цветочную вазу неожиданно задели его. Ведь, сами того не понимая, шутники оскорбляли синеглазку. У Эйлерта даже кулаки зачесались, так ему хотелось вступиться за ее честь. Может, у девиц из простонародья не так и много той чести, но у законной жены мага она точно есть!

Порыв пришлось сдержать: не время и не место ссориться с теми, с кем идешь в бой. Да и не хотели боевые товарищи никого оскорбить. Просто им и в голову не могло прийти, что у него, Эйлерта, всего за день и любовь в сердце проснулась, и жена появилась. Подобное можно было ожидать от кого-то из рассветников, но никак не от холодного сына Дома Ночи.

Эйлерт тряхнул головой, отгоняя воспоминания о синеглазке, огляделся по сторонам, обнаружил, что отряд уже добрался до городской ратуши. Здесь, у ее стен, он только вчера спешился с коня, чтобы помочь незнакомой горожанке… Маг вдруг понял, что невольно ищет взглядом знакомый синий плащ, скрывающий тонкую девичью фигурку.