Особенный наследник (СИ) - "Amazerak" - Страница 50

Был и ещё один тревожный случай.

Не все районы Византия были поделены между кланами, имелись и так называемые «ничьи», государственные территории. Один из таких участков примыкала с востока к птолемеевской части города. Земля там, как и на всех окраинах, близких к зоне «Д», была очень дешёвая, и потому в районе том понастроили множество предприятий. Несколько принадлежало семьям из нашего клана. Назывался район Лесная гора.

На этой седмице в Лесной горе начались беспорядки. Виновниками считались тавры — те самые обезьяноподобные люди, в телах которых жили низшие демоны. Они устроили бунт на одном из предприятий, принадлежащих семейству нашего клана. За два дня бунт перерос в массовые погромы, полиция не справлялась, и архонтам Мономахов и Аргеадов пришлось отправить туда для поддержания порядка по пятьдесят дружинников от каждого.

— Интересные дела, — я закрыл газету и положил на переднюю панель. — А наших дружинников больше не обстреливали?

— Мои ребята не ездили, а как у других обстоят дела, не знаю. Вчера архонт заявил басилевсу, что наш клан не будет заниматься охотой в зонах, смежных с территорией Птолемеев, пока нашим людям не обеспечат безопасность. Не знаю, как они будут выкручиваться. Не хотят по-хорошему, пусть разбираются сами и с тенеброй, и с бесплотными, а мы туда не ногой.

— Значит, охота пока всё?

— Как тебе сказать… Будем надеяться, что это не на долго. Мы же сами деньги теряем.

Ситуация выходила скверная. Один из кланов очевидно хотел развязать конфликт, басилевс пытался решить проблему миром, то ли не понимая, что происходит, то ли играя отведённую ему роль. Наш архонт, как только мог, избегал прямого столкновения с Птолемеями, но учитывая все обстоятельства, шансов было немного.

На выходных важных дел не намечалось, кроме очередного визита к Зое. Поехал к ней в шестерницу ближе к вечеру.

Зоя, как обычно, была ужасно рада меня видеть. Ей стало получше. Сказала, что раны болят уже не так сильно, а повреждённые кости благодаря фибральной медицине почти срослись.

— Так не хочется расставаться, — говорила Зоя, когда я уже собирался уходить. — Опять тут лежать одной, читать книжки, учебники… скука. А телевизор показывает всего два канала.

В углу на тумбочке стоял маленький телевизор с выпуклой трубкой и двумя рогами-антеннами.

— Кстати, меня, наверное, скоро выпишут. Буду дома лежать, — продолжала Зоя.

— Дома всегда лучше. Повезло. Меня две седмицы тут мариновали, когда я с пулей в голове лежал.

— Ага. А как мы встречаться будем?

— Могу приехать в гости, — усмехнулся я.

— Издеваешься, — проворчала Зоя. — Там же родители.

— Созваниваться, значит, будем чаще, — я поднялся со стула. — Выздоравливай.

Мы поцеловались на прощанье, и я уже направился к двери, как вдруг она открылась, и в комнату вошёл высокие статный мужчина в синем костюме. На лицо он выглядел довольно молодо, но в волосах уже белела седина.

— Добрый день, — поздоровался он. — А вы, молодой человек, простите, кто будете?

— Отец? — удивилась Зоя. — Ты же не собирался приезжать сегодня.

Аркадий Ерофеевич Солунский — так звали вошедшего. Он являлся отцом Зои. Мой визит к его дочери вызвал у мужчины явное недовольство, которое он, впрочем, скрыл за маской вежливости.

Мы с ним вышли из палаты.

— Так значит, это вы — тот самый «друг», из-за которого на мою дочь напали? — догадался он.

— На вашу дочь никто не нападал, — ответил я. — Это мой личный конфликт. Зоя к нему отношения не имеет.

— Понятно. Значит, вы тоже занимаетесь этой, как её… акробатикой?

— Я только недавно познакомился с данным спортом.

— Спортом, — фыркнул Аркадий Ерофеевич. — Ну какой же это спорт? Впрочем, это дело ваше и ваших родителей. Зоя же больше не намерена участвовать в данных мероприятиях. Мы с ней говорили об этом, и было принято решение. Можете передать это остальным в вашей компании. Ах да, и я считаю, что вам тоже не стоит появляться здесь. Моей дочери нужен покой. Надеюсь, у нас не возникнет с этим проблем?

Ещё один тип, который решил указывать мне, что делать.

— Простите, Аркадий Ерофеевич, но это решать не вам.

— Видите ли, Константин, — на лице моего собеседника ни одна мышца не шелохнулась, а голос его оставался спокоен, — подобную манеру общения считаю неуместной. Я буду вынужден уведомить родителей о вашем поведении.

— А это ваше полное право. Всего хорошего.

— И вам всего хорошего, — с деланным равнодушием ответил Аркадий Ерофеевич.

Я развернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь по коридору.

Столкновение с отцом Зои оказалось не из приятных. Я уже знал немного о местных обычаях, поэтому прекрасно понимал, почему он так взъелся на меня. И всё же внутри чувствовал себя уязвлённым. Взыграло упрямство. «Хрен тебе, — думал я, мысленно обращаясь к Аркадию Солунскому, — не помешаешь ты нам, как ни старайся.

Инесса тем временем беспокоилась на счёт того, что фотографии могут утечь на сторону, и опасения её подтвердились. На адрес директора и ещё пары должностных лиц гимназии действительно пришли конверты со снимками, однако по личной просьбе архонта данный случай замяли. Инесса боялась, что подругам так же попадут фотографии, но, кажется, этого пока не произошло, и в понедельник сестра вернулась к учёбе.

Я же держал руку на пульсе. Меня интересовали, главным образом, личности виновников, однако Ирина сказала, что пока информации от эфоров не поступало.

Понедельник начался с того, что мы с Никой Гордеевной договорились о встрече. Я отдал ей тетрадь с пометкой, что необходимо пообщаться наедине, а после занятий преподавательница тетрадь мне вернула. Рядом с моей записью были указаны место и время.

Встретиться мы условились там же, где и прошлый раз. Как и в тогда, Ника подъехала на своём светло-зелёном хардтопе, и мы отправились кататься по акрополю среди парков, скверов и княжеских особняков.

— Почему ты хотел со мной встретиться? — спросила Ника, едва я сел в машину.

— Ты намекала на сотрудничество. Я подумал и решил, что мне это будет интересно.

— Прости, но этого больше не требуется.

— Почему?

— Обстоятельства изменились.

— Это из-за того пропавшего парня?

— Просто изменились обстоятельства.

Меня несколько смутил такой резкий разворот. Впрочем, стоило ли удивляться? Я ведь отказался наотрез.

— Говорят, тот парень состоял в «Волчьем когте», — продолжал я, не обращая внимания на слова Ники. — А в прошлый понедельник меня и самого едва не покромсали. Гришка Мономах натравил на меня толпу своих дружков. А знаешь, почему он это сделал? Потому что посчитал, что я стучу на него. С чего бы это вдруг?

— Я предупреждала, что ссора с этим человеком ни к чему хорошему не приведёт.

— Помню, ещё ты говорила про Ахейский союз. А Ахейский союз причастен к убийству моего отца.

— Вряд ли убийцы твоего отца находятся в стенах гимназии, — так же спокойно парировала Ника.

— Мне прекрасно известно, кто стоит за этим обществом и какие цели они преследуют. Надо мной, над моей семьёй, над нашей филой нависла опасность, да и скорее всего — и над всем городом. Не знаю, кто ты и на кого работаешь, но тебе это должно быть известно.

— И всё же тебе не стоит лезть в это дело. Оно приняло совсем иной оборот, и жертвы среди гимназистов никому не нужны. Работа ведётся. Уверена, что компетентные люди в филе и твоём роду уже имеют необходимую информацию.

Ника остановила машину.

— Я должен знать, что происходит. Если не собираешься мне помогать, я сам узнаю то, что нужно.

Я открыл дверь, намереваясь выйти из машины.

— Стой, Константин, — велела Ника. — Подожди.

Я закрыл дверь и внимательно посмотрел на женщину, ожидая ответа. Ника выдержала паузу:

— Я понимаю твои опасения, но на территории акрополя тебе ничто не угрожает.

— Я не боюсь за свою шкуру. Но Гришка собрал целую банду, которая терроризирует неугодных. Хрен бы с ним, но если он ко мне полезет, я его прихлопну, как таракана.