Бремя идолов - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/60
• Следующая

В комнату вошел ректор бакинской консерватории, находившийся в эти дни в Москве. Накануне он взял билет на самолет, собираясь лететь в Баку. Но, узнав о захвате автобуса, сдал билет и настоял, чтобы его пропустили в штаб по руководству освобождением заложников. Это был всемирно известный пианист, композитор, лауреат многих международных премий, успевший стать одним из самых молодых народных артистов Советского Союза.

– Извините… – сказал он, обращаясь к министру. – Я узнал об этом ужасном злодеянии и не смог улететь. Если вы разрешите, я пойду к террористам и предложу им себя вместо детей. Или пусть отпустят хотя бы некоторых из них. Мне кажется, так будет правильно.

– О чем вы говорите? – не понял министр.

– У меня в консерватории учатся сотни детей. Среди захваченных детей – и мои будущие студенты. Разрешите… я предложу им себя в заложники.

– Вы музыкант? – поморщился министр. – Так и занимайтесь своим делом. Если они попросят им что-нибудь сыграть, мы пошлем вас. А пока дайте нам возможность спокойно работать.

– Послушай, – схватил его за руку Дронго, – Президента сейчас нет в Баку. Назови любого человека в республике, к которому я должен обратиться, чтобы ты наконец понял, сделал то, о чем я тебя прошу.

– Я подчиняюсь только Президенту, – вскинул голову министр. – Ты знаешь, у меня особое положение. Я должен оправдать высокое доверие, которое мне оказано.

– Знаю, я все знаю. Но я прошу тебя понять… Я могу спасти детей. А ты обрубаешь мне руки-ноги. Я ничего не смогу сделать, если ты не дашь согласия. Это в твоей компетенции. Дай мне статус, я тебя очень прошу. Здесь все решаешь именно ты.

У министра было плоское, как блин, лицо. Его выпуклые глаза без ресниц смотрели на Дронго, но, казалось, не видели его. Пухлые губы шевелились, очевидно, он что-то обдумывал.

– Нет, – сказал он наконец. – Если мне прикажут, я выполню приказ. А так – извини.

– Как бургомистр из «Барона Мюнхгаузена», – сквозь зубы пробормотал Дронго. – Если признают, что вы барон, я первый обниму вас, признают, что вы садовник, посажу в тюрьму. Черт с тобой!

Он поспешил к телефону. Поднял трубку, набрал код Баку и попросил соединить его с председателем парламента. Глава парламентариев был пожилой мудрый человек, когда-то преподававший на юридическом факультете, где учился Дронго. Его соединили довольно быстро, и он попросил председателя, чтобы тот объяснил молодому министру ситуацию.

Минуту спустя министра пригласили к телефону. Потом председатель парламента попросил позвать Дронго.

– Ты знаешь, он прав, – сказал глава парламентариев. – Он считает, что подобные вопросы нужно решать с Президентом. И обещал, что обрисует ему ситуацию. Он сказал, что очень тебя уважает, ведь вы вместе учились в университете.

– Что ж, – пробормотал Дронго, – возможно, он прав. Извините меня, пожалуйста.

Положив трубку, он вышел из комнаты. Взглянул на летное поле. Автобус с заложниками стоял, окруженный со всех сторон бронемашинами. Дронго едва не застонал. Он вернулся в комнату и позвонил премьер-министру. Рядом стоял ректор консерватории, который готов был его поддержать.

– Кому ты звонишь? – спросил ректор.

– Премьер-министру. Может, он сможет помочь. Может, сумеет объяснить этому типу, что происходит.

– Правильно, – поддержал ректор. – Премьер – интеллигентный человек, он все поймет. Дай мне трубку, я сам его попрошу.

Ректор взял трубку и попросил соединить его с премьером. Сказав несколько слов, он передал трубку Дронго. Тот объяснил суть дела. Премьер-министр говорил несколько минут, объясняя сложность ситуации. Затем вызвал одного из своих помощников и поручил ему «решить все по закону», но министра иностранных дел так и не позвал к телефону. До назначенного времени оставалось тридцать минут. Дронго бросился к телефону и набрал номер помощника секретаря по международным вопросам.

– Вы можете мне помочь? – с отчаянием в голосе спросил он. – Поймите, я делаю нужное дело. Очень нужное. Неужели вы не понимаете? Вы ведь занимаетесь международными вопросами…

Помощник секретаря был человеком осторожным, мудрым. Он вздохнул и мягко сказал:

– Ты меня тоже пойми. Министр – человек молодой, только назначили. Я не могу на него давить.

Было пять минут шестого, до назначенного времени оставалось двадцать пять минут. Министр иностранных дел уже совещался с министром внутренних дел. Они явно намечали другую кандидатуру. Дронго решился на последнюю попытку. Он позвонил заведующему секретариатом президентского аппарата и вкратце изложил ему суть дела.

Заведующий секретариатом был человеком молодым. Он мгновенно все понял:

– Позовите министра к телефону.

До назначенного времени оставалось шестнадцать минут, когда министр вернулся на свое место. Он даже не взглянул на Дронго.

– Не переживай, – сказал ректор консерватории, обращаясь к Дронго. – В конце концов, это их дело. Они чиновники, и мы ничего не можем поделать. Я как-то раз летел в Лондон на концерт, на котором должен был присутствовать и Президент. Но в нашем МИДе мне не дали даже служебного паспорта. Пришлось выкручиваться… Со мной были и другие музыканты.

– И как же вы полетели без паспортов? – заинтересовался Дронго.

Ректор улыбнулся.

– А ты не догадываешься? Мы оформили все через другое ведомство. Заплатили чуть больше – и никаких проблем.

– Но мне-то что делать?

– Позвони кому-нибудь из уважаемых людей. Тому, кто хорошо знает министра, – предложил ректор.

Дронго предпринял последнюю попытку. Он решил позвонить одному из самых уважаемых людей в республике. Еще не старый человек, он уже пользовался уважением миллионов своих соотечественников, к тому же занимал высокую государственную должность. Дронго посмотрел на часы. Оставалось четырнадцать минут. Он сразу дозвонился и объяснил, в чем дело. Человек, которому он позвонил, выслушал его внимательно, не перебивая. И обещал перезвонить на прямой мобильный телефон министра. Когда зазвонил мобильник министра, тот отошел в сторону.

– Ты понимаешь, – отчетливо зазвучало в трубке мобильника, и ректор услышал эти слова, – когда-нибудь наши дети и внуки будут ходить по улицам, которые назовут именами таких людей, как Дронго, таких, как ректор нашей консерватории. Помоги им, сделай так, как они просят. Я знаю их много лет, они очень порядочные люди. Они никогда и никого ни о чем не просят. Но если обратились к тебе с просьбой, значит, действительно надо помочь. Помоги им.

– Не могу, – пробормотал министр. Он уже понял, что зашел слишком далеко, отказывая всем по очереди. И если что-нибудь произойдет, то могут обвинить именно его. – Я не имею права, – продолжал он, лихорадочно соображая, какую бы найти причину для отказа. И выпалил: – А вы знаете, какие взгляды у вашего Дронго? У него прокоммунистические взгляды!

– Эх ты, – раздалось из трубки. – При чем тут его взгляды?..

Ректор, услышавший слова министра, в изумлении уставился на Дронго.

– Тяжелый случай, – сказал он. – Не нужно больше просить. Он не согласится.

– Странно, – вздохнул Дронго. – Я всегда считал его порядочным человеком. Наверное, должность все-таки портит людей.

До назначенного времени оставалось пять минут.

– К террористам пойдут полковник Демидов и подполковник Раджабов, – объявили в комнате. – Всех посторонних мы просим покинуть помещение.

– Слава богу, – выдохнул Дронго. – А могли бы послать какого-нибудь дипломата или чиновника.

– Ты знаешь этого подполковника?

– Нет. Но не в этом дело. Я знаю Демидова. Вдвоем мы бы составили крепкую пару. Черт возьми, они связали меня по рукам и ногам.

– Давай уйдем отсюда. Ты слышал, что они сказали про посторонних. Посторонние – это мы с тобой.

– Пошли, – с горечью в голосе произнес Дронго. – Ты знаешь, наверное, министр прав. Формально я не имею права участвовать в переговорах. Но мне его жаль. Если он уже так изменился, – каким он станет в пятьдесят?

• Предыдущая
• 54/60
• Следующая