Князь Никто (СИ) - Фишер Саша - Страница 48

«Сука!» — подумал я. В эйфории последних дней я как-то успел подзабыть, что тело, в которое я вселился, имеет массу каких-то собственных проблем. «Вороньим граем» кого попало не награждают. Значит в памяти юного бастарда из Вяземской Лавры хранится что-то такое, что пожелали скрыть. А не убили, потому что кому-то этот пацан еще нужен в качестве… козыря? Пешки в дворянских интригах? Скорее всего. Во всяком случае, попытка юного Вяземского захватить меня той ночью эту версию подтверждает.

Вот только есть одна проблема — я не знаю то, что знал Демьян Найденов, младший помощник труповоза из трущоб. По косвенным, опять же, данным, парень был тот еще жук.

— Не можете, — крученые усы шевельнулись вслед за уголками губ. — Значит я не ошибся. Между прочим, если вы хотите знать мое мнение, юноша, этот наряд вам гораздо больше к лицу.

— Не особенно хочу знать, но вы все равно уже сказали, — проговорил я. — Кстати, не припомню среди Бенкендорфов ни одного Генриха… Дайте угадаю, вы бастрад одной из беспутных дочек Александра Христофоровича? Митрофан, интересное имя для лифляндского дворянчика… Ваш папенька конюх? Или лавочник? Или с кем там еще путались потерявшие стыд барышни…

— Если бы я был дворянином, то должен был бы уже требовать у вас сатисфакции, верно? — он улыбнулся, но улыбка вышла злой.

— Это только в том случае, если бы я тоже был дворянином, — парировал я. — А так вы можете просто съездить мне по морде и гордо уйти с ощущением отмщенного достоинства.

Вот теперь его губы расплылись в настоящей улыбке, а в глазах блеснул неподдельный интерес.

— Когда я видел вас в прошлый раз, юноша, вы произвели на меня совсем другое впечатление, — сказал Бенкендорф. — Кажется даже, что месяц назад вы были совсем другим человеком. Мелочным крысенышем, продажным и совершенно недальновидным.

— Может я просто хотел произвести именно такое впечатление, — пожал плечами я, продолжая неотрывно следить за двумя все еще закрытыми кабинками.

— Интересно, за кем именно вы следите? — уловив направление моего взгляда проговорил Бенкендорф. — За молодым Вяземским или за старым Долгоруким?

Кажется, мне удалось все-таки сохранить на лице невозмутимое выражение. Во всяком случае, старому мне бы это точно удалось, несмотря на то, что сердце подпрыгнуло и заколотилось так, что кажется слышно было даже на Дворцовой площади. Я медленно взял стакан с морсом, сделал глоток и бесстрашно посмотрел Бенкендорфу в глаза.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал я. — Кстати, по вашей истории. Про потерянного мальчика и не очень сговорчивого сыщика. Почему он сразу не бросился к тем серьезным дяденькам, которые хотели его нанять? Или к другим серьезным дяденькам, которые, я уверен, тоже существуют и не очень любят первых дяденек? Ведь и в том, и в другом случае он бы получил достойную награду и плюс к репутации сыщика…

— Вот и меня этот вопрос тоже интересует, юноша, — Бенкендорф вздохнул. — Что такого особенного заметил сыщик в мальчике, что не стал торопиться продавать кому-то информацию о нем?

Я посмотрел на Бенкендорфа. Интересно, он работает на императорскую канцелярию, как и его дед? Или на германскую разведку, как его родственник в будущем? Впрочем, тот Бенкендорф был дворянином. А этот утверждает, что нет. Или он вообще сам по себе? Частный сыщик, решивший примазаться к славе Александра Христофоровича Бенкендорфа, почти всесильного главы Третьего отдела и просто присвоивший его фамилию, только без приставки «фон»?

Да нет, черты лица, если присмотреться, все-таки узнаваемые…

— Может быть, сыщику просто тоже хочется поиграть в игру больших дяденек и вернуть к своей фамилии три заветных буквы? — медленно проговорил я.

Несколько минут мы молча смотрели друг другу в глаза. В какой-то момент этих «гляделок» я подумал, что зря повел разговор именно в таком ключе. Теперь этот въедливый тип будет идти за мной по пятам, и если он действительно профессиональный сыщик, то прятаться от него будет довольно сложно. Кроме того, само наличие идущего по следу человека изрядно осложнит жизнь.

Потом я подумал, что может быть, я не так уж и ошибся. Крысеныша, которым был до моего появления Демьян Найденов, этот Бенкендорф, не задумываясь, сдал бы… кому? Кто придержал белокурого бастарда и для каких целей? Понятно, что к этому приложили руку Голицыны. «Вороний грай» — это из их родового арсенала. Но они могли просто оказать дружескую услугу, не больше…

Я вздохнул, не отводя глаз. Мне не очень хотелось оказаться втянутым в местные дворянские интриги. У меня была своя цель, и я намерен был ее добиваться, чего бы мне это ни стоило…

— Вот моя карточка, юноша… — не отрывая взгляда Бенкендорф достал из кармана и двинул ко мне по не очень чистой поверхности стола кусочек черного картона с тиснеными золотыми буквами. — Думаю, история про мальчика и больших дяденек нуждается в более тщательном расследовании. Кто знает, что там на самом деле будет в конце…

Бенкендорф отвел взгляд и встал. Отвел явно не потому что почувствовал себя проигравшим, а по какой-то иной причине. Возможно, ему было просто некогда. Он приподнял свою дурацкую шляпу, уголки губ дернулись вверх вместе с подкрученными усами. Кажется, один стал чуть ниже другого…

— Надеюсь, вы проявите благоразумие и дальновидность, — сказал Бенкендорф. — И заглянете ко мне в контору, скажем… на днях. Ответ «нет» дать очень просто — не приходить. Если за ближайшую, скажем, неделю, вы не появитесь, я подумаю, к каким дяденькам мне лучше обратиться.

Он стремительно вышел из заведения, оставив меня за столиком одного. Я взял со стола оставленную карточку.

«Митрофан Генрихович Бенкендорф

Частный сыск, деликатные поручения, профессионально, конфиденциально, с сохранением тайны».

Контора на набережной Екатерининского канала. Карточка отличного качества, явно из дорогой типографии. Я покрутил ее в руках, зачем-то понюхал и сунул в карман.

В голове царил некоторый сумбур. Кто бы такой ни был этот Бенкендорф, он мог наделать мне немалых проблем. Значит имело смысл принять все же его приглашение. До того, как он решит, что выгоднее продать меня кому-то еще.

Может быть, есть какой-то способ добраться до моей памяти? В смысле — памяти этого тела. Уверен, если бы я знал все, в чем был замешан Демьян Найденов до моего появления, я не пребывал бы сейчас в такой растерянности. Я готовился попасть совершенно в другое тело.

Штора на одной из кабинок зашевелилась. Из-за нее появился князь Вяземский. Один. Вид он имел слегка растрепанный, но не сказать, чтобы довольный, как у предыдущего толстяка.

Князь, не оглядываясь, торопливо прошел к выходу, хлопнула дверь. Я мысленно заметался. Бежать следом за ним? И что мне это даст прямо сейчас? Тем более, что загадочная незнакомка в черном продолжала оставаться в кабинке. Одна или нет — я не знал. Не видел момента, когда они вошли и уединились.

Я еще раз посмотрел на дверь, за которой скрылся князь. И решительно устроился поудобнее. Даже не знаю, что именно мне было более интересно — узнать, кто такая эта дама или посмотреть в живую на легендарного Юрия Долгорукого, генерала, сломившего хребет туркам и захватившего Константинополь. По рассказам моего друга Севера, он был великанского роста, хотя сам он деда не видел, потому что его убили ассасины. Примерно в то время, когда отец моего друга, Ярослав Долгорукий, учился в университете. То есть, очень скоро, максимум в течение года.

Почти сразу, как только Вяземский вышел, занавеска на последней закрытой кабинке отдернулась.

Я схватил стакан и сделал вид, что пью. Чтобы прикрыть чересчур заинтересованное лицо.

Даа, Юрий и правда был великаном… Наверное, с Петра Великого или даже выше. Он как будто занял собой все пространство заведения. Вообще было непонятно, как он поместился в крохотной кабинке…

Он был не просто высокий, он действительно был настоящим великаном. Широченные плечи и кулаки размером с мою голову. Ему сейчас уже было, наверное, лет шестьдесят пять… Но ни о какой старческой немощи тут речи еще не шло. В волнистых волосах до плеч уже мерцали серебряные нити, но у того же Вилима их было куда больше. Хотя он значительно моложе.