Ненавижу блондинов (СИ) - Титова Светлана - Страница 19

— Как выяснилось, она не хотела от меня детей, — медленно, точно думал о чем-то другом, признался Виктор: - Я тогда пил много.

— Это все меняет, — согласилась с ним. И совершенно неожиданно для себя выдала: - Я родила одна. Отец ребенка, как оказалось, собирался под венец с другой. А со мной — это у него не серьезно. Он даже не потрудился сообщить мне о скорой свадьбе.

Я решила рассказать ему все, что у меня накопилось на душе за эти годы. Выложить как на духу то, что касалось только его, что давило все эти годы, не давая полноценно жить. Но получился странный диалог, совсем не похожий, на выяснение отношений с предателем. To ли мы оба были вымотаны случившимся, то ли уже слишком стары, чтобы скандалить.

— Вы расстроили ему свадьбу? Рассказали правду? Избили букетом и жениха, и невесту? — предположил он, чуть улыбнувшись.

— Нет, я уехала домой. Зачем скандалить? Тем более свадьба случилась позже. Он уже все для себя решил, когда предложил замуж не мне. Мне, как раз, он ничего не обещал, так глупости какие-то… мечты. Его родители-академики не разрешили бы ему жениться на обычной девушке.

— Так сначала вы беременная сбежали, а потом уже он женился.

Виктор пил кофе, бодрящий аромат щекотал ноздри. Навигатор предупредил про поворот. Я сосредоточилась на дороге и ответила не сразу. Ушла в сторону на развязку. Оценила его железного «коня», казалось, машина слушалась моих мыслей. Выехала на новую трассу, и вдоль обочин вновь потянулись цепочки огней, перемежающиеся с рекламными баннерами.

— А какая разница? Подруга показала фото, как он пишет заявление в ЗАГС. И само заявление.

— Это еще не доказательство, — Виктор достал сигареты и зажигалку. — Можно? Вам не помешаю? Я видел у вас ингалятор.

— Курите, — пожала плечами, чуть опуская окошко с его стороны: — А по-моему, доказательство, — упрямо возразила я.

— Во-первых, если нет лица или качество не очень, то мог быть не он. Мне, знаете, тоже показали фото моей девушки, обнимающей другого. Я смотрел на эти фото, где она счастливая вся сияла, и он тоже в восторге от… от чего узнал позже. В тот день не пошел к ней, хотя она очень просила встретиться. И на следующий тоже, но она и не искала меня. А потом она уехала в свой город. Я узнавал, что через девять месяцев родила ребенка, девочку. Но с тем парнем больше никогда не пересекалась. Я все это время думал, если отец ребенка он, то почему они не вместе. На фото они были так счастливы. Наверняка она ему рассказала про беременность…

Я поняла, что под этой девушкой он подразумевал меня. И не могла понять, что за фото он увидел. Кого я могла обнимать, да еще сиять как новая монета. Тогда я вообще не видела никого, кроме Виктора. И точно не могла обниматься с кем-то из парней. Селиверстов что-то путает. Но мозг перебирал лицо одногруппников, случайных знакомых, даже преподавателей помоложе, с кем у меня мог случиться гипотетический контакт. В памяти не было никого. Меня кто-то подставил. Оделся как я, и… Догадка придавила и без того тяжелым грузом плечи. Ну, конечно! Виталька Малышев, мой двоюродный брат. Он тогда только поступил в Москву на бюджет и был счастлив, а я за него. Приехал повидаться, а в общежитие его не пустили.

— Кто вам показал эти фото?

— Моя первая жена Марина, — произнес он, отпивая кофе.

Змея подколодная! Все-таки она подстроила нашу ссору. Вот же дрянь! И я хороша — поверила этой змеюке! Убила бы дрянь!

Руки сжали руль, представляя горло моей бывшей подруги. Хотелось вернуться в тот год и расколотить тот телефон с фото об ее пустую голову.

— А вы не подумали, что ребенок может быть вашим.

— Подумал. Вначале я решил, что она меня потому позвала, чтобы обрадовать. А на деле вышло, хотела сообщить, что любит другого. И беременна от него, — он поджал губы, отвернувшись и глядя в темное окно. — За все время она ни разу мне не позвонила. Не попросила помощи с ребенком. Если бы я был отцом вашей Маши — вы бы скрыли это от меня?

— Лакки, фу! — моих покусанных и поцарапанных рук коснулись чужие пальцы. — Эй, ты в порядке? Помощь нужна?

Мужчина, хотя скорее молодой парень, предложил помощь, и этот факт сразу перевел его из позиции врага в помощники. Измученная, голодная, с притупленным инстинктом самосохранения, я не испугалась его, переведя в ранг русских «питеров-паркеров». Подняла лицо и зажмурилась от яркого света, бившего в глаза. Резко отвернулась, замахав на него рукой.

— Уберите свет. Слепит глаза. Я же ничего не вижу, — зашипела на парня лет четырнадцати или чуть старше, давшего оценить себя, осветив на пару мгновений свое лицо.

Сделала поправку на подсветку снизу, сильно искажающую реальные черты. Лицо у парня чистое, с легким пушком и еще по-детски пухлощекое. Немного оттопыренные уши и неаккуратные вихры светлых волос торчат в разные стороны. Светлые же глаза, цвет трудно разобрать в свете фонарика, смотрят с интересом и удивлением. Но фигура впечатляет вполне взрослой внушительностью.

Или он от природы такой богатырь или железо качает… лет с семи..

— Извини. Я не подумал. Я Захар… Зубов Захар, — голос у парня под стать фигуре, густой не по годам бас — А ты… заблудилась? Тут это проще простого.

Ему бы в хоре петь или батюшкой в церковь. Вон голосище какой!

Мысли у меня путались. Всплывали идиотские ассоциации и ни одной связной идеи, как быть дальше.

Захар, не впечатленный мной, разглядывал кусты вокруг, землю, довольного пса, постоянно шаря фонариком. Боялся чего-то или нервничал.

Одет он был в пятнистый костюм и высокие ботинки на шнуровке. Вполне обычная одежда для грибников или охотников. Ни корзины, ни ружья с ним не было. Ремень плотно обхватывал талию. К нему крепились кожаные ножны.

Лакки юлой крутился вокруг меня, по-собачьи простодушно радуясь, что смог меня выручить. Я наглаживала шелковистую шерсть, не торопясь вставать. Ступня побаливала, и устала я зверски. Боялась без опоры не удержаться на ногах. Надо бы в фитнес клуб записаться, прошла и пробежала сегодня не так много, а держусь еле-еле.

— Маша Ершова, — представилась парню, глядя на него снизу вверх. — Где я, Захар? Что это за лес?

Лучик метнулся по моей груди, к зияющим дыркам с рваными краями, через которые проглядывало телесное кружевное белье. Я тут же обхватила плечи и прикрылась руками. Глянула на него неприязненно.

У этих малолеток одно на уме. Мало ли что он задумал. Лакки меня не спасет, а убежать не смогу из-за ноги.

— Ты в тульской области. Поселок Троицкий недалеко, — сказал он так, точно все в мире должны были знать небольшой поселочек, потерянный на карте.

Подобное простодушие выдает сельских жителей. Я бы умилилась, но душевных сил не осталось. Странноватого парня немного опасалась. Все же ночь, а я одна. Чем он казался странным, пока не поняла. Но как-то не вписывался он в современную молодежь. Это и настораживало.

Чтобы не думать о плохом, попыталась вспомнить, как далеко Тула от Москвы. Но, увы, география не мое сильное место.

— Это сколько же от Москвы? — спросила его, пытаясь сориентироваться самой.

Он тоже молчал, подсчитывал в уме расстояние. Лакки покрутился, быстро усек, что в ближайшее время мы никуда не идем, и растянулся на моих ногах, уложив голову на лапы. Я потрепала его за ухо, прислушиваясь к лесной тишине.

А лес жил ночной жизнью. С разных сторон доносились шорохи, потрескивали деревья, точно древние старцы, ухали ночные птицы.

Захар медлил с ответом. Неужели никогда не ездил в Москву! Или он вообще не местный?

— Километров двести будет. А ты москвичка.

— С чего ты так решил?

— Акцент выдает. Вы все странно говорите на «а», где надо говорить «о».

— М-да, никогда не замечала. Нет, не москвичка. А говорю так всю жизнь, — пожала плечами.

Он и сам казался странным: говорил хоть и медленно, но правильно. Я прекрасно знаю молодежный сленг, которым пользуются его ровесники… да и мои. Он не похож на Макса, которому с детства прививают правильную речь. Но и у того случайно, но проскакивают модные словечки. А Захар точно из какого-то медвежьего угла вылез. Чувство, что он общается преимущественно со взрослыми.