Идеальное подчинение (ЛП) - Слоан Рокси - Страница 7
- Предыдущая
- 7/16
- Следующая
— Спасибо. — Слова застревают у меня в горле. Кили такая милая и участливая, но на самом деле я еще не готова говорить об этом. — Я дам тебе знать.
Она уходит, и я снова одна в огромной квартире. Оливия пишет мне, проверяя в порядке ли я, как я, но даже ее доброта усиливает мое беспокойство, поэтому я выключаю телефон и блуждаю по коридорам, чувствуя себя не в своей тарелке. Это была идея Кэма — остаться дома и отдохнуть. Я знаю, он беспокоится, что у меня может начаться еще одна паническая атака или срыв, как в прошлый раз, но я больше не чувствую такой же слепой паники. Вместо этого я обеспокоена и стараюсь не думать о том, что произошло на интервью и, что еще хуже, про время с Клейтоном все эти прошлые годы.
Мне нужно отвлечься. Нужно что-то, что отвлечет меня от ужасных обвинений, нависших надо мной.
Кэм может отвлечь меня, с этим нет проблем...
Я дрожу, вспоминая прошлую ночь. Я едва держала себя в руках, но он точно знал, что делать, чтобы отвлечь меня. Только одно слово от него этим сексуальным доминирующим голосом, и все мое беспокойство, казалось, ушло.
И что произошло после...
Я чувствую, что мое тело начинает гореть от воспоминаний. Он просто знал, что мне нужно: боль, которая фокусирует мое желание и делает удовольствие настолько интенсивным. Я была полностью поглощена невероятными вещами, которые он делал с моим телом, все, что я могла делать — умолять о большем.
Я отдалась ему, пошла дальше, чем когда-либо раньше. Но я не чувствовала себя грязной или неправильной. Это было потрясающе, интимность доверия к нему ради исследования моих самых личных уголков, чтобы привести меня к краю экстаза и контролировать мое мучительное освобождение. Я никогда не чувствовала себя такой живой, наполненной или любимой.
Это заставило все мои заботы исчезнуть, но только на некоторое время. Сейчас я вспомнила о реальной ситуации. Помимо заботливых сообщений Оливии мой телефон переполнен сообщениями с притворно обеспокоенными голосовыми сообщениями от журналистов и старых так называемых друзей, которые хотят узнать эксклюзив о самых горячих сплетнях в городе. Я даже не заходила в интернет, потому что не могу заставить себя посмотреть, что говорят обо мне люди.
Но каждую минуту, что я заперта здесь одна, я искушаюсь. Я захожу в кабинет Кэма и двигаюсь к компьютеру. Всего лишь один быстрый взгляд…
Нет!
Я силой заставляю себя выйти из кабинета и иду вниз по коридору. Хватаю кошелек и надеваю большую пару очков, чтобы скрыть лицо. Я не могу остаться в ловушке здесь, мне нужно снова почувствовать себя человеком, поэтому я выхожу из квартиры (благодарная за то, что просьба Кэма оставаться дома не была приказом) и быстро набираю человека, который может заставить меня почувствовать себя снова в своей тарелке.
— Привет, Серж. У тебя будет время на стрижку в три?
* * *
Думаю, что некоторое время в салоне — это то, что мне нужно. Серж делает мне потрясающий массаж головы, я расслабляюсь, когда он приступает к укладке волос. Когда он одаривает меня взглядом в зеркале и спрашивает, как я, я говорю ему, что лучше бы послушала о том, как прошла его неделя, и, словно ангел, он успокаивающе сжимает мое плечо и радостно пересказывает свое свидание вслепую прошлой ночью.
Гул фенов и блестящие полированные зеркала дают мне временную передышку, помогая забыть обо всем. Я скрыта в кабинке в задней части салона и листаю журналы со сплетнями, лишь на миг делая вид, будто не я буду на первой странице следующего выпуска.
— Если хочешь, можем сделать тебе маникюр и педикюр, — говорит он, когда мои волосы рассыпаются глянцевой волной.
— Отлично.
Я следую за ним к стулу в передней части салона. Продолжаю читать свои журналы, но медленно я осознаю, что вокруг меня образовалась странная тишина.
Я оглядываюсь. Богатые идеальные клиенты пялятся на меня, их головы наклонены друг к другу, они перешептываются.
«... прошлой ночью они забрали ее в наручниках...»
«…скандал. Но вы знаете, ее усыновили из плохой семьи».
«Бывших беднячек не бывает».
«...Я слышала, что она хладнокровно убила его...».
К моим щекам приливает кровь. Я хочу убраться отсюда, но мои ноги погружены в теплую воду, и, кроме того, я не хочу удовлетворять их своим побегом.
«Действуй так, будто не слышишь их, — приказываю я себе. — Притворись, что тебе все равно».
Я переворачиваю страницу, делая вид, что читаю журнал, но шепот только становится громче. Я перемещаюсь на кресле, чувствуя тошноту. Хотела бы я сделать себя невидимой и скрыться от их обвиняющих взглядов.
Неужели теперь все будет именно так? Люди будут сплетничать, куда бы я ни пошла. Думая, что они меня знают, знают мою историю. Даже если мы будем бороться с обвинениями в суде, слухи будут следовать за мной всегда. Я не знаю, смогу ли это вынести.
— Изабелль? О, Господи, это ты?
Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть Николь и Лулу в передней части салона. Их волосы блестят, а одеты они как обычно: дизайнерские джинсы с массивными драгоценностями, шелковые рубашки. Их каблуки громко стучат по мере приближения.
— Мы слышали, что случилось. — Николь выдыхает, широко раскрыв глаза, полные фальшивой заботы. — Ты в порядке?
— Я в порядке. — Я небрежно закрываю журнал и заставляю себя ярко улыбнуться. — Просто небольшое недоразумение. Совершенно раздутое.
— Значит, тебя не обвинили в убийстве? — громко заявляет Лулу.
Все молчат, наблюдая за моей реакцией.
— Это ошибка, — говорю беззаботно, натягивая мою проверенную маску уверенности. — Я имею в виду, подумай об этом. Это неправда.
Их глаза прожигают меня насквозь, и краем глаза я вижу, как люди утыкаются в свои телефоны. Все говорят обо мне. Все говорят, что я отброс, убийца, посмешище. И внезапно я чувствую, что моя защита падает.
— Я должна идти, — говорю, быстро вытаскивая ноги из чаши и засовывая их назад в туфли. — Приятно было увидеть вас обеих. — Я встаю, чтобы уйти, но они преграждают путь.
Николь пристально смотрит на меня.
— Не могу поверить, что ты вышла на публику. Мне было бы слишком стыдно.
Я не отвечаю, изо всех сил стараясь избавиться от жжения в глазах.
— Мы убрали твое имя из рабочей группы, организующей благотворительный вечер на следующий месяц, — добавляет Лулу. — Я уверена, ты понимаешь, что мы не можем быть связаны ни с одним из этих скандалов.
— И даже не думай о том, чтобы прийти на собрания, — усмехается Николь. — Мы говорили об этом и решили, что ты больше не... подходишь для нашей группы.
— Мы сделали одолжение, включив тебя, — усмехается Лулу. — Мы думали, что кто-то из твоего окружения принесет пользу под нашим руководством, но мы ошибались.
— Думаю, что это просто случай превосходства природы над воспитанием, — фыркает Николь. — А кем вообще была твоя мать? Разве она тоже не сидела в тюрьме?
Я стискиваю зубы, когда их жестокие слова пронзают меня насквозь. Я хотела бы придумать какой-нибудь умный ответ, но я знаю, если открою рот, то заплачу.
Мир, над которым я так много работала, который выстраивала для себя, обрушился вокруг меня в этот момент, когда я стою здесь, пока люди показывают на меня пальцами, смеются и шепчутся между собой.
Я хочу остаться и бороться, но вместо этого я хватаю свои вещи и слепо обхожу Николь, слезы собираются в уголках моих глаз.
— Мисс! Мисс! — окрикивает меня мастер по маникюру, но я не могу остановиться. Затем моя нога цепляется за что-то, и я падаю на пол.
Oу-у.
Мое колено сильно ударяется о полированные плитки, но хуже только унижение, когда я растягиваюсь на полу, а содержимое моей сумочки рассыпается по полу.
Лулу и Николь смеются.
Я пытаюсь встать, колено пульсирует.
— У тебя есть я. — Появляется рука, помогающая мне подняться. Я смотрю вверх, моргая сквозь слезы. Это Оливия.
- Предыдущая
- 7/16
- Следующая