Дон Педро (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 16

– Я твою партизанскую натуру понял. Ты не коммунист ни какой. Единоличник настоящий. Ничего я с тобой разберусь. Вот приеду в Москву и сразу разберусь. Сошлю тебя туда, где твои партизанские замашки тебе не помогут. Там только медведи будут.

Брехт почти трезвый сидел и думал. Что делать с этим комиссаром, прости господи. Может свернуть ему шею и выбросить из вагона, а что пьяный пошёл покурить да и выпал. И какое-то шестое или седьмое чувство остановило. Сошли в Хабаровске вдвоём, комиссар молчал, может, забыл, что спьяну наговорил. Отчитались у Блюхера. И Брехт поехал в Спасск-Дальний. Почти месяц прошёл, занимался полком, пристраивал новые машинки, переделывал японские танки под зенитные установки, созванивался с Симоновым, просил предусмотреть крепление на ППТРС для оптического прицела сразу, чтобы потом не переделывать. И тут вдруг звонок от Тухачевского. Прибежал в штаб, мозжечком чуя, что всё плохо.

А оказалось вон чего.

– Иван Яковлевич. Приказ на тебя пришёл, даже несколько. Во-первых, поздравляю с орденом «Красного Знамени», а во-вторых, тут начальник Политуправления Московского военного округа и член Военного совета при народном комиссаре обороны СССР Лазарь Наумович Аронштам за тебя похлопотал. Ворошилов его просьбу уважил. Отправляешься в Кызыл военным советником.

– Куда? – хрень какая.

– В Тувинскую Народную Республику, раньше называлась Народная Республика Танну-Тува. Столица у неё город Кызыл. Там есть советское посольство, вот при нём будешь военным советником. Не боись справишься. Там всех войск меньше полка. Кавалеристы. Монголы, одним словом, на своих мохнатых лошадках и дикие совсем. Что рад? Так, время нет, заканчиваю. Приказ получишь у меня в Москве, награждения через пятнадцать дней. Так что, покуйся и срочно выезжай. До встречи.

Трубка загудела. Вот так, так. И как это воспринимать? Аронштам слово сдержал, загнал, куда Макар телят не гонял. В пустыню, учить кавалеристов воевать. Да он ещё тот кавалерист. Не знает, какой рукой пику держать, а какой шашку или у тувинцев мечи ещё.

Стоп. А ведь замечательно!! Отсидеться за границей пока тут чистки идут. Ай да Аронштам, ай, да сукин сын. Сам значит погибай, а товарища выручай. Самого-то его расстреляют скоро, а вот товарищ Брехт благодаря его стараниям может и выживет.

– Куй! Дан приказ мене на Запад!

Событие двадцать второе

Разговор двух секретарш:

– Страшное это изобретение – пишущая машинка!

– Почему?

– Когда не работаешь, всем сразу слышно!

Москва встретила солнцем и лужами. Ночью прошёл дождь, и лужи на асфальте были жёлтые от пыльцы тополей. За Брехтом прислали машину. Подошёл к нему прямо в вагоне капитан и, козырнув, предложил следовать за ним.

– На награждение? – Иван Яковлевич подхватил роскошный кожаный чемодан производства артели Дворжецкого и ступил на перрон. Площадь трёх вокзалов шумела, бегали носильщики, суетились люди. Прохаживались милиционеры в белых гимнастёрках и синих галифе. Столица!!

– Награждение? – капитан попытался поймать за шиворот носильщика. Удалось только на втором экземпляре, – Прими, – он кивнул на чемодан в руке Брехта парню цыганской наружности, – Нет, тащ полковник, маршал Тухачевский хочет с вами пообщаться.

– Понятно.

Они прошли на площадь и сели в обычный ГАЗ-А, носильщик потребовал рупь. Пришлось доставать и отсчитывать мелочь. Рублёвой бумажки не нашлось. И цыганистый носильщик и строгий капитан смотрели осуждающе. Нищета, мол, с провинции нагрянула, а не – «Понаехала».

Машина, попетляв по улочкам, привезла на угол Красной Площади, где ещё два года до постройки в 1938 году здания Наркомата Обороны с башней будет находиться и сам наркомат обороны, и генеральный штаб, и Политуправление, и управление боевой подготовки, и ВВС, и ВМС. Всё рядом и под рукой.

На входе милиционер, а не военный, посмотрел на Брехта с чемоданом осуждающе, долго изучал ксиву и раз десять при этом скосился на коричнево-кожаное совершенство с пряжками блескучими. Молний не нашли, наверное, ещё и не изобрели и долго думали, как же тогда чемодан застёгивать. И ничего путнего не придумали. Пришлось пойти по примеру обычного дерматинового собрата. То есть, жёсткий корпус обтянули, только не дерматином, а очень хорошо выделанной кожей с тиснением под крокодиловую. Но на дерево Иван Яковлевич не согласился, и каркас сделали из алюминия. Дюрали, наверное, раз жёсткая. Или до дюралюминия ещё не дошла научная мысль? Нужно будет зайти к лётчикам поинтересоваться. Он ведь кучу сплавов алюминиевых знает в процентах. Всё же металлург по образованию. Сподобится и дюраль его именем назовут. Будет сплав брехтовский.

– А из чего у вас самолёт сделан?

– Как из чего? Самая настоящая отечественная «брехня»!!!

– А что у вас чемодане, товарищ полковник? – не выдержал дотошный милицейский сержант(один просвет и одна звездочка в петлицах).

По возрасту старше Брехта, и проблема, видимо, уже со зрением, щурился удостоверение рассматривая.

– Парадная форма. Награждать товарищ Калинин завтра орденом будет и костюм гражданский. В театр хочу сходить. Вы какой посоветуете? – Вот, главное занять мысли милиционера. Так как в чемодане ещё и гранаты новые, которые в будущем назовут РГД-5 и изобретут только через двадцать лет. Оборонительная граната Ф-1 у них уже есть, теперь будет и наступательная. Брехт точный вес РГД – 5 не помнил, потому просто примеряли, чтобы удобно было рукой швырять. Получилось триста пятьдесят грамм. Из них ВВ сто пятьдесят грамм. Вещь получилась замечательная, в чемодане их десяток штук с выкрученными запалами лежало. В коробочке, ватой протыканные.

– Откройте, пожалуйста, товарищ полковник, – не вышло. Всё, можно начинать сухари сушить. Припишут, что хотел подорвать руководства РККА.

– Брехт, ты? Чего здесь? Ах, да, завтра же награждение. – Вот хрен догадаешься с трёх раз, кто может в такой ситуации на помощь прийти, а пришёл Лазарь Наумович Аронштам.

– Сержант, это со мной, пропустить, – кинул через плечо армейский комиссар второго ранга и мотнул головой, мол, следуй за мной.

– Товарищ комиссар, товарища полковника ждёт товарищ Тухачевский, – неожиданно напомнил о себе капитан. А чемодан-то гад мелкий не стал из цепких рук милиции высвобождать.

– Да? Ну, пойдём, провожу, я в соседний кабинет, – большим начальником Лазарь Наумович стал.

– Потом зайди в Политуправление, разговор к тебе есть, – Аронштам был без фуражки, лучик солнца бликовал на лысине. Хорошо, что не сбросил тогда с поезда. Можно сказать, второй раз жизнь спасает.

– Есть, зайти в Политуправление! – козырнул и дёрнул за ручку дверь приёмной маршала.

Тухачевский Михаил Николаевич – здоровый гад. Брехт со своими ста семьюдесятью пятью был почти на голову выше почти всех современников. Вот завтра с Калининым встречаться. Тот в прошлый раз орден прикалывал и смотрел прямо снизу вверх, морщился. Не любят высоких людей. На пузо бы орден приколол, если бы на нём застёжка, как на будущих орденах и медалях была, но пока только закрутка и ордена вручают в коробочках. Сам потом прикручивай. Дырку верти. А маршал ещё выше и в плечах ширше. Холёная пухлая такая физиономия с некрасивой родинкой на правой щеке. Протянул руку и сжал со всей силы. Прям раздавить хотел. Гирями занимается. И не получилось ничего. Гирями Иван Яковлевич не баловался, он занимался самбо и ушу с китайцем, ещё подтягивался и гантель на вытянутой руке держал, чтобы при стрельбе из пистолета, довольно тяжёленького, рука не дрожала.

Надавил на довольно пухлую руку маршала и Иван Яковлевич. Минуты две силушкой богатырской мерялись. Победил маршал. Нет, Брехт бы и ещё подавил, но вспомнил, кто перед ним и разжал руку, и в воздухе ею помотал, типа, ну и тиски у тебя замминистра, прямо Поддубный, тоже Ваня который.