Реванш Генерала Каппеля (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 62

- Пришла Советская власть! Кто хочет с нами в Баку, лезь на платформы!

Чита

походный атаман казачьих войск Востока России

генерал-лейтенант Семенов

- Этого и следовало ожидать – оказанная услуга ничего не стоит! Меня просто отодвинули в сторону, чтоб не мешался строить им «суверенное сибирское царство». Тьфу! Про Россию забыли, боятся воевать с большевиками, перемирие заключили, а красных давить надо!

Григорий Михайлович, если сказать, что сейчас пребывал в состоянии озлобления, было бы не совсем точно. Нет, атаман прекрасно понимал, что его позиции с приходом генерала Каппеля в Иркутск несколько пошатнутся, вот только откровенного предательства японцев Семенов никак не ожидал. А ведь в прошлом году Страна Восходящего Солнца так «вписалась» за него во время конфликта с Омском, что адмирал Колчак с позором отступил. Сделал вид, что не издавал в адрес «забайкальского властелина» своих грозных приказов, требуя от него или безусловного подчинения, или незамедлительной отставки. Тогда атаман всего-навсего перекрыл Транссиб в Даурии, приостановив поставку необходимых грузов, оружия и боеприпасов для Восточного фронта. И тем самым, Семенов это хорошо понимал, сорвал готовящееся там наступление против красных.

Руководство «белых» этого подлого демарша Григория Михайловича не забыло, и вот теперь пришло ему время расплачиваться по старым долгам. Объявив о восстановлении «независимой Сибири», правительство Каппеля заодно гарантировало оплаты части царских долгов державам Антанты – и в первую очередь Англии и Франции. Благо это было непустое обещание, ведь в подвалах государственного банка в Иркутске имелось золота на очень весомую сумму в четыреста миллионов рублей. Взамен Каппель даже не попросил, скорее, потребовал, немедленного вывода всех интервентов, что принесло «воскресшему» генералу определенную популярность.

Победное наступление Сибирской армии до Красноярска привело к перемирию с большевиками, что еще больше упрочило позиции сторонников централизации власти, и, следовательно, к ослаблению режима атаманщины в Забайкалье. Дальше последовали удар за ударом, выстоять против которых Семенов уже не мог при всем своем желании, окончательно потеряв остатки былой популярности в глазах у населения. Нет, внешне принимаемые правительством решения вроде не шли против атамана, но то по отдельности, а все вместе взятые они быстро подточили его былое всемогущество.

Вводимые в Забайкалье войска составили 2-й Сибирский армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Сахарова, численность которого вскоре несколько превысила численность сторонников Семенова в войсках даурской группировки. Затем последовала деноминация рубля - обмен «романовских» и старых «сибирских» купюр на новые. Те отпечатали в Америке еще по заказу Временного Правительства. В денежный оборот запустили золотые монеты, которые целыми миллионами были вброшены в моментально оживившийся рынок и еще более укрепили позиции Сибирского правительства и ослабив его собственные. Обмен денег в самом Забайкалье и на линии КВЖД производился из тех 40 миллионов золотых рублей, что осенью были изъяты атаманом из оплаты союзникам за отгруженное вооружение. Драгоценный металл в ящиках перетаскали из вагонов в кладовые Читинского казначейства. И тогда атаман почувствовал себя уверенным в завтрашнем дне, еще не зная, что произойдет через полгода.

Свершилось худшее – золотишко бесследно растаяло, целиком ушло на обменные операции, закупку всего необходимого, на выплату денежного довольствия войскам, в том числе 2-му сибирскому корпусу, и повышения жалования возросшему в числе чиновничеству. Ладно из беженцев, атаман бы это пережил, но правительство оторвало от Забайкалья всю его западную часть, образовав Селенгинскую автономную область из проживавших бурят. И теперь инородцы «переметнулись», всячески поддерживая Каппеля, который к тому же, перебросив из Иркутска пехоту и конницу, полностью «умиротворил» долины рек Селенги и Баргузина, рассеяв скопища красных партизан фактически без одного выстрела.

Оставив атамана без значительной части территории и лояльных прежде к нему бурят, лишив золота и популярности, Иркутск уже взялся за главную опору атамана – японцев и казаков. Вчера командующий японской пехотной дивизии объявил о полном выходе частей императорской армии из Забайкалья к июню. Адъютант Семенова в штаб генерала получил традиционный в таких случаях ответ – Япония лишь выполняет принятое всеми союзниками по Антанте решение. За пустыми улыбками и поклонами недавних покровителей, Семенов видел коварное азиатское лицемерие. Ведь он точно знал, что вот уже несколько дней в столице Сибири шли тайные переговоры Каппеля, Вологодского и Серебренникова с послом Японии Като и прибывшими из Токио эмиссарами, чуть ли не с министром иностранных дел во главе. Понятное дело, что за вывод войск из Приамурья, Забайкалья и Приморья японцы потребуют значительных «отступных» от сибиряков, если не территориальных, то экономических и торговых преференций, в том числе и предоставление им наиболее выгодных концессий.

- Они меня выдадут с головой без размышлений, стоит мне помешать их планам! Или прибьют, что будет гораздо вернее! Мавр сделал свое дело – мавр должен уйти!

Григорий Михайлович выругался – на японцев надеяться больше было нельзя. Наверняка, даже если сам Каппель не потребовал его смерти, а на такие проделки бывшие косоглазые союзники большие мастера. Отрава в стакан с чаем, меткий выстрел «красных партизан» или бомба под ноги брошенная неизвестным «большевицким мстителем» – и нет атамана. Потому полученное вчера от улыбающегося генерала Сахарова предложение от имени Сибирского правительства поступило весьма ко времени.

- У меня два варианта, третьего не дано! Или я принимаю предложение – весьма заманчивое, что тут говорить, либо меня вышвыривают из Забайкалья как паршивого котенка. Весь вопрос только в целости и живым буду, или со свернутой шеей и содранной шкурой!

Григорий Михайлович медленно прошелся по небольшому кабинету до окна, предаваясь мучительным размышлениям. В том, что его «сдала» верхушка казачьего генералитета, которое он когда-то в эти чины и произвел, и сам, как говорится «кормил с рук», сомнений уже не оставалось. Слишком радостно все присягнули «независимой Сибири» и встретили приказ о демобилизации казаков старших возрастов, именно главной его опоры в эти времена. Теперь кадровые казачьи полки будут находиться под полным контролем правительства, а учитывая переаттестацию казачьих чинов, влияние атамана, не только его самого, но и других «выборных», будет ничтожно в случае возможной конфронтации с Иркутском. И тут ничего не сделаешь – время былой «вольницы» кануло в прошлое, централизация и укрепление власти идет полным ходом и противостояние этому уже смертельно опасное занятие – даже японцы не станут теперь поддерживать такое явственно. Без всякого сомнения, им в этом помешают американцы и англичане, союзники и так показали, как умеют «выкручивать руки».

- Ладно, не все так плохо, как только кажется!

Семенов выругался еще раз и неожиданно успокоился. Он подаст требуемое согласие на отставку со всех постов, и выход со службы, которой отдал чуть ли не половину жизни. То же самое должен сделать барон Унгерн, его давний соратник по борьбе с красными еще с декабря семнадцатого года. Конно-Азиатская дивизия будет выведена за штаты Сибирской армии и официально распущена. Однако в июне начнет согласованный с Генштабом поход в Ургу, столицу Внешней Монголии – Халхи. С задачей выбить оттуда китайские войска, что, нарушив соглашение с Российской империей 1912 года, вошли туда в больших силах прошлой весной. Необходимо занять и поставить под полный контроль обширную пустынную территорию в парочку миллионов квадратных верст.

При этом само Сибирское правительство останется вроде ни при чем, и от вторжения в Халху открестится, свалив его на самоуправство «белых партизан», в одночасье ставших мятежниками. Такая задумка была у атамана и раньше, недаром в Акше он еще в июне провел встречу с влиятельными нойонами халхинцев и баргутов. Тогда приняли решение освободить Внешнюю Монголию от китайцев, если красные сокрушат Восточный фронт. Это был тот самый запасной вариант на крайний случай, если придется отставить российскую территорию.