Основы миропонимания Новой Эпохи - Клизовский Александр Иванович - Страница 8

Из всего выше сказанного возникает тревожный вопрос: что же ждет те народы и государства, в которых течение новой жизни еще не началось, в которых царит старый режим и старый дух, которые прилагают все усилия к поддержанию старого и к противодействию всему новому? Неужели необходимо пройти через бездну страдания и горя и пролить море слез и крови, чтобы достигнуть радости творчества новой жизни?

Ответ на этот вопрос вытекает из предыдущих положений, в которых говорилось о хроническом характере болезни современного мира и его неспособности старыми способами и методами справиться, и о том что противодействие новому импульсу жизни ничего, кроме страдания, принести не может, благодаря чему наступление новой эпохи является неизбежным и непреложным повсюду.

Что касается сопровождающих переходные эпохи страданий, то возможность избегнуть этих страданий зависит от нас самих. В истории можно найти примеры, когда смена эпох происходила, сравнительно с тем, что было в России, безболезненно.

Если глубже вникнуть в происходящее, то можно прийти к выводу, что смена эпох началась не на всей планете сразу, но лишь в одной стране именно для того, чтобы люди к этому приготовились, чтобы изучили происходящие при этом явления и их законы, чтобы сделали соответствующие выводы и приняли соответствующие решения.

Если же такие страшные уроки проходят для людей бесследно, и они не выносят из этих уроков никаких поучений, если промежуток между началом мирового явления и неизбежным концом его люди употредляют на то, чтобы развратиться еще больше, то кто виноват, если бедствия переходной эпохи повторяются? «Ибо невозможно оставить мир в разложении», – говорит Учитель в Новом Учении (Сердце, 42).

Кто виноват, если мы сами вовремя не заменяем обветшалую форму жизни новой, если к освобождению себя от застарелых предрассудков, от заплесневелых традиций, от дедушкиных и бабушкиных обычаев, мы допускаем разрушителей и чистильщиков, а не делаем этого сами?

Кто виноват, если, живя в мире, мы не имеем ни малейшего представления о законах, управляющих этим миром? Ведь живя в государстве, мы считаем нужным быть знакомыми с законами этого государства. Насколько же важнее знать законы, которые управляют и государствами!

Истинная наука, от которой не скрыто ничего происходящего во Вселенной, говорит, что в эпохи, предшествующие наступлению нового мира, люди становятся неспособными к восприятию новых идей.

Текущая раса имеет много извращенных особенностей. Современные люди во всем хотят убедиться лично. Казалось бы, это очень хорошо, но – следствия бывают самые неожиданные. Убедившись, люди возвращаются без последствий к своим занятиям. Самое поразительное не оставляет следа на обычной жизни.

Можно удивляться, как люди, считающие себя учеными, проходят мимо самых полезных явлений. Для них все открытия моложе ста лет остаются оспоримыми гипотезами.

«Откуда пришла неподвижность мышления нашей расы? Подобное умирание сопровождало конец каждой расы. Это старость, это конец, это нежелание приобщиться к эволюции» (Агни-Йога, 246).

Не то ли мы наблюдаем теперь? Современные люди так цепко держаться за все старое, как за якорь спасения, как за свою единственную надежду, и так неохотно встречают все новое, точно своих злейших врагов.

Современный человек часто согласится, что существующий строй не годен, что необходим новый, но когда этот новый строй ему предлагается, он его не принимает, ибо у него нет знания непреложности законов эволюции и нет мужества, чтобы, отказавшись от старого, принять новое.

Всегда существовало и существует теперь три рода безумия: первое – которое категорически отвергает все, чего оно не знает; второе – которое слепо принимает на веру все слышанное, и третье – которое закрывает глаза на явления, знаменующие новую ступень эволюции. В наше время особенно пышным цветом протекает первое и третье.

«К сожалению, настоящее время совершенно соответствует последнему времени Атлантиды. Те же лжепророки, тот же лжеспаситель, те же войны, те же предательства и духовное одичание. У нас гордятся крохами цивилизации, так же точно Атланты умели промчаться над планетою, чтобы скорее обмануть друг друга: так же сквернились храмы, и наука сделалась предметом спекуляции и раздора. То же самое происходило в строительстве, точно не дерзали строить прочно. Так же восставали против Иерархии и удушались собственным эгоизмом. Так же нарушали равновесие подземных сил и создали взаимными усилиями катастрофу» (Иерархия, 145).

Потому чрезвычайно трудна и неблагодарна роль тех, кто в переходное время берется сообщить людям то, что, по условиям времени, наиболее необходимо. Как подойти к сознанию людей, чтобы они встретили ваши слова сочувственно, в какой форме предложить им то новое, которое неизбежно идет само, чтобы оно было для них приемлемо, где найти те слова, чтобы убедить, что спасение впереди, в устремлении к новому и гибель в неподвижности и в закостенелости в старом?

К счастью для человечества, в человеческом организме имеется один дивный орган, который способен разобраться во всех всмых сложных вопросах, если сознательно к нему обратиться. Орган этот – сердце.

Потому во всех сложных, запутанных и кажущихся неразрешимыми вопросах нужно обращаться не к своему уму, но к сердцу.

Наш ум – аппарат весьма несовершенный. Он требует постоянного за собой контроля и наблюдения, потому что его интересует не предмет мышления, но само мышление. Он может с одинаковой интенсивностью и напряжением мыслить как о самом возвышенном, так и о самом низменном. Он может по одному и тому же вопросу представить десять решений за и десять решений против, ибо его суждения меняются вместе с дуновением ветра.

Наш ум никогда не имеет правильного представления о текущих событиях.

Он вечно ошибается и вовлекает человека в непоправимые ошибки и заблуждения. Он не видит и не понимает угрожающих человеку опасностей и часто ввергает его в самообман, в пороки и даже преступления.

Неуправляемый и недисциплированный ум – наш враг, и доверяться ему весьма опасно. Человек должен из этого непонятного, капризного, противоречащего и опасного сотрудника сделать своего послушного слугу, который будет мыслить лишь в том направлении, которое ему указывается высшим сознанием человека.

Совершенная противоположность уму – сердце. Оно наш друг постоянный, неизменный, верный. Оно никогда не ошибается и никогда не обманет. Оно знает все и может дать ответ на любой неразрешимый для ума вопрос, если суметь к нему сознательно обратиться.

«Сердце вздрогнет первое, сердце затрепещет первое, сердце узнает много прежде, нежели рассудок мозга дерзнет помыслить» (Сердце, 353).

«Сердце человеческое престол сознания» (Там же, 354). «Человеку дано сердце для высших сношений» (Там же, 389).

Потому все, что доходит до сознания человека, должно пройти через цензуру сердца. Все, что может быть принято сразу, пусть полежит у престола сознания, в глубине сердца. Оно обсудит вопрос и вынесет правильное и безошибочное решение. Не должен лишь человек давать волю своему уму, ибо его скороспелые и необоснованные решения неизменно приведут к ошибкам.

Когда человек слышит то, чего он никогда не слышал, он никогда не должен говорить: этого не может быть, это невероятно. Это убийственная формула несознательности, которую незнание выдвигает против знания, не имеет за собой никакого подтверждения и закрывает врата для доступа знания, потому что то, что произнесено, то уже существует, но если мы его не видим, это не значит, что его нет или не может быть.

Зарождающиеся в человеческой голове идеи где-либо существовали и существуют, а если они еще не существовали, то человеческая жизнь дает им существование. Все, что зародилось в мысли человека и произнесено, – все существует, и все возможно. Человеческая мысль не может создать то, что невозможно и не может существовать, ибо для невозможного и несуществующего нет идеи, нет выражения.