Проклятый бог (СИ) - Маркелова Софья - Страница 4

— Ты говоришь о море? Лантея при мне как-то упоминала, что пустыни Асвен омывает море. Это почти как озеро, но во много раз больше, глубже и опаснее, — пояснил преподаватель.

— Море? Значит, вот как это называется, — проговорил Манс, смакуя новое для себя слово на кончике языка. — Я бы хотел посмотреть на него хотя бы раз.

— Я тоже давно мечтал побывать на побережье. Знаешь, в Залмар-Афи есть Глубинное море, оно находится далеко на западе, и, говорят, что воды его черны, как беззвездная ночь.

— И ты там был?

— К сожалению, не был… Всегда хотел, но так и не поехал. Все время находил для себя какие-то отговорки, что не могу все бросить и отправиться туда: то не было денег на дорогу, то работал без продыху, то был загружен другими делами. Так ведь вся жизнь может пройти мимо, а что-то по-настоящему важное и упустишь, с головой погрузившись в быт.

— У нас еще все впереди. — Манс легко улыбнулся. — Быть может, в этот раз все сложится так, как надо, и мы оба все же увидим море.

— Да уж. Пусть хоть раз все действительно сложится так, как и должно.

Мимо беседовавших друзей верхом на пауке бодро проехал Оцарио во главу колонны, где Лантея уверенно вела свой отряд вперед, пытаясь по положению солнца скорректировать точное направление — в сторону Четвертого Бархана.

— Лантея, вы знаете, я хотел выразить вам свои соболезнования по поводу случившегося, — произнес торговец, выравнивая сольпугу, чтобы ехать вблизи посла. — Я пытался побеседовать на днях с матриархом Мерионой, но она в несколько жесткой манере отказалась меня слушать. Поэтому позвольте я скажу вам. Мне действительно жаль, что Третий Бархан пал.

— Случившегося не изменить.

— Я многое слышал о Третьем Бархане. И о матриархе Гиселле, его справедливой правительнице, тоже. Моя матушка, конечно, считала ее странной, но на прошлом Совете Пяти Барханов я лично видел Гиселлу Анакорит, и она показалась мне спокойной и мудрой женщиной, приятной во всех отношениях.

— Так и есть. Она была замечательной правительницей и матерью. Жаль, я сама заметила это слишком поздно… — Девушка поморщилась и натянула на голову капюшон. — Спасибо за ваши слова, Оцарио.

— Всегда к вашим услугам, посол.

— А ведь знаете, что удивительно, Гиселла всегда считала странной именно вашу мать.

— Все может быть! — Ее собеседник неожиданно легко и заразительно улыбнулся. — Она отличается от других матриархов, это правда. Поверьте, каждый из ее сыновей считает так же, но в этих чудачествах рождается ее оригинальность и инакомыслие. Благодаря чему Пятый Бархан имеет свой взгляд на мир вокруг и его законы. И это не всегда так плохо, как может показаться сперва.

— Тогда мне удивительно вдвойне, почему же она не поддержала меня на Совете.

— Но разве она выступила против вас, Лантея? — Оцарио вопросительно изогнул белую бровь.

— Не выступила, но и не отдала свой голос мне. Все говорили о ней, как о прогрессивной женщине с широкими взглядами, но по итогу мои идеи о создании пограничных поселений и развитии торговых отношений с иными странами ее не вдохновили, — поделилась терзавшими ее мыслями девушка и удобнее устроилась на сольпуге, подобрав под себя ноги. Животное вело себя мирно, мягко перебирая лапами по песку и неуловимо покачиваясь, как лодка на волнах.

— Иногда вовремя замолчать ценнее, чем сказать тысячу добрых слов, — поделился мудростью торговец, нравоучительно подняв палец вверх. — Иамес и Васпия ведь уже не меньше полувека ведут свою идеологическую борьбу.

— Вы хотите сказать, что она сделала это специально? Промолчала, чтобы позлить Иамес?

— Итоговое решение всегда выносит матриарх Первого Бархана. Предположим, что моя матушка любезно бы поддержала вас на Совете, и тогда, если не ошибаюсь, в вашу пользу было бы два голоса из трех. Казалось бы, разве это не очевидная победа? Но нет. Иамес ни за что бы не допустила подобного. Как может она принять ту же сторону, что и главная возмутительница спокойствия в Барханах?!.. Поэтому, чисто объективно, Иамес бы встала на сторону Мерионы или и вовсе вынесла обвинительный вердикт для вас обеих, несмотря на все доказательства.

— Судя по всему, подобные прецеденты уже были? — проницательно заметила Лантея.

— И далеко не один раз, — подтвердил Оцарио, взгляд его стал серьезнее. — Так что, поверьте мне, как хетай-ра, который знает ее не первый десяток лет, Васпия всегда ведает, что делает. И просчитывает последствия наперед.

— Звучит так, будто Васпия контролирует все вокруг.

— А что, если так и есть на самом деле? Все Барханы считают, что выше власти Иамес в пустынях ничего попросту нет. Но на деле Васпия может предсказать каждый шаг матриарха Первого Бархана и обернуть любую ситуацию в свою пользу.

— Почему же тогда она правит лишь уединенным Пятым Барханом, не слишком-то часто показываясь в других полисах, а? Если, по вашим словам, она давно уже могла бы взять под контроль весь Совет и воцариться над всем народом хетай-ра.

— Ей это под силу, — сказал Оцарио, и в его глазах промелькнули лукавые искорки. — Но ей это не нужно. Иамес хорошо справляется со своими обязанностями, выполняет всю трудную работу, а Васпия просто может вмешаться в нужный момент, если вдруг что-то пойдет не по плану.

Торговец тяжело вздохнул и несколько мгновений безмолвно вглядывался в исполинские валы желтого песка, вздымавшиеся до самого солнца, пока Лантея не поинтересовалась:

— Почему тогда Васпия на заседании Совета не осудила меня, чтобы Иамес без сомнений выбрала иную сторону? Мне не дает покоя эта мысль.

— В арсенале ее орудий никогда не было лжи, — уверенно и четко ответил мужчина. И Лантея отметила для себя, что он, судя по всему, искренне верил в то, о чем говорил.

— Это признак достойной правительницы, — с уважением протянула девушка, очарованная сыновьей преданностью Оцарио. Если к Васпии так относились все ее дети, то она была счастливицей. Одиннадцать верных сыновей могли вполне заменить матриарху личную гвардию.

По бархатным дюнам караван ступал медленно, сначала разбившись на пары всадников, а после растянувшись в длинную шеренгу по одному. Раскаленный воздух к полудню жидким оловом наполнял легкие, к нему постепенно примешивалась мелкая песочная пыль, оседавшая на вещах. Как только поднимался ветер, невесомые песчинки проникали под одежду и закрывавшую лицо ткань, оказываясь в носу и глазах. Каждый из путников вылавливал изо рта скрипевшие на зубах крупинки, чтобы через пару мгновений вновь обнаружить на языке вездесущий песок.

В какой-то момент алеющий силуэт солнца неторопливо опустился за линию горизонта, и пустыни практически мгновенно остыли, словно налетел холодный северный ветер и за несколько минут выдул из них жар, накапливавшийся весь день. Только что все посольство хетай-ра изнывало от духоты, как уже путешественники невольно потянулись к своим сумкам в поисках теплой одежды.

Ашарх, кутавшийся в плотный плащ, сразу же вспомнил о тех недалеких временах, когда он еще жил в Италане, где так же зябко бывало как раз в середине осени, когда по утрам трава уже покрывалась инеем, хотя о первом снеге еще не было и речи. Он никогда не любил это мрачное промозглое время года в столице, кровь южанина в нем всегда требовала солнца и тепла. И даже здесь, посреди пустынь, когда налетал этот пронизывающий вечерний ветер, он будто вновь мысленно оказывался посреди Италана — дрожавший от холода профессор, спешивший по узким улочкам в академию на занятия. Эти воспоминания были еще живы и слишком ярки.

В сумерках караван, по приказу Лантеи, остановился на ночевку, расположившись у подножия высокой дюны. Уставшие после долгой дороги путники спешились, размяли ноги и занялись каждый своим делом, сооружая укрытие для сна, разгружая вещи или ухаживая за ездовыми животными. Эрмина принялась обходить шеренгу пауков, выдергивая из их тел стеклянные иглы наездника и загоняя их в новые точки или и вовсе убирая. Через некоторое время, когда у отдельных сольпуг в глазах появилась осмысленность, и они стали куда подвижнее, женщина предложила паукам поздний ужин — так называемую амброзию. Это было содержимое вручную сшитых из толстой кожи круглых бурдюков. Они были заполнены соком опунции, разбавленной животной кровью и питательными растительными добавками. Сольпуги ловко хватали хелицерами объемные шары и высасывали из них сытное содержимое, восстанавливая потраченные за день силы. А когда с едой было покончено, Эрмина с помощью своих игл погрузила пауков в сон до самого утра.