Бог-без-имени (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич - Страница 53

‒ Что неправильно?

‒ Поединок. Должен быть поединок.

‒ А это что у нас? ‒ удивился Фьольвир. Он ткнул кулаком в глаз двойнику. ‒ Это что? Чувствуешь?

Двойник зажмурился.

‒ До смерти. Ты можешь взять ключ только с трупа.

‒ Нет правил, нет! ‒ заорал Фьольвир ему в лицо. ‒ Богов нет! Ничего нет! За что ты цепляешься? За пустоту?

‒ Может, это не я, может, это ты цепляешься, ‒ сказал двойник.

‒ Да, я помню, ‒ кивнул Фьольвир, ‒ ты тоже у меня в голове. Прекрасно! Вот и лежи! Лежи.

Он подхватил баккель и встал.

‒ Я…

‒ Лежи, ради всех богов.

Когда Фьольвир, вновь вооружившись топором, поднялся по ступенькам, двойник все же с шипением сел, оттолкнул меч и уместил на коленях вывернутую руку.

‒ Но как же без убийства? Как? ‒ выкрикнул он в сторону залитой солнечным светом лестницы.

Голос его был полон звенящей обиды.

Два следующих яруса были пусты. Ни Мтага, ни следов, ни отблеска тонкого пути. Лишь серые горки песка и копоть на стенах. В конце последнего яруса короткая вертикальная лестница приглашала на вершину башни. Делать было нечего. Хоть деревянные перекладины и опасно похрустывали под ступнями и ладонями, Фьольвир выбрался наверх, под палящее солнце, и огляделся.

Смотровая площадка была усыпана черепками, железом и рассохшимися деталями самострелов. Между зубцами провисали цепи. В углу лежал скелет, завернутый в полотно. Солнце и песок выбелили кости. Укрыться на площадке было негде.

Пусто.

Фьольвир потоптался в растерянности.

Неужели Мтаг наврал? Он обошел площадку кругом, заглядывая за зубцы. Башня возвышалась одиноким монолитом среди серых песчаных волн. Сколько хватало глаз, всюду была пустыня. Холмы и их короткие тени разбегались по сторонам света ‒ на юг, на восток, на север и запад. Не имелось даже намека на постройки, горы или растительность вдалеке. Разглядеть чьи-либо следы с высоты у Фьольвира тоже не получилось, как он ни старался. Не было следов.

Чего уж говорить, он даже собственные следы не нашел! То ли солнце мешало, слепя, то ли песок коварно осыпался и скрыл лунки, оставленные его босыми ногами. Фьольвир походил, раскидывая черепки, безотчетнио скинул вниз несколько железок и сел рядом со скелетом.

‒ Привет, ‒сказал он.

Скелет не ответил. Фьольвир понимающе кивнул.

‒ Тоже искал тонкий путь или какой-нибудь выход? ‒ спросил он, прислоняясь спиной к зубцу. ‒ Не возражаешь, если я буду следующим? У меня, видишь ли, и ключ есть, но куда отсюда идти… Вниз что ли, головой в песок? Не думаю. Вряд ли. Унномтюр, наверное, знает ответ, но он вроде как мне мерещился. Такие дела, войца-пекка.

Фьольвир вздохнул.

‒ Вообще, ‒ сказал он скелету, ‒ со стороны богов и того же Унномтюра, если он их посланник, настоящее свинство оставлять героя без присмотра. Спаси мир, говорят, ай, мы томимся, изначальная тьма вот-вот все пожрет. Иди, говорят, а лучше беги, прими какие-никакие героические способности и поторопись спасать сущее. И приводят сюда.

Фьольвир обвел смотровую площадку жестом.

‒ Место, конечно, замечательное. Я в таких местах еще не был. Солнце дурное. Воды нет. Песок. Песка много. Внизу, кстати, скажу тебе по секрету, ‒ он по-дружески толкнул скелет локтем, ‒ обитается мой двойник. Но, возможно, он тоже лишь в моей голове. Или все же внизу. У тебя-то двойник был?

Скелет от повторного толчка качнулся, стукнул кистью об пол.

‒ Понятно, ‒ кивнул Фьольвир, ‒ не хочешь говорить. Но я здесь, похоже, надолго, и нам как-то придется уживаться между собой. Ты, как я понял, молчун. Я такой же, но что-то меня сегодня… Через день или через два, поверь, я сам не захочу ни с кем разговаривать. Солнце еще это…

Он из-под ладони взглянул на слепящий диск, повисший в зените. Собирается двигаться или нет? Пора бы уже. Дышать становилось все труднее. Фьольвир взболтнул воду в баккеле.

‒ Эй! ‒ обратился он к скелету. ‒ Хочешь пить? У меня ‒ на два глотка. Один ‒ твой. Если хочешь, конечно.

Скелет предложение проигнорировал. Даже череп, высунувшийся из худого полотна, обиженно отвернул.

‒ Ну и дурак, ‒ сказал ему Фьольвир. ‒ Последняя в здешних местах вода.

Он сковырнул пробку с горлышка баккеля. Вода пролилась на подставленный язык тонкой струйкой. Глоток, другой, все. Фьольвир впустую дернул горлом. Последняя капля упала из баккеля, скрылась в бороде.

‒ М-да, ‒ вздохнул Фьольвир.

Он встал и снова прошелся по площадке, вымеряя пространство медленными шагами.

‒ Унномтюр!

Можно, конечно, было спуститься вниз, но почему-то подумалось, что это будет сродни поражению. Что там внизу? Темнота и он сам. Не лучшая компания. Еще Мтаг, наверное, уже мертвый. Увы, от околевшего макафика компания не становилась приятней. С ключом, без ключа…

‒ Унномтюр!

Фьольвир закашлялся в конце, склонился, выгоняя из глаз марево, и подполз обратно к скелету. Баккель под перебор коленей стучал о камни.

‒ Слушай! ‒ Фьольвир тронул выбеленные кости. ‒ А если Мтага убил здешний Мтаг? Что тогда? Пойдет этот Мтаг-двойник со шкатулкой к изначальной тьме? У них как бы одно желание на двоих. Тут вопросов нет. Но не понятно. Я бы, получается, никуда не пошел. Я ‒ герой, а тот, внизу, который мерещится…

Фьольвир потер лицо.

Он почувствовал, что запутался. Если двойник настоящий, то у него предназначение ‒ хранить ключ. Никакой ему дороги, никакой жизни после победы или, тем более, поражения. Границы поставлены богами ‒ ни туда, ни сюда. Но границы эти, пожалуй, что прохудились. А если двойник воображаемый, то кто тогда убил Мтага? Не сам же себя Мтаг полоснул по животу.

Хотя, наверное, можно.

Тогда где шкатулка? Где-то в песке на нижнем ярусе?

Фьольвир повернул скелет к себе.

‒ Слушай, ‒ сказал он, вглядываясь в пустые глазницы с лунками теней, ‒ я знаю, что ты все видел. Не смей, даже не пытайся мне врать, слышишь? Я чую вранье за сотню крафуров. Где шкатулка, мертвец?

Скелет щелкнул сточенными зубами.

‒ Молчишь?

Фьольвир в ярости вздернулся на ноги и, поймав за обмотку полотна, вздернул за собой скелет.

‒ Говори!

Он поднял мертвеца выше, стиснув тряпку вокруг шейных позвонков.

‒ Мтаг был здесь? Куда он пошел? Как открывается тонкий путь? Как мне попасть к изначальной тьме? ‒ Фьольвир словно плыл в жарком тумане. ‒ Клянусь! Я сброшу тебя вниз, если ты не скажешь!

Скелет пощелкивал костяшками и молчал. Солнце висело над ним золотым нимбом. Башня словно покачивалась под ногами.

‒ А-а-а! ‒ заорал Фьольвир. ‒ Вот так? Ты думаешь, я не смогу? Я смогу! Я еще как смогу! Я ‒ герой!

Он поднял скелет на руках и без усилия скинул его с башни.

‒ Прощай, молчун!

Полотно растрепанным краем махнуло по воздуху, вызвав странный искристый всплеск. Приглядевшись, Фьольвир увидел над угловыми зубцами будто бы золотые волоски, сплетающиеся в косичку. Они были едва заметны.

Тонкий путь? Тонкий путь!

Он захохотал, потом свесился с площадки, ухватившись за протянутую цепь. Скелет лежал далеко внизу на песке. Левую руку он потерял при приземлении, и Фьольвир не смог высмотреть ее на холмах у башни.

‒ Прости! ‒ крикнул он. ‒ Возможно, я был не прав! Но ты сам виноват. Ну, в некоторой степени.

Понятно, скелету этого было недостаточно. А кому было бы достаточно? Лежишь ты себе спокойно, и вдруг!

‒ Я потом все тебе поправлю! ‒ крикнул Фьольвир, испытывая угрызения стыда. ‒ Я обещаю!

Сжав в ладони жестяной ключ, прихваченный у двойника, он вскочил на зубец. Через шаг оказался на неровном углу башни и застыл в сомнении. «Косичка» из золотых волосков подрагивала в воздухе в двух крафурах от крайнего зубца. Она была как плохо стянувшаяся рана. Не так и близко, как представлялось в начале.

В груди у Фьольвира екнуло. Похоже, придется прыгать. Два крафура жаркой пустоты. Только бы не промахнуться. А то он точно составит невеселую компанию только что выброшенному скелету.