Остров второй. Последний шанс дона Эстебана (СИ) - Булавин Иван - Страница 8

Оказавшись внутри, мы некоторое время потратили на то, чтобы собрать глаза в кучу и подобрать упавшую челюсть. Потом, присмотревшись к богатствам, я начал рассуждать:

— Я думаю, что каждому стоит взять по мушкету, паре пистолетов и чему-нибудь для ближнего боя. Я оставлю свою алебарду, у неё урон больше, чем у этих.

— Я с луком буду, — тут же высказалась Дарья. — Только стрелами запасусь. Тут такие есть, что броню пробивают. А для ближнего боя возьму…

Она пробежала глазами по полкам и остановилась на короткой абордажной сабле с полукруглым эфесом, защищающим кисть.

— Я мушкет возьму, — добавил Борис. — Но от кистеня тоже не откажусь. У меня навык уже за двадцатку. Возьму пару кинжалов в довесок и броню надену.

— А я пистолеты возьму, — тут же заявила Ксения. — Да не пару, а штук восемь. Они ведь одноразовые.

— А я один возьму, — отчего-то поморщившись, сказал Василий. — А биться буду мечом.

Он продемонстрировал трофейный меч, отнятый у тёмного офицера.

— Он вообще-то для двух рук предназначен, — заметил я, указывая на его правую руку. — А у тебя немного меньше.

— Не, нормально, он сам по себе не тяжёлый, даже как будто не из металла сделан, да и силы у меня теперь хватает. Фехтовать смогу. У меня навык на клинки хороший, а этот меч ещё десятку добавляет. Лучше уже ничего не придумаю.

Меч его действительно впечатлял. На двуручный он не тянул, чуть покороче, скорее, меч-бастард. Длинный прямой клинок, перпендикулярная гарда, на концах которой имелись завитушки, рукоять, рассчитанная на две руки, и навершие в форме черепа, причём, не человеческого, а какой-то непонятной твари с клыками. И всё это было радикального чёрного цвета, словно антрацит. Создавалось впечатление, что меч создан из самой темноты, которую каким-то непонятным образом спрессовали в твёрдое состояние.

Алик с Семёном остались верны протазанам, с которыми обращались уже довольно ловко. Каждый взял по мушкету. Марина выбирала себе арбалет, максимально мощный, который она сможет натянуть. Остановилась на тяжёлой модели с ручной лебёдкой. Игорь свой протазан отложил в сторону и взял короткий широкий меч, в комплекте с которым шёл лёгкий стальной щит.

Дарья, немного подумав, отставила свой лук и прошлась по рядам. Другие образцы ей не нравились, но, видимо, имели больший урон. В самом конце лучного ряда стоял лук, сделанный из композитных материалов, а рядом лежали несколько мотков тетивы.

— Вот этот хорош, — задумчиво проговорила лучница. — Дерево, кость, рог и кожа. Урон сумасшедший. Только натянуть тетиву помогите.

Для разового силового воздействия у нас имелся Борис. Он своими мощными руками согнул лук, а Даша в этот момент быстро надела петельки тетивы на концы. Потом взяла оружие в руку, немного подержала на весу, звякнула тетивой. Результат её удовлетворил.

— Магия у меня быстро заканчивается, — с грустью сказала Ульяна, взвешивая в руках ятаганы. — Придётся взять что-то другое.

Чем-то другим оказалась пара коротких карабинов, явно предназначенных для кавалериста. Дальнобойность у них будет побольше, чем у пистолета, но меньше мушкетной.

Доспехи каждый выбирал себе сам, исходя из личных предпочтений. Борис, перевернув арсенал вверх дном, нашёл для себя кирасу и наплечники, что напялил поверх кольчуги, сразу став похожим на танк. А на руки натянул стальные перчатки с торчавшими на тыльной стороне шипами. Ксения от доспехов отказалась, а остальные обошлись уже имеющимися, добавив, разве что, шлемы, вроде тех, что носила испанская пехота.

Взял шлем и я, простую каску, вроде немецкой, что крепилась на подбородок с помощью кожаного ремешка с пряжкой. К доспеху добавил стальные наручи, прикрывавшие руку от локтя до кисти. На этом моя экипировка была завершена, пришло время выдвигаться на позицию.

Надо сказать, что крепость была выстроена толковым мастером. Стена шла не по прямой, перпендикулярно проходу, а была вогнутой внутрь, так, чтобы наступающие имели дело с большей продолжительностью стен и, как следствие, с большим количеством защитников. Стрелы, пули, ядра и картечь будут лететь на наступающих не только спереди, но и справа и слева. А ещё сверху, поскольку позади основной стены я видел позиции мортир, стреляющих навесом. А ещё по всей стене имелись каменные навесы, позволяющие укрыться во время вражеского залпа. Помимо артиллерии, стоявшей на стенах, была и артиллерия, стоявшая в стенах, этажом ниже находилась ещё одна площадка, откуда пушки стреляли через бойницы в стене.

По всему выходило, что наступающему противнику ничего не светит. Но было одно но: все преимущества позиции обесценивались недостатком людей. Крепость без защитников — не крепость. Он поэтому и велел нам остаться, надеясь, что мы послужим той соломинкой, что сломает хребет верблюду.

По всей стене просто не было бойцов, не занятых у пушек. Таковыми были только десять человек, тяжело бронированные бойцы с мушкетами и алебардами. Надо полагать, будут метаться вдоль стены, словно пожарная команда, пресекая попытки прорыва.

А ещё были мы, тоже десять человек, тоже в броне и хорошо вооружённые. Нас отправили на северный донжон. Башня была невелика и вмещала две тяжёлых пушки. Расчёт опять же был невелик, три человека на оба орудия. Из них только один был наводчиком, а пока он наводил, двое других чистили и заряжали следующий ствол. Был ещё четвёртый, совсем молодой парень, точнее, мальчик лет тринадцати, что выполнял функцию по переноске пороховых зарядов. В восемнадцатом веке на боевых кораблях таких называли пороховыми мартышками. Хранить все запасы пороха у орудий опасно, а потому приходится постоянно засылать гонца в пороховой погреб. Принёс картуз с порохом, отдал заряжающему, побежал за вторым. С учётом низкой скорострельности, как раз успеет. А если такие бегуны не успевают за заряжающим, можно взять двух или трёх, чтобы челночили друг за другом.

Пушки, надо сказать, были продвинутые. То есть, стволы были те же самые, что в нашей реальности использовались четыреста лет подряд. Толстостенная бронзовая труба с запальным отверстием. А вот лафет был сродни корабельному, который, кроме прочего, можно было поворачивать в горизонтальной плоскости и изменять угол наклона. Сейчас обе пушки были заряжены ядрами, на большой железной тарелке дымился фитиль, а закованный в железо (тут это было обязательным для всех, дон не хотел терять людей) расчёт, наслаждаясь последними минутами покоя, блаженно сидел рядом, привалившись к стене.

Насчёт двух часов дон слегка приврал, даже часа не прошло. Солнце только начало садиться, как над лагерем осаждавших раздался хриплый вой трубы. Звук был настолько резким и грубым, что бил по ушам не хуже боевого молота. Это, видимо, начало штурма. Психологическое давление. Пользуясь небольшой отсрочкой, обратился с речью к бойцам:

— Значит, так. Пока они не дошли до стен, наше основное оружие — пушки. Делаем всё, чтобы их прикрыть. Стреляем из мушкетов, как только будет в кого стрелять. Дальнобойность у них метров пятьдесят-семьдесят, но враги, как я думаю, плотной толпой пойдут, поэтому можно просто стрелять в ту сторону. Когда дорвутся до ближнего боя (а я думаю, что таки дорвутся), основная ударная сила — это Борис. Ему нужен простор, а потому сразу расступаемся. Ксения, вертишься под ногами, можешь даже ползком. Даша, отходишь направо, вон за тем щитом встаёшь и стреляешь. Марина, то же самое, только слева. У кого длинномеры, пытаемся изобразить подобие строя, прижавшись к стене. Пистолеты бережём, как только ввалится первая волна, даём массированный залп. Заряжать все умеют?

Умели не все, да и сам я это представлял довольно смутно. В арсенале нашлось много готовых патронов, бумажные колбаски, которые следовало надкусить, зажав пулю в зубах, потом высыпать порох в ствол, потом скомкать бумагу и тоже запихнуть в ствол шомполом, следом туда же заплюнуть пулю, желательно, прямо в бумаге для лучшей обтюрации. Снова шомпол, всё, заряжено. Потом оставалось вскинуть оружие, сыпануть щепотку пороха из натруски на полку, взвести курок, навести на плохого человека или монстра и нажать на спуск. Всего ничего. Хорошие бойцы из такого оружия по три выстрела в минуту делали, а нам косоруким даже один будет в радость.