Академия Клементины (СИ) - "Skazka569" - Страница 3

Пусть не обольщается — его там очень много! Просить помощи со стороны — Ридмус был горд для этого, а его организм уже давно требовал подпитки — декан в последнее время чувствовал себя слабым.

— Вернуть деньги? Но… — Ева и правда хотела возмутиться, хотя спорить с профессором Ридмусом было бесполезно. А она так хотела купить то платье к зимнему празднику, что совсем недавно приглядела в городской лавке! Родители ни за что не позволят приобрести что-то столь откровенное, но она ведь уже не девочка! Ей хотелось выглядеть соблазнительной для одного мужчины.

Перед девушками Ева знала, как оправдаться. Просто скажет, что партия духов была бракованная, принесет стандартные извинения, которые не раз слышала в разговорах родителей с партнёрами. Жаль было, что придется докладывать из своего кармана, потому что отнимать долю у Роба было нечестно. Ему вообще пришлось играть роль влюбленного дурачка — чего доброго, пойдут ещё слухи об их отношениях, а этого ни Еве, ни Робу не было нужно. А вот чем она может помочь профессору Ридмусу, искренне не понимала. У нее ведь не было физической подготовки, с тех пор, как забросила все занятия, она сильно ослабла. А вдруг ящики придется таскать, не лучше ли попросить парней? Конечно, она может применить магию, но Йеон ещё тот жулик — запретит ведь! По крайней мере, ее утешала мысль, что это время она проведет со своим любимым профессором.

— Ладно, я все сделаю, как скажете, — согласилась Ева и побрела за Йеоном в здание академии, не смея поравняться с ним или обогнать. Хотя вот так тайком любоваться им, его величественной осанкой и статью было только в радость. Как же она мечтала хоть вскольз коснуться его черных, как смоль, волос. Наверняка они на ощупь, словно чистый шелк.

***

В южном саду все той же академии Ребеллион тоже было свое веселье. Двое молодых и красивых парней, не особо скрываясь от посторонних глаз, вышли в персиковый сад, где пахло кисло-сладко из-за опавших и гниющих под ногами фруктов. Зато здесь от окон школы, откуда их могли засечь, кроны пышных, уже немолодых деревьев скрывали своими ветвями и листьями наглых прогульщиков. Один из них — невысокий наследник тканого бизнеса и десятка мастерских по созданию первоклассных платьев из дорогого, прочного и заморского материала, идя под руку с принцем сего королевства, рассказывал, как на уроке кузнечного дела преподаватель из-за шума и гнева на группу со всей дури ударил молотом по своему пальцу. Сейчас было жалко гнома-профессора, но тогда было слишком весело. Его смех растекался по всему саду.

— У обычных людей глаз дёргается, а у него, клянусь, дергалась борода! — Вспоминая все это, он вновь звонко засмеялся, но, правда, в душе было жалко его! — Те, кто ходят на гномий язык, говорят, что последующие слова были им неизвестны, но все уверены — профессор матерился, как только может материться гном!

Друг подтолкнул принца, мол, смейся, это так смешно, отчего рыжие пряди волос слушающего качнулись в сторону, открывая острые черты лица наследника и его слегка хмурый от природы взгляд. Винсент — так звали смеющегося парня — обогнал принца на три шага, повернулся к нему лицом и, идя уже спиной вперёд, заглянул в его карие глаза:

— А у тебя хоть что-нибудь веселое происходит на парах? Мне порой кажется, что самое интересное происходит на моем факультете!

— Приходи как-нибудь на занятия по иллюзиям или проклятиям. Некоторых неудачников иногда к лекарю отправлять приходится, — скучающе ответил Генрих и смахнул локон длинных волос за плечо.

Его вообще мало что могло заинтересовать, будто бы принц уже был стариком и давным-давно прожил все веселье. Винсу иногда удавалось его растормошить, но чаще хоть какая-то заинтересованность в лице Генриха появлялась только при разговорах о девушках. Вот и сейчас, когда он собрался рассказать последние слухи об их общей знакомой, в его слегка блеснул задорный огонек. Он посмотрел в улыбающееся лицо друга и его сияющие серые глаза, которые даже скучающего принца способны были заразить весельем, губы сами невольно растянулись в улыбке.

— Хотя слышал, что Ева с тем парнишкой из семьи Скайфорд опять что-то замышляют, — рассказал Генрих. — Жду не дождусь, когда наш декан узнает. В том году Ридмус на еженедельной основе задавал ей трепку, вот это смешно было, особенно когда он выволок ее из комнаты и вынес почти все вещи, превратив царские покои в келью. Не ожидал, что она окажется такой… непоседой, на приемах всегда казалась холодной и сдержанной, под стать своей мамаше. Да и до моего отъезда была послушной девочкой.

Генрих внимательно осмотрел своего друга, начиная с темной макушки, волосы на которой были собраны в тугой хвост, и бритых висков до сапог из мягкой кожи, которые Винсент обычно надевал на тренировку.

— Нет, правда, приходи к нам на занятия, у тебя ведь тоже есть способности к магии, — вдруг сказал Генрих. — Мне хоть не одному придется брать дополнительные уроки по стихиям, потому что вместо них посещаю вашу тактику. Плохо быть принцем: все ждут чего-то особенного от меня.

— Особенно от тебя, — надавил собеседник на первое слово. Правда, ожидали не того, чего хотелось бы, чтобы ожидали. Генрих был сыном не самого хорошего короля, чья биография и заслуги, если и войдут в анналы истории, то не в разделе: «Великие короли прошлого». Вот и от сына ожидали того же развала королевства, которое происходит сейчас при царстве Вильгельма. Вот только принц не был таким. Он всю свою жизнь пытался и пытается доказать обратное, что замечает сам Винсент в каких-то мелочах, которые для других остаются невидимыми. Нужно ждать… Генриха заметят только тогда, когда он перестанет быть пешкой короля в лице принца, а сам станет королем.

Мысль об этом немного расстроила Винсента. Он не хотел намекнуть другу о том, что о нём думают сейчас. Он лишь желал, чтобы тот продолжал стремиться к чему-то хорошему и великому, затмить своим добрым именем имя отца — вот чего ждут от него. Хотят ждать. Чего ждет сам Винсент.

Друг отвернулся и вновь поравнялся с принцем, едва касаясь плечами при ходьбе. Продолжать разговор о Еве не хотел и не желал, потому просто проигнорировал информацию о ней. Когда-то он знал Еву даже лучше, чем сам Генрих, но многое заставило их измениться: время, интересы… Отношения.

— И всё-таки не страшно под крылом вампира сидеть? — вдруг спросил Винсент. — Проголодается, начнет вас жрать, сколько я тебе говорил об этом? Чем он вообще питается?

— Ну, по крайней мере, в непрофессионализме упрекнуть Йеона Ридмуса нельзя, — размышлял вслух Генрих. Он никогда особо и не задумывался о расовых различиях, и его это не сильно беспокоило.

Вампиры некогда в истории считались опасными монстрами, но уже очень давно, как минимум сменилось три поколения, их законодательно приравняли к статусу разумных существ и наделили правами, как у людей, эльфов и других рас, которые живут в мире. Хотя вампиров до сих пор изучают на монстрологии наравне с чудовищами. Будь Генрих сам вампиром, он бы оскорбился, но им приходилось мириться с такой несправедливостью, чтобы сохранить тот шаткий мир, который воцарился несколько столетий назад. И Йеон Ридмус — самый видный представитель вампиров в королевстве.

— Я восхищаюсь его самоконтролем, — продолжил Генрих после коротких раздумий. — Помимо особенной диеты, продукты для которой поставляют в академию раз в месяц, ему ещё приходится справляться с беспокойными учениками. За все время лишь единожды я видел его выведенным из себя. Такому хладнокровию позавидовать можно. Не думаю, что он сорвётся и начнет пить кровь учеников. За это его сразу выгонят из академии Ребеллион, отнимут все учёные степени, а вампиров снова объявят вне закона. Слишком большая ответственность на плечах Ридмуса. Да и как преподаватель, он многое знает. Наверное, все дело в прожитых годах. Ради интереса надо бы поднять документы, посмотреть его возраст. Как думаешь, ему сильно больше ста? А что говорит твой декан? Я где-то читал, что Элиас Симонс начинал как оружейник в нашем замке, а теперь вон, главный на факультете фехтования.