Опытный Камикадзе (СИ) - "Avadhuta" - Страница 59

— Ну так всё равно к этому всё шло. — Пожал я плечами. — Как говорится, в живых должен остаться только один. Я просто немного ускорил развязку. Проявил инициативу, так сказать.

— Инициативный ты мой. — Рассмеялось Существо. — Что ж, для таких инициативных как ты у меня есть одно особое задание. Цени мою заботу! Вот, держи. — В мою сторону отправился сгусток света, который проник в норку, где мирно сопел паразит, и спрятался между тентаклями этой твари. — Доставишь эту вещь Вечной Провидице, которая живёт в городе Ультар в мире снов. Это плата за услугу, которую она оказала мне. И не вздумай подвести меня! Если справишься с заданием, то сможешь получить вознаграждение.

На этом меня выкинуло в неведомые дали, и я опять ощутил, что нахожусь в мире снов, а в моём сознании горит образ Ультара — города, который боги избрали в качестве нейтральной территории, где их посланники могли встретиться в мирной обстановке и обсудить важные дела. Знание об этом городе и о том, как стоит вести себя в нём, вложило в моё сознание Существо.

Я осмотрелся и обнаружил себя в серой мути мира снов, напоминающей туман из домена Баку. А ещё я почувствовал, что более не привязан к образу котельной, где раньше хранилась «смерть» Фредди Крюгера. Можно сказать, что если раньше я был привязан к определённому месту, то теперь был «бездомным ужасом». Но это было не единственное изменение. Теперь я лучше ощущал образы мира снов. А ещё, в моём сознании теперь работал «компас», указывающий направление, в котором находится моя цель.

Я двинулся в нужном направлении, пронзая серую кругомуть, бездумно и томно клубящуюся вокруг. Сам мир стремился закружить меня в тихом вальсе, укутывая дрёмой и покоем. Мне пришлось прикладывать определённые усилия, сопротивляясь этому воздействию.

Постепенно туман рассеивался, и я обнаружил, что бреду по полночному лесу, наполненному тишиной и загадочностью. Чёрные корявые деревья вздымались ввысь, закрывая небо своими искажёнными очертаниями. Закрученные ветви будто пытались схватить меня и удержать в этом бесконечном кошмаре. Воистину, название «Дремучий Лес» лучше всего описывало это место. Здесь каждая полянка, каждый куст и корень так и призывали лечь, отдохнуть и предаться вечной неге сна.

Изредка свет одиноких звёзд прорывался сквозь купол леса, освещая узкую тропинку, что вилась между деревьями, заводя меня в самую чащу. Сколько я не оглядывался, так и не смог увидеть ни одного живого листа на этих деревьях. Только голые ветви тянули свои бесформенные лапы, будто стремясь схватить бескрайнее небо и притянуть к земле, чтобы и оно навеки уснуло, прекратив бесконечную смену для и ночи.

Долго блуждал я среди мрачных деревьев, и когда отчаяние уже почти охватило меня, из-за очередного дерева показалась небольшая поляна, чей вид наполнил меня первобытным ужасом. Люди. Множество людей лежали впереди, скованные вечным сном. Ветви деревьев окутывали их подобно верёвкам и кандалам. Некоторые из пленников были заключены внутрь стволов, так что наружу выглядывали только их лица и руки. Как зачарованный я шёл среди пойманных душ, всматриваясь им в глаза. Но всё что я видел — лишь пустой бессмысленный взгляд, направленный, казалось, в саму Пустоту, высасывающую душу.

Но вот, выйдя к очередной полянке, я обнаружил нечто необычное. Очередной пленник висел между толстых стволов чёрных деревьев, распятый как на дыбе. Ветви и лозы оплетали его, пронзая шипами и не давая пошевелить даже пальцем. Но главное, главное этот человек был в сознании. На его волевом лице горели ярким голубым огнём глаза, чья внутренняя сила говорила о том, что этот человек не сдался и всё ещё пытается сопротивляться непреодолимому влиянию этого места.

— Кто ты? — Услышал я его хриплый голос.

Шёпот был слабым и хриплым, но для меня он прозвучал подобно церковному набату, сбрасывая наваждение леса и пробуждая мою волю ото сна. Не отвечая, я сосредоточился на своей внутренней силе, что делала меня центром этого мира, высшим Законом и источником всего сущего. Сила Порядка пронеслась по моим венам и выплеснулась наружу, распространяя сияние моей мощи и славы. Теперь, я был подобен горящему факелу, что рассеивал мрак этого места, заставляя дрёму и лень с недовольным шипением отпрянуть назад, чтобы спрятаться за корнями и стволами деревьев, ожидая момента, когда я опять расслаблюсь, убаюканный коварной силой Дремучего Леса.

— Зови меня Фредди Крюгер. — Ответил я на вопрос пленника леса. — Это имя ничем не хуже любого другого.

— Ты тоже заблудился в этом лесу? — Поинтересовался мой собеседник, щурясь от яркого света, что исходил от меня.

— Это не совсем так. Просто я немного задумался, пока шёл. А кто ты? — Перевёл я стрелки с неудобной для меня темы. — И как ты попал в такую ситуацию?

— Это длинная история. — Поморщился пленник. Он попытался двинуться, но цепкие лозы надёжно держали его в своём плену.

— Я не тороплюсь. — Ответил я, усмехнувшись. Пафосным взмахом руки я создал золотой трон, на который и уселся, всем своим видом излучая силу и величие. — Рассказывай. — На этот раз мой голос был наполнен правом отдавать приказы, так что пленник смирился с моим доминированием и начал свою историю.

Мужчину передо мной при жизни звали Кёльдрун. Он жил в северных лесах, где лето длилось всего три месяца в году, а остальное время буйствовали снежные бури и морозный туман. Основным промыслом в его затерянной деревушке был лов рыбы, но сам он был наследственным охотником, с малых лет познающим секреты семейного дела.

Однажды в студёную зимнюю пору льды сковали побережье, делая лов рыбы невозможным. В такие времена клан зависел от промысла охотников, и Кёльдрун направился в горы, чтобы подстрелить какую-нибудь добычу. Но сколько ни ходил он по крутым склонам и горным долинам, единственным его уловом был снег, что пытался засыпать его, погребя под своим белым покрывалом.

И вот, на третий день, уже совсем отчаявшийся охотник обнаружил следы оленя. Спустя всего час он смог выследить его, а потом подстрелить из лука. Вот только рана оказалась несмертельной, и олень удрал прочь, оставляя на снегу кровавую дорожку. Кёльдрун привычно перехватил лук, закинул его на спину и навострил лыжи вслед убегающей добыче.

Увы, ни через час, ни через два он не смог догнать оленя. Тот и не думал останавливаться, всё также убегая прочь при приближении охотника. Короткий зимний день сменился тяжёлыми сумерками, когда Кёльдрун смог перевалить через очередной хребет. Тут же он увидел хромающего оленя, но главным было не это. На другой стороне долины находился сияющий призрачным голубым светом разрушенный замок. Охотник не раз слышал истории о Призрачном Замке, что был населён призраками. На каждого, кто смел приближаться к нему, падало проклятье.

Вот только Кёльдрун знал, что сейчас является единственной надеждой своего клана, и без мяса этого оленя им не пережить суровую зиму. А потому, он ни секунды не колеблясь бросился вперёд, настигая оленя. Уже под самыми стенами замка ему удалось ещё раз подстрелить добычу, после чего отволочь уже остывающую тушу подальше от сияющих мертвенным светом развалин.

Разделав оленя, Кёльдрун погрузил свою добычу на сани и направился в сторону деревни. На утро следующего дня он достиг своего родного дома, отдал жене добычу, после чего тут же завалился спать. Во сне охотник опять увидел Призрачный Замок. Направившись к нему, он встретил призраков в доспехах с длинными мечами, которые попытались схватить его и увести в своё логово. Но тут Кёльдрун смог перевести сон в осознанное сновидение, увернуться и сбежать от нерасторопных преследователей, чьи доспехи слабо подходили для передвижения по глубокому снегу.

Проснувшись на следующий день, охотник не придал значения своему сну. Но на следующую ночь сон повторился. На этот раз он сразу направился прочь от замка, ощущая, как злобные взгляды призраков буравят его спину. Каждую ночь Кёльдрун видел Призрачный Замок. И с каждой ночью его сон становился всё длиннее и глубже. Через неделю он просыпался уже раз в два дня, после чего непреодолимая дрёма заставляла его опять уснуть всего через несколько часов. А когда подул тёплый западный ветер, и море очистилось ото льда, Кёльдрун уснул навеки.