Железная поступь дракона (СИ) - Кисаги Эндо - Страница 25

— Э-э-э… Илмиэль, племянник королевской поварихи Туилиндэ, — он склонил голову. — А могу я узнать имя моей спасительницы?

— Ситана.

— О, прелестнейшая Си…

— Что-то твоя тетка тебя совсем не кормит, — поморщившись, перебила гнома, — на ногах вон еле стоишь. А без нее… — она ткнула пальцем в металлическую руку, — наверно, вообще ветром снесет.

— Пре… дара Ситана еще и проницательна.

«Смеется он, что ли? Кто этих длинноухих разберет?»

— Ладно, мне надо тренироваться, — сказала она вслух.

И оставив нового знакомого подпирать стену, вышла на середину зала.

***

Тренировка гномы походила на какой-то смертельный танец, только не с саблями, как у Хачатуряна, а с кинжалами. Сначала она размялась, пробежав несколько кругов по залу, повращала запястьями, потянулась. Причём сделала это настолько, гм… эротично, что я забыл про усталость. Одетая в тонкий, обтягивающий шикарную фигурку, комбинезон, Ситана гнулась в самых немыслимых направлениях, садилась на продольный и поперечный шпагат. Оторвать от неё взгляд было просто физически невозможно. Я всегда любил смотреть художественную гимнастику по телевизору. На пластику, грациозность и красоту движений. Но только в нашем мире этот вид спорта уже давно называют детским, потому как спортсменкам зачастую нет еще и пятнадцати, а здесь я видел настоящую, зрелую, женскую красоту, со всеми выпуклостями в положенных местах.

Осознав, что снова сижу на полу, отвалив челюсть, и чуть не пускаю слюну на прекрасную гному, я попытался отвлечься, что удалось лишь с огромным трудом. Да, у меня всё-таки есть сила воли! Но радовался я недолго. Взгляд, пробежав по стенам и потолку тренировочного зала, как намагниченный, опять притянулся к гноме и прилип к ней насмерть. М-да. Сила есть, воля есть, а силы воли нет.

Гнома тем временем закончила разминку и взялась за кинжалы. Когда-то я увлекался восточными единоборствами. Ну, как увлекался…. Фильмы любил смотреть. Про самураев, американских ниндзя и прочих Брюсов Ли и Джеки Чанов. Так вот, ни в одном фильме я такого не видел. Это был настоящий танец смерти. Кинжалы в руках Ситаны, казалось, жили своей жизнью: они то ткали смертельные узоры вокруг тела гномы, то вдруг вырывались из её рук стремительными, ядовитыми укусами. Гнома перетекала по залу, как ртуть. Рисунок танца постоянно менялся, движения становились обманчиво медленными и плавными, потом вдруг взрывались серией тычковых и секущих ударов.

Не знаю, сколько времени это длилось, я бы мог смотреть вечно. Но всему хорошему обязательно приходит конец. Ситана ускорилась, да так, что движения стали смазанными, за ними просто невозможно было уследить, резко выкрикнула, и два кинжала, молниями вырвавшись из её ладоней, пролетели через весь зал и воткнулись ровно в центр деревянной мишени, которой стражи пользовались для отработки стрельбы из лука.

Кажется, у меня снова отвалилась челюсть.

***

Убрав кинжалы в ножны, Ситана повернулась к Илмиэлю. Племянник поварихи выглядел каким-то ошалевшим, но уже вполне здоровым. Даже вроде порозовел.

— Ну, давай теперь ты. Показывай, что умеешь!

— Слово прекрасной дамы — для меня закон.

«Вот болтуны. И это только первый день. Через неделю наверняка отвалятся уши!» — с тоской подумала Ситана.

— … но любезная дара должна меня извинить, ибо…

«Что такое? Струсил?»

— … неотложные дела требуют моего немедленного присутствия…

— На кухне заждались? Так и говори, — перебила Ситана.

— Э-э-э… да.

— А что ты там делаешь?

По лицу Ильмиэля прошла легкая судорога, и он вдруг закашлялся.

— Ну… подношу воду, э-э-э… выношу мусор.

— Выносишь чего? — не поняла Ситана.

— Я хотел сказать, помои. Очистки всякие… кожуру от… — Ильмиэль издал звук, похожий на рыдание, и согнулся в приступе кашля.

— Ладно, иди, — смилостивилась Ситана. — А то и впрямь, от тетки влетит.

— Еще как! — вроде даже обрадовался Ильмиэль. — Я удаляюсь, но прежде не могу не выразить своего восхищения вашей…

Оба повернулись на звук чьих-то осторожных шагов.

— Твоё величество! — ахнул появившейся на пороге Глим. — Живой…

Ситана вопросительно глянула на Ильмиэля. Неестественно прямой, тот стоял, приложив палец к губам.

— Глим, зараза, — наконец выдохнул он.

С криками: «твое величество…» племянник Нарви кинулся к длинноухому, но по дороге его успела перехватить Ситана.

— Что ты несешь? — зашептала она. — Какое еще величество?

— Его величество…

— …король эльфов Тиларин Риваэль из рода Лиоран, — договорил за него Илмиэль.

Затем легко поклонился, здоровой рукой взял руку Ситаны и прижал ее к губам.

— Прошу прощения, дара, но я вынужден вас покинуть. Дела королевства, знаете ли.

***

С этими словами я буквально выскочил из тренировочного зала. Глим последовал за мной. Я шёл в свои апартаменты, кляня себя последними словами. Это ж надо было так опозориться!! Что она обо мне теперь подумает? Глим еле поспевал за моими широкими шагами, выбегая вперёд, и обеспокоенно заглядывая мне в лицо.

— Твоё величество, всё в порядке?

— Да, Глим, пока живой, — я сбросил скорость, и рыжий гном немного перевёл дух. — Кто эта гнома? Ты её знаешь? Откуда она вообще в замке взялась? — забросал я вопросами маленького механика.

— Кто? Ситана? Так это, она дочка мастера Грумма, вместе с ним приехала. Воевать с орками хочет!

— Ситана… Какое красивое имя… Подожди! — я резко остановился, и Глим чуть в меня не врезался, — Как это может быть? Она — дочь мастера Груммботта? Он же гоблин! А она гнома!

— Она приёмная дочь! Мастер её удочерил после того, как погибли её родители. На них каменный призрак напал. Вот мастер Грумм её себе и забрал. А она очень красивая, да? — сменил тему разговора Глим.

Ничего себе, новости! Эта гнома-суперниндзя, оказывается, приёмная дочь моего садиста-наставника. Да уж, как говорила Алиса, всё страньше и страньше.

— Кхм. Глим, дружище, я сейчас должен привести себя в порядок, а потом надо ещё на урок по некромантии у мастера Аптекаря, э-э-э, то есть, у Алхимика, успеть. К ужину приходи к тётушке Туи, там мне всё и расскажешь, идёт?

— Конечно, твоё величество, я приду.

— Ну вот и отлично!

Поднявшись на дрожащих ногах по лестнице, я кое-как дошёл до своей королевской спальни. Все эльфы, попадавшиеся навстречу, делали квадратные глаза, отваливали челюсти, и забывали кланяться, застыв соляными столбами. Ещё бы. Не каждый день увидишь короля в таком виде. В мокрой насквозь одежде, со спутанными и слипшимися волосами, на явственно трясущихся ногах, и оставляющим после себя мощное амбре. Потели, и соответственно, пахли, эльфы точно так же, как и люди. Ничего, пускай привыкают. Боюсь, что я теперь частенько буду появляться в таком виде. Какого чёрта бывший владелец этого тела не занимался хотя бы физкультурой? Надеялся на одну магию? Дрищ-ботаник, блин… А мне теперь из-за него мучайся. Хотя, откровенно говоря, я тоже в той жизни, спорт любил только смотреть. Желательно, лёжа на диване, и с пивом и чипсами. Так что терпи, молоток, вырастешь, кувалдой станешь.

Я доплёлся до своих апартаментов, кивнул сочувственно посмотревшим на меня стражам, и ввалился в комнату. Эх, сейчас бы под душ, а потом массаж… Ага, размечтался. До таких благ цивилизации, как горячий душ, эльфы не додумались. ладно, не беда, подогрею ванну старым способом, только файербол в воду в ванной запущу не такой мощный, как в первый раз.

Чёрт, перегрел всё-таки. Я хотел по-быстрому обмыться в чуть тёплой воде, но получив в результате ванну горячей воды, плюнул, и залез в неё целиком. Ох-х, хорошо-то как! Напряжённые мышцы расслабились после казни, учинённой над ними гоблином, я разомлел, нежась в горячей воде, и кажется, задремал.

Твою мать! Я резко подскочил в уже успевшей остыть ванной. Груммботт меня убьёт! Лихорадочно вытираясь полотенцем, и снеся механической рукой подвернувшуюся полочку под зеркалом, я вылетел в комнату, быстро напялил на себя первые попавшиеся шмотки из шкафа, и натянул сапоги на босу ногу. Вихрем пронесясь по коридору, и поднявшись на два лестничных пролёта по лестнице, я ворвался в учебный класс, где меня уже дожидался недовольный мастер Грумм. Ну, как учебный класс… Это я так его назвал. Гоблин просто приспособил под класс одну комнату из предназначенных ему апартаментов. Помнится, он тогда ещё буркнул, что, мол, кому надо, те пусть сами к нему приходят, а он слишком стар, чтобы бегать туда-сюда.