Подстава - Звездная Елена - Страница 12

Сидя у самого стекла, я наворачивала все те же огурцы, подкопченные помидорки, кабачки и сыр растительного происхождения, мужики ели мясо. Оно как – мне в десанте не доставало овощей, они у нас были по большим праздникам, а вот мяса завались. Мясо и сухпаек – вот мой стандартный рацион на службе, так что мясо я как-то с тех пор не очень. У мужиков все было иначе. Стэм пришел к нам из преступной среды, там с бухлом полный порядок, а с едой не особо. Нир и Эвин – программеры, причем наши, из госслужбы. Их взяли при попытке втихаря накрыть банк, от тюрьмы спас Багор, но некоторый срок парни все равно отмотали, теперь были вечно тощие и голодные. А Боров и Шорох бойцы-тяжеловесы, им мясной рацион был необходим чисто по физическим показателям. Но вот мне до сих пор интересно было, где же Шорох достал такую первосортную говядину.

– Эгвер, – заметив мой взгляд на стейк, сдал поставщика Боров. – Вчера его водитель подвез, сказал от шефа с извинениями. Где посол прокололся кстати?

– Базарить начал раньше времени, а тайремцы оставили нам «подарки» весьма специфического характера, – мрачно ответила я.

Просто как вспомню сказанное Эгвером «Архонт Дагрей, безмерно счастлив, видеть вас», так все настроение катится в черную дыру вечно способного на пакости космоса.

Архонт, млять!

Какого хрена вообще один из семи правителей долбанного Тайрема делает на боевом корабле? Что ему дома не сидится? Правитель же, вот пусть и правит сидит!

Только злилась я при этом не на него, а на себя.

Эрих… Эрих Дагрей… и вкус теплых губ на моих губах…

Интересно, а это нормально вообще думать о мужике, который прямо заявил: «Я же тебя по асфальту размажу, девочка». Нормальный десантник ему после таких слов вмазал бы, а я поцеловала. И кто бы мне сказал, какого хрена я вообще это сделала?

Надо бы к психологу сходить, обсудить проблему, а то херня какая-то со мной – сначала влюбилась в Регу, и чуть не поплатилась за это честью, карьерой и авторитетом. Теперь вот сижу, и вспоминаю, какие губы у архонта, мать его, чтоб он сдох мучительно.

– Кэп, вам налить? – спросил Шорох.

Поняла, что мой стакан полон, и я даже глотка не сделала.

Отрицательно покачав головой, закинула в рот очередную подкопченную помидорину, и посмотрела в окно. Где-то там на орбите Гаэры должны собирать свои пожитки тайремцы и валить от нас, признав полное свое поражение, а где-то тут я сижу и вспоминаю морду этого носатого. И ладно хоть бы мужик был красивый как Хам к примеру, так нет же – ему до красавца, как мне до Танарга пешком. Худощавый, носатый, голубоглазый… урод в общем, надо к психологу сходить.

И тут Стэм произнес:

– Шеф, я тут поразмыслил на досуге…

Мы все на него с интересом воззрились – нам реально стало интересно, где Стэм себе досуг раздобыл, а то лично у нас никакого досуга не было.

– Это расхожее выражение, – понял причину предъяв Стэм, и перешел к проблеме, – у нас крыса.

И настроение у всех испортилось мгновенно.

Идиотов в моей команде не было, сработали мы на Франциске четко, единственный сеанс связи был с Багором, но он шел по защищенным каналам, Багор это Багор, ошибок шеф не допускает. Так что мы нигде не прокололись. Могли ли тайремцы выйти на нас через тех представителей братства Черного астероида, которых мы слегка поиспользовали для дела? Сомнительно. Никто из пиратов не знал, что мы спецы Гаэры, абсолютно никто, мы сработали на уровне.

– И вот еще, – Стэм вообще не помню, когда последний раз говорил так много, – откуда они узнали, что хранов именно шесть?

Кстати, а вопрос по теме. Хранов с политической информацией было записано четыре, два я по собственной инициативе заполнила личной информацией тайремского офицера, чисто ради академического интереса – Тайрем оказался тем еще местечком, похлеще Илонеса.

– Есть вероятность, что тайремский офицер вспомнил процесс изъятия информации, но вероятность мизерная, – добавил Стэм.

Проблема была в том, что и возможность нахождения «крысы» в разведотделе так же была мизерной и в целом маловероятной.

– Поговорю с Багором, – решила я.

– Покопаюсь в доках, – решил Нир.

– Потрясу шестерок, – решил Боров.

– Отслежу личные сейры сотрудников, – решил Эвин.

– Набью кому-нибудь морду, – решил Шорох.

Вот такие вот мы – решительные. Горжусь своей командой.

– Мне набьешь, – решила я, торопливо доедая все с тарелки. – Надо форму набирать.

***

Когда мы с Шорохом спустились в тренажерку, там уже было занято. Сэйли Эринс, протеже Багора, радостно укладывала трех качков из службы внутренней охраны. Ее напарник Гэс стоял в сторонке, и, перевязывая эластичными бинтами руки, не скрывал широкой ухмылки. В общем, с первого взгляда стало ясно – Сейли и Гэс развели идиотов на спарринг без правил, и теперь девчонка отрывалась по полной программе.

– Здарова, Мэл, – крикнул мне Гэс, кивая головой, чтобы мы шли ближе.

– Мэл здесь? – вскинулась Эринс, и пропустила удар.

Озверевший от боли и явно полуслепой уже свошник сумел достать ее практически вслепую. Девчонку снесло в противоположный угол арены, раздался хруст ребер, и когда Эринс поднялась и сплюнула кровь с губ, это была уже не просто Эринс, это был продукт воспитания Багора. Короче, безопаснику грозили травмы плохо совместимые с жизнью.

– Так, все, стоп! Хватит! – вмешалась я до того, как мужика на две головы выше обрекли на мучения вплоть до ближайшего гелликса. – Сэйли, тормози!

Почему-то меня протеже шефа всегда слушалась. Хрен его знает почему, Но, сплюнув кровь с губ, девчонка стянула перчатки, перепрыгнула через прутья, и подошла ко мне, с охренительно непосредственным:

– Ну как ты? Как дела на личном фронте? Как тебе Багор, кстати?

– Шикарно, – несколько опешив от такого напора, ответила ей. – Багор прикрыл, без него нас отстранили бы от дел еще вчера.

Сейли и Гэс как-то многозначительно переглянулись. Словно услышали только что, кое-что понятное исключительно им двоим. Самая потрясная парочка разведотдела. Здоровенный верный рыцарь без страха и упрека Гэс и его прекрасная на всю голову злотоволосая тоненькая как тростиночка принцесса Сейли. Кто из них сильнее физически – был тот еще вопрос. По идее Гэс, но идеи плохо работали там, где появлялась Сейли.

– Спасибо за спарринг, – прошипел один из безопасников, покидая ринг и явно ощупывая языком зубы – видимо не был уверен, что все остались на месте.

– Обращайтесь! – великодушно крикнула им вслед Сейли. – Только давайте в следующий раз вчетвером, а то мне было несколько… скучно.

Мать его, эта девчонка становится опасной для окружающих.

И тут эта ходячая бомба замедленного действия, вновь повернулась ко мне, лучезарно улыбнулась и предложила:

– Давай в салон красоты вместе сходим? И на шопинг. Ты всегда в такой серой невнятной форме ходишь? Хотя ладно, ходи, так даже лучше. А что у тебя с Багором?

Хрень космическая.

– Отношения, – ответила я, проскальзывая на ринг между прутьями.

– Какие? – глаза Сейли сияли офигенски подчеркнутым интересом.

– Стандартные рабочие отношения, – пояснила для нее. – Шорох, тебя долго ждать?

Шорох никогда не был тем, кого нужно было долго ждать. Его потому и прозвали шорохом – только повернешься, чтобы позвать, а он уже тут как тут. Вот и сейчас лишь шелест ткани за моей спиной, и от удара я уклонилась исключительно потому, что знала его технику. Любой другой на моем месте уже валялся бы у противоположного конца ринга, и Гэс только присвистнул, оценив выпад.

А после присвистнула Сейли, увидев из какого захвата вывернулся Шорох.

Кайф. Чистый кайф. За время в десанте на эндорфины от физических нагрузок подсаживаешься посильнее, чем иные нарики на белый порошок. «Гормоны радости», мать его, без них уже не можешь. На курсах адаптации к нормальной жизни нас учили заменять кайф от тренировок кайфом от еды, путешествий, новых впечатлений, секса. У меня пока не вышло ни с едой (годы в десанте приучили к определенному рациону, на другой перестроиться пока не получалось), ни с путешествиями – черт, я на каждой планете чувствовала себя как десантник на задании, какой уж тут к хрени отдых. Дело с сексом почти было заладилось, но Рега испортил все. После его подлости, на мужиков как женщина я смотреть перестала вовсе. И мне казалось, это стало моей нормой. Это навсегда. Вот только я до сих пор не врубилась, с чего тогда был этот выпад с поцелуем тайремского адмирала?