Железная Империя (СИ) - Фрес Константин - Страница 12

— Вы часть Триумвирата, — зашипел он, склоняясь над ней, — вы думаете, вас кто-то отпустит после того, что вы знаете? А если вас убьют?

— Тогда я воспользуюсь вашим телом, — ответила София, — клонирую вас и вселюсь в самый удачный клон.

— Гхм. Какой странный выбор. А вас не смущает, что тело будет мужское?

— Совершенно нет. Я что, не видела мужских тел? К тому же, оно намного крепче женского и практичнее.

— Гхм, — повторил Фрес, явно немного смущенный. — А как же… психологическая составляющая?

— Как-нибудь справлюсь, — ответила София.

Фрес передернул плечами, словно вляпался своей холеной белой рукой в скользкую слизь.

— Но люди, — вернулся он к своей мысли. — Вы не сможете разобрать, когда они лгут вам, например. Вы не сможете чувствовать их, а, следовательно, и манипулировать ими, вести переговоры.

— Чушь, — фыркнула София. — Политики только этим и занимаются, но никто из них не обладает Силой. Они работают с людьми на интуитивном уровне. Все обычные люди так делают. К тому же, нащупав слабое место у человека, его можно довести до такого состояния, что он сам выложит вам все, что угодно.

— Чушь, — сказал теперь Фрес сухо, отвернувшись от Софии. Ее упрямство бесило его, и он едва сдерживался, чтобы не вкатить ей отрезвляющую пощечину.

— Желаете пари? — София с азартом откинула вынутую было из коробки сигарету, и ее глаза вспыхнули.

— О чем?

— Вы честно отвечаете на мои вопросы и стараетесь скрывать ваши эмоции, сколько вам влезет, а я… попытаюсь вас вывести из равновесия, и потом скажу, что за чувства вы испытывали. Идет?

— Вы сейчас разозлить меня пытаетесь?

— А вы пытаетесь увильнуть? Боитесь? — поддразнила София.

— Да черт с вами. Задавайте ваши вопросы.

— Отвечайте честно. Не то, чтобы мне было любопытно… Просто ради чистоты эксперимента.

— Хорошо, хорошо.

— Как это произошло?

— Произошло что? — переспросил Лорд Фрес, рассеянно рассматривая лабораторное оборудование, избегая смотреть на Леди Софию.

— Но вы же поняли, о чем я, — вкрадчиво произнесла Леди София, удачно копируя интонации голоса самого Фреса, звучавшего у ее уха тогда, на Совете, когда его тонкие пальцы ласкали ее затылок. Он искоса посмотрел на Ситх Леди, спрятав руки за спину, и она не смогла сдержать смешок, злой, хриплый, заметив, как его ладони нервно сжались в кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Как вы пали на Темную Сторону?

— Это было давно, — туманно ответил он, чуть пожав плечами; его недрогнувшее лицо оставалось совершенно безразличным, и ему можно было поверить, если бы не эти нервные, гневные руки, ломающие пальцы. — Да и какая разница?

Дарт София громко и зло расхохоталась, показав острые зубки, запрокинула голову.

— Из-за женщины?! — выдохнула она. От душащего её смеха Софии пришлось опереться руками о стол и она, заливаясь, хохотала до слез, и в ее глазах изображение неподвижно стоящего Лорда Фреса растягивалось и таяло во влаге, наполнившей глаза и катящейся с ресниц. — Как банально! Нет, правда?!

— Как будто вы тут по другой причине, — окрысился он, мгновенно вспыхнув гневным румянцем. — Поправьте меня, но, кажется, борьба Владыки с Дартом Аксом за Императрицу привела вас на Темную сторону?

— Так я угадала? — злобно клекотала Дарт София, игнорируя его язвительный выпад. Она не могла чувствовать, какая ярость сейчас обуревает Лорда Фреса, но ей до дрожи нравилось дразнить его, причиняя боль, возвращая те колкости и тот стыд, что он заставил ее испытывать. — И что с ней стало?

— Она умерла, — сухо ответил он, глядя прямо в глаза Дарт Софии. Его серые глаза обжигали стылым льдом, красивые губы чуть подрагивали, и темные брови почти сошлись на переносице, разделенные только глубокой морщиной.

"Эти глубокие резаные складки меж бровями еще называют "морщиной гордецов", — подумала София. — Гордец, за что ты убил свою женщину?"

— Вы убили ее? — продолжила свой беспощадный допрос Леди София.

— Нет, — на красивом лице Фреса отразилось странное злорадство, и он тоже улыбнулся. У него была очень красивая улыбка: ровные крупные зубы, чуть заостренные верхние клыки, обаятельные ямочки на щеках… И при этом его лицо с пылающим взглядом было страшным, словно он свысока смотрел на собачьи бои, наслаждаясь яростной грызней и мучительной смертью беззащитных существ. — Меня просто не было рядом с ней. Я оставил ее с другим, отступился, чтобы посмотреть, сможет ли она обойтись без меня, сможет ли он защитить ее и сможет ли она реализовать те радужные планы, о которых рассказывала мне.

Глупенькая девочка!

Она еще и доверяла свои сердечные радости мужчине, этому гордецу, тщеславному красивому мальчишке, чью любовь она разрушила, растоптала! Сияющими от любви глазами смотрела в его серые глаза, звенящим от счастья голосом говорила о том, что будет с ней и никогда — с ними…

Вложив свои ладони в его длинные чувствительные пальцы, пожимая их, она делилась своей эгоистичной радостью, не чувствуя, как жар жизни покидает их, сменяясь ледяной стылостью ненависти. Жестокая слепая влюбленная девочка…

— Что? — переспросила София, прищурившись. — Это вы подстроили?..

Фрес, несмотря на все свое самообладание, больше не мог сдерживаться: черной тенью он заметался по лаборатории, и его ладони, словно стискивая, разрывая нечто невидимое, нервно сжимались и разжимались. Леди София, усмехаясь, сложила руки на груди, наблюдая за мечущимся Фресом, которого безжалостная память и ее садистские вопросы вернули в прошлое. Расскажет он или нет — это было уже неважно. В этой их дуэли победила она.

— Вы были рыцарем-джедаем? — продолжила она свой беспощадный допрос, нанося очередной разящий, почти смертельный удар.

— Да.

— И вы подстроили ее смерть? За что? — на лице Софии блуждала насмешливая улыбка, брови ее удивленно взлетели вверх, и выражение лица вышло немного презрительным. Через годы она смеялась над юным Фресом, умирающим от стыда, сердце которого поразила любовь. Который, сгорев дотла от ее прикосновения, не сумел простить, отступить и пошел на страшное преступление, пав в темноту, которая шептала, обещая излечить разбитое вдребезги тщеславие.

— Нет, — резко ответил, почти выкрикнул он. Плотина, сдерживая гнетущий поток его признания, рухнула, и он, остановившись, пригвожденный к месту воспоминаниями, быстро начал говорить. — Она выбрала не меня. С ним она полетела… неважно. Имперские войска напали на их корабль. Я знал о нападении. Я мог предупредить. Я мог бы даже совершить подвиг, поднявшись в ее глазах до небес, вызвав восхищение, — он усмехнулся, упрямо склонив голову, — полететь с ними, и тогда у них был бы шанс спастись. Я отбил бы их у штурмового отряда, и, возможно, даже сам бы остался жив. Я мог бы и выторговать ее жизнь у Императора в обмен на свои… специфические услуги, — Фрес взглянул через плечо на слушающую его излияния Дарт Софию и снова улыбнулся своей ослепительной хищной улыбкой. — Я предал Республику задолго до этого полета, сразу же, как только она предала меня. Я служил Императору тайно. Но я выбрал другой путь. Я позволил ей умереть, позволил ей закончить выбранный путь до конца, с ним, с ее избранником. Меня просто не было в ее жизни, когда я понадобился. Я не стал помогать ей.

В его серых глазах разверзся ад, но, как ни странно, Леди София не видела в них намека на боль или раскаяние, какие иногда терзали Владыку Вейдера. Страшное торжество горело в его безумном взгляде, а на губах играла злорадная улыбка.

Он убил свою женщину, но не отдал ее другому.

— Все честно, — тихим голосом произнес он, и глаза его смеялись. — Не я, значит — он.

— Она ударила по вашему самолюбию, — констатировала Леди София. Фрес отрицательно покачал головой:

— Не только, — с неохотой признался он. — Она была… моей…

— Что?! Вашей — кем? — не поняла Леди София.

— Она была моей невестой! — злобно прорычал Фрес сквозь сжатые зубы, снова вспыхнув багровым румянцем стыда до самых бровей, признаваясь в мучительной жгучей ревности и измене. — Она ушла к другому. Одним взмахом она перечеркнула все, чем я жил: планы, желания, мечты. Я покинул Орден, отрекся от всего, чего мог бы там добиться, уступил место ему. Вы же понимаете, что я подавал большие надежды. Я был одним из лучших. А она с ясной улыбкой сказала, что больше не любит меня, и я остался один на один со своей жизнью, со своими планами и мечтами, которым не суждено было сбыться. Она скрывала от меня свои новые чувства, и я сам принудил ее признаться мне. Не хотел больше терпеть недомолвок и лжи. Я дразнил ее, ловил на неверных ответах, смеялся; я долго пытал ее, пока она и сама не поверила, что мне не больно. Она подумала, что я пойму; она была так влюблена и ослеплена, что не видела, не понимала… Она утешала меня, не хотела портить отношения, и надеялась, что все забудется, и мы останемся добрыми приятелями. Она посмела жалеть меня!..